– Она самая, – подтвердил я, догадываясь, кто рассказал Ненор о виконтессе. – И что же, она в самом деле хороша в фехтовании? – Более чем. – Жаль. Кажется, мои слова серьезно расстроили Ненор: улыбка сбежала с ее лица, а лоб прорезали едва заметные морщинки. Она даже на минутку отвернулась в сторону, чтобы скрыть от меня свои эмоции. – Ее с детства учили фехтовать, тебя – стрелять из лука… – Я пожал плечами, показывая, что считаю это обыденным делом. – Не понимаю, почему это тебя расстраивает? – Вот еще! – Эльфийка гордо вскинула свою очаровательную головку. Но любопытство снова взяло верх, и она вновь обернулась ко мне с вопросом: – Кажется, она вышла замуж? – Теперь она графиня Орлова, – у меня вырвался вздох легкого сожаления, поскольку в свое время я в числе прочих был почитателем красоты прекрасной аллорийки, – и фехтования в ее жизни явно стало меньше. – Мы пришли, – заявила разведчица, отодвигая полог большого шатра. Я вошел внутрь и едва не столкнулся с Арчерионом, по всей видимости, направлявшимся к выходу. Вчерашней ночью он не позволил себе ни жеста, ни взгляда в мою сторону, держался так отстраненно, что я даже временами начинал сомневаться в знакомстве с ним. Но ночью того требовала обстановка, сейчас же все было по-другому – в шатре мы были одни, не считая тихонько проскользнувшей туда вслед за мной Ненор, явно пользовавшейся полным его доверием. – Генерал? – склонив голову набок, я вопросительно посмотрел на старого товарища. – Смычок! – Тан Арчерион Эйнаурральде, больше известный в Монтере как просто эльф Арчер, улыбнулся и распахнул мне свои объятия. – Арчер! Мы обнялись, а рядом ахнула Ненор: – Вы знакомы?! – А ты думаешь, почему я согласился на тот поединок? – с легким недоумением поинтересовался генерал. – Потому что был абсолютно уверен в его исходе! Мереон Кристиану де Бранди не соперник. – Так вот откуда ты знаешь аллорийку! – всплеснула руками Ненор. – Ты тоже служил в Патруле! – Я был там совсем мелкой сошкой, а вот он, – я фамильярно ткнул пальцем в грудь Арчера, – был командиром, правой рукой самого Орлова! – Если бы ты не уехал, сейчас тоже ходил бы в командирах! Ну как, получил наследство? – Еще какое! – кисло улыбнулся я. – Целую гору проблем! – Ненор, – обратился Арчерион к эльфийке, – распорядись об обеде на две персоны – нам с приятелем есть о чем поговорить. Трапеза растянулась часа на три. Большую часть времени занял рассказ о моих нугулемских злоключениях, но кое-что удалось узнать и о том, как вчерашний эльф-изгой, перебравшийся на жительство в Эскарон, в одночасье превратился в целого генерала армии Анкилона. Тяжело отказать начальнику департамента безопасности Эскарона графу де Бюэю. Тот умеет дружить и очень ценит друзей, но на первом месте у графа неизменно стоят интересы государства. И тут уж с ним очень трудно спорить. В случае с Арчером даже голос Рене Орлова не смог заставить де Бюэя отказаться от своей затеи. Для сдерживания Нугулема эскаронцам позарез были необходимы союзники, и по своему географическому положению эльфийское государство прекрасно подходило на эту роль. Однако эльфы упрямо предпочитали воевать по старинке и были категоричны в нетерпимости к чужакам в своих рядах. Посылаемое им современное огнестрельное оружие быстро приходило в негодность от неправильного обращения либо просто ржавело на складах. Такой союзник никакой реальной угрозы для Нугулема не представлял, более того, эльфов от быстрой расправы со стороны воинственных соседей сейчас защищал исключительно мирный договор, который нугулемцы вынуждены были подписать по результатам проигранной Эскарону войны. Вот тут-то де Бюэю и пришла в голову идея направить к союзникам прекрасно знакомого с современными методами ведения войны эльфа, а в поисках подходящей кандидатуры не пришлось даже оглядываться: Арчер и так был на виду, и его мнением по данному вопросу никто особо не интересовался. С владыкой Анкилона согласовали его большие полномочия. Вот так Арчерион Эйнаурральде вернулся на родину генералом. Правда, формальным командующим армии пришлось назначить светлейшего князя Лантаниона – заносчивые высокородные эльфы ни за что не желали выполнять приказы какого-то там тана. Поначалу князь неплохо справлялся с ролью формального лидера, но уже после первых успехов многочисленные доброжелатели стали внушать ему мысль, что он и сам прекрасно справится с уже неплохо обученным войском. А многим знатным эльфам быстрые успехи в противостоянии с северными баронами Нугулема настолько вскружили голову, что они уверовали в возможность немедленно отнять у южного соседа когда-то захваченные у Анкилона территории, по размерам превосходящие нынешние земли эльфийского королевства. Самый яркий представитель этой партии войны эрл Мереон непрестанно интриговал против генерала Арчериона и старательно подталкивал князя к решительным действиям против нугулемцев. В последнее время сдерживали светлейшего от резких шагов лишь увещевания Арчера да плохое состояние здоровья владыки, неизбежно обострившее борьбу за анкилонский трон. – Этот эрл для меня был костью в горле, – понижая голос до шепота и невольно оглядываясь, объяснял Арчер. – Как же удачно сложилось, что мы настигли его в той деревне, да еще и тебя от петли спасли! Если бы не ты, дело ограничилось бы небольшим скандалом, его бы пожурили, да и только. А мне пришлось бы отдуваться, если бы вдруг Нугулем решил использовать разорение деревни в качестве предлога для объявления войны. А обошлось бы без войны на этот раз, так Мереон через неделю-другую еще какую-нибудь пакость придумал бы. – Но ты не мог убрать его своими руками, – понимающе кивнул головой я, – а вот эскаронский дворянин, которого этот буйнопомешанный эрл пытался повесить, вполне имел на это право. – Здраво мыслишь, Смычок! Как же жаль, что нельзя оставить тебя здесь! Мне бы сюда с десяток наших ребят из Патруля… Ох, заставило бы это высокородных попритихнуть! – Брось, дружище, – не согласился я, – ничего бы это не решило. Да и мое невольное вмешательство лишь отсрочит неизбежное. – Ты прав, Крис, ты тысячу раз прав! – Арчер откинулся на спинку походного стула, лицо его исказила гримаса боли. – Как бы страшно это ни звучало, но история эльфийского королевства неумолимо катится к своему бесславному завершению. Век за веком мы теряли не только территории и богатства, но и знания, силу, способность творить и развиваться. Нас осталось мало даже для нынешних размеров страны. Что осталось при нас, так это высокомерие и презрение к окружающим. Мир вокруг нас тысячекратно изменился, а мы по-прежнему считаем себя центром, властелинами всего и вся и будем продолжать самоубийственные попытки разбить нугулемцев до тех пор, пока последние уцелевшие эльфы не разбегутся в поисках спасения по соседним королевствам. Проклятье! – Мой товарищ рванул ворот, словно тот мешал ему дышать. – Как же больно произносить это вслух! Но, к большому сожалению, моя родина бьется в смертельной агонии, а ее жители просто не хотят этого видеть. Время эльфов ушло. – Ну, – я смущенно прокашлялся, – я бы не был столь категоричен… – Ты просто не имел возможности повариться внутри, – усмехнулся генерал. – Да, я вернулся сюда не по своей воле, тем не менее в душе теплилась надежда на успех моей миссии, жила надежда, что не все еще потеряно. Но это все оказалось иллюзией. – Подожди-подожди! – Такая безысходность звучала в словах Арчериона, что мне стало не по себе. – Не сильно ли ты сгустил краски? Если сейчас большой войны удастся избежать, возможно, не все еще потеряно. Может, через пять-шесть лет в головах твоих сородичей произойдет перелом, и эльфы научатся жить в мире с людьми! Смог же ты, почему не смогут другие? – Спасибо тебе, дружище, за слова ободрения, – эльф выдавил из себя грустную улыбку, – может, так все и будет. Но это уже без меня. Князю так часто говорили о его гениальности и моей ненужности, что он в конце концов в это поверил. Да и выгодно ему сплавить меня куда подальше, чтобы одному стяжать славу победителя! Письма летят в столицу каждый день, так что меня отстранят со дня на день. И тогда я с чистой совестью смогу вернуться в Эскарон. – С удовольствием составил бы тебе компанию, но находиться долго посреди целой армии эльфов мне не очень комфортно. – Нет-нет, ты уйдешь сегодня же ночью с разведчиками. Ненор проведет тебя до реки. В район разоренной деревни идти сейчас опасно, так что тебе придется снова переправиться через Тахеду и продолжать путь из точки, расположенной выше по течению. Меня это не сильно устраивало, но выбирать не приходилось. Сейчас важно было унести ноги из эльфийского лагеря, пока никто из друзей или родственников эрла Мереона не надумал за него мстить. Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления. Письма, за которыми с такой настойчивостью охотились легионеры де Бернье, не вызвали у Арчера особого интереса. Он лишь сообщил мне, покопавшись в памяти, что маркиз де Сальвери занимал высокие посты при нугулемском дворе, но было это давно. – Возможно, того маркиза уже и в живых нет, – пожал плечами эльф. – Сожги письма, и дело с концом. Эта мысль мне и самому приходила в голову, но я решил попытаться довезти эту проклятую переписку до Эскарона. Если содержащиеся в ней сведения так важны для графа де Бернье, то, может, пригодятся и эскаронцам? А уничтожить несколько листов бумаги не так уж сложно, всегда успею это сделать. Глава 13 Ни мгновения не потратив на раздумья, на лесной развилке я взял левее, на ту дорогу, которая выглядела менее заезженной. Можно было надеяться, что погоня потеряет какое-то время, гадая о моем выборе, а может, и просто решит разделиться. Впрочем, разделение преследующих мало что способно мне дать – не все ли равно, двадцать или десять головорезов за мной гонятся? Чего я не учел, так это того, что на плохо утоптанной дороге легче прочесть мои следы. Но тут уж ничего не поделаешь, все мы крепки задним умом. Если уж на то пошло, то после переправы через Тахеду можно было бы отправиться на юг, затеряться в центральных провинциях, а спустя месяц-другой отправиться к границе Эскарона где-нибудь на юге. Или вообще заложить большой крюк и отправиться в один из западных портов, откуда добраться морем прямо до Монтеры. Но ведь нет, не хотелось мне выписывать такие круги, а хотелось быстрее добраться до границы, и откуда-то появилась дурацкая уверенность, что, потеряв мой след и посчитав меня погибшим, легионеры прекратят поиски. А если поверят, что я сумел вывернуться из рук эльфов, то будут пытаться перехватить меня на других дорогах. Потому, выждав всего пару дней в маленьком городке Алора, я отправился в путь. И поначалу даже все шло хорошо. Я беспрепятственно повторно проскочил Энсенадо и спокойно двигался по направлению к Уэске, не встречая никаких намеков на присутствие наемников из Ожерского легиона, но все изменилось в одно мгновение. Я так и не понял, где и когда меня обнаружил наблюдатель моих «хороших друзей», но, очень вовремя обернувшись на вершине холма, обнаружил позади себя на дороге мчащийся во весь опор отряд в до боли знакомых плащах. Пришлось ускориться. Местность вокруг была такая, что особо с запутыванием следов не разгуляешься. Нет, можно было спрятаться, уйти через поля в какую-нибудь деревню, но все это были бы лишь временные меры, позволяющие отсрочить неизбежное максимум на несколько дней. Наемники де Бернье не дети малые, поиск вести умеют, и если это им нужно, перевернут всю округу, прочешут мелкой гребенкой все близлежащие селения, обшарят все дороги, постоялые дворы и гостиницы, но своего добьются. Тем более что здесь, в глухой провинции, любой чужак на виду. Так что нужно кровь из носу не дать себя догнать до Уэски. Уэска – город большой, почти с Кантадер и по площади, и по количеству населения, вот там-то и можно будет попробовать сбросить погоню со следа. В поисках свежей сменной лошади сунулся было на почтовую станцию, но получил от ворот поворот. Без бумаги с гербовой печатью принципиальный смотритель лошадь дать отказался, несмотря на богатые посулы. Оставалось надеяться, что и в отношении моих преследователей он будет так же принципиален. А вот на двух подряд постоялых дворах мне повезло: удавалось очень быстро купить свежего скакуна, отдав в качестве части оплаты предыдущего. Учитывая, что лошадей на продажу было мало, а я имел возможность выбирать лучшую из имевшихся, расстояние, отделяющее меня от ла Вивьера, или кто там на этот раз возглавляет легионеров, должно было расти. А тот факт, что на пути меня не поджидали засады, свидетельствовал, что мои противники не успевали передать сведения о моем обнаружении. После обеда дорога нырнула в лес, и нас с Гнедым окутала освежающая прохлада, столь контрастирующая с полуденным зноем полей. Мой нынешний жеребец был особенно хорош: легко управлялся, темп держал уверенно, и чувствовалось, что при необходимости он сможет еще добавить. Если все сложится удачно, можно оставить его при себе. Я пришпорил коня, в ушах засвистел ветер, перед глазами замелькали деревья и придорожные кустарники. Временами дорога сильно сужалась, заставляя меня уворачиваться от веток совсем близко подобравшихся деревьев, а однажды и вовсе пришлось пригнуться к лошадиной шее, чтобы не быть выброшенным из седла толстой дубовой веткой, протянувшейся над самой дорогой. Радовало лишь то, что преследователям тоже придется несладко. Шум голосов и звон стали я услышал в самый последний момент, когда выметнулся из-за внезапно расступившихся деревьев на лесную поляну, едва не сбив при этом с ног молодого дворянина, планомерно теснившего в ходе боя пятидесятилетнего толстячка, показавшегося мне смутно знакомым. Это что же у нас тут, дуэль, что ли? Почему же в лесу? И почему несколько молодых людей, несомненно являющихся товарищами дворянина, удерживают запряженных в карету лошадей и приставили ножи к горлам слуг? В конце концов, почему еще двое держат за руки пытающуюся вырваться молодую особу женского пола? Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове и, скорее всего, так и остались бы без ответа, поскольку влезать в чужие проблемы я не имел никакого желания – у меня и своих предостаточно. Однако молодой дворянин, разъяренный моим нечаянным вмешательством, успел на отскоке ударить моего коня шпагой по крупу, разразившись при этом потоком грязной брани в мой адрес. Гнедой возмущенно ржанул и шарахнулся в сторону, едва не выбросив меня из седла, а в следующий момент один из друзей дворянина выстрелил в меня из пистолета. Не успел я порадоваться его промаху – не каждый умеет брать правильное упреждение при стрельбе по движущейся мишени, – как заметил еще одного целящегося в меня господина. Это уж было слишком! Безропотно сносить планомерные попытки убить меня я не собирался! Дернув повод вправо, я заставил жеребца ударить очередного стрелка грудью, после чего выхватил шпагу и атаковал удерживающих девушку молодчиков. Те поспешили трусливо броситься в стороны, зато на меня кинулась удерживавшая слуг троица. Одному я сразу нанес ранение в плечо, второму сбил с головы шляпу, вынудив метнуться в сторону. Третий парировал мой первый удар и попытался нанести укол в шею моего коня, но я сумел заблокировать эту атаку, попутно наградив мерзавца увесистым пинком. Часть моих новых противников бросилась к своим лошадям, и только тут я сообразил, что их на поляне не меньше десятка. Но размышлять о перспективах конного сражения в лесу было совершенно некогда. Уследить за всеми участниками представления не было никакой возможности, и один из нападавших воспользовался-таки этим. Мушкетный выстрел раздался совсем рядом, конь подо мной как-то удивленно всхрапнул и завалился на бок. Я едва успел высвободить ноги из стремян, чтобы не быть придавленным к земле. – Ну, канальи! – взревел я, лихорадочно прикидывая количество времени, имеющееся у меня до прибытия к месту событий наемников де Бернье. Ко мне бросились сразу трое молодых людей с обнаженными шпагами, но я им быстро продемонстрировал разницу между опытным бойцом и доморощенными фехтовальщиками. Вряд ли они были сильно моложе меня – год-два, не более, но их обескуражил уже тот факт, что я без всякой опаски ринулся им навстречу. Словно это за мной было численное преимущество. Первый сразу же получил резаную рану правого плеча и поспешил отступить, второй не удержал в руке шпагу и отправился в стремительный забег за ней. Третий быстро пятился, озираясь по сторонам в поисках помощи от остальной компании. К счастью, случившийся по моей вине переполох позволил высвободиться двоим слугам, которые сейчас своим сопротивлением отвлекали на себя внимание части благородных разбойников. Стремясь скорее покончить с вертким противником, я обнаружил в поле своего зрения спешащего перезарядить мушкет стрелка. Тут мои приоритеты изменились, и, шуганув незадачливого фехтовальщика размашистым движением шпаги, я ринулся к виновнику своих бед, в одночасье превратившему меня из кавалериста в пехотинца. Поняв, что не успевает произвести второй выстрел, негодяй замахнулся мушкетом. Но я двигался не в пример быстрее, потому успел перехватить оружие левой рукой и трижды нанес удар эфесом по его смазливой физиономии с напомаженными усами. Владелец мушкета упал на землю, но добить его мне не дал тот самый дворянин, чью странную дуэль с толстячком я невольно прервал своим появлением. – Проклятый наемник! – неизвестно почему бросил он мне со злостью, пытаясь с наскока поразить в левый бок.