– Мне одно только непонятно, зачем нужно было травить Жули? Собачка, конечно, была не совсем приятной, но зачем ее надо было травить? – спросил Иван с видом человека, который знает абсолютно все. – Вы думаете, что я отравил эту вредную собачонку? Зачем мне это надо? Тем более что животинка сдохла до того, как я купил яд, – непонимание Вернова не выглядело наивным. – Ну, на собачку истратили все, что было, решили пополнить запасы для новых жертв, только уже человеческих. Мне почему-то кажется, что когда мы допросим хозяина лавки, у которого Вы покупали мышьяк, то он подтвердит, что делали Вы это не в первый раз. По лицу задержанного мелькнула легкая тень, которая подтверждала верность высказанного предположения, но бывший дипломат продолжал отбиваться: – Пусть и так, но я не травил собаку, нужно больно, хоть она и была несносная, так же как и ее владелица, но травить их обеих – это сверх глупости. Как говорится: «Истинно просвещенный человек никогда не воюет». У меня было чуть этого мышьяка, но неделю назад у меня склянка с ним пропала, кто-то проник в мою комнату и украл пузырек. Когда собачку нашли мертвой, я так и подумал, что ее отравили. Проверил наличие яда – его не было на месте! У меня его украли. Там было совсем немного, но на песика как раз хватило. – А зачем Вы постоянно держите у себя ядовитый порошок? Так, на всякий случай? Мало кого отравить захочется? – Зазнаев не был склонен к компромиссам. – Да нет, я держу мышьяк, покупаю его не для того, чтобы травить кого-либо. Мне он нужен для более мирных целей. – Каких? Извольте объяснить – Время от времени, несмотря на достаточно сложные отношения у нас в доме, у нас тоже бывает что-то типа семейных праздников. Конечно, они во многом фальшивые, наигранные, но все же. – Я не понял, причем тут мышьяк? На семейных праздниках подают сладости с мышьяком? – Нет. На наших семейных праздниках устраивают пиротехнические штучки, ну, старуха очень любит фейерверки, бенгальские огни. Вот их обычно делает Ли, мой слуга, он из Китая привез их традиционные рецепты. Но для этого как раз и нужен мышьяк. Поэтому я и держу у себя яд. Вот с прошлого раза у меня оставалась небольшая крошка, я заказал еще, а тут Вы меня поймали, – развел руками Вернов. – Покупка яда была единственной целью поездки в Рязань? – Нет, главное было даже не это. Я хотел отправить в издательство рукопись. А также мне пришла бандероль с книгой на английском языке. Тоже из издательства. – Какая книга? Какую рукопись? – Видите ли, я хорошо знаю китайский и английский языки и после того как вышел в отставку, стал подрабатывать переводами в издательстве. Перевожу с китайского, английского произведения соответственно английских или китайских писателей. Вот один перевод я отправил, а книгу, которую мне прислали, я буду переводить. Потом ее издадут на русском языке. Мне за это неплохо платят. Я надеюсь, что скоро накоплю денег, куплю дом и мне не надо больше будет терпеть выходки моей маразматической тетушки. – Насколько неплохо? – Настолько, что это значительно превышает мою пенсию, и мне нет нужды охотиться за чужими деньгами. Я понятно выразился? «И убыток может обернуться прибылью, а может и прибыль обернуться убытком». Вы это можете проверить, я напишу Вам название и адрес издательства. Зазгаев подвинул к задержанному листок бумаги и карандаш. Когда запись была сделана, Иван Васильевич произнес: – Конечно, мы это проверим, но Вы тоже должны понимать, что человеку свойственно хотеть больше и много денег не бывает. – Ой, молодой человек, Восток учит ценить главное, а деньги никогда не будут главными. «Достойный муж надевает на себя худую одежду, но в себе имеет драгоценный камень». Вернов развел руками, но Зазнаева цитата древнего мудреца не проняла, он приступил к новому этапу допроса: – И все же у меня еще много вопросов. А что, Вы не запираете свою комнату? – Нет, никогда. У нас в доме никто никогда не запирает комнат, при желании каждый может войти ко мне. – А это тоже у Вас украли? Или скажете, что первый раз видите? – Зазнаев положил на стол красную кисточку. – Не скажу. Мне знакома эта вещь, точнее, это деталь от вещи, которая принадлежала мне, но она пропала несколько дней назад. Вернее, у меня их было две, одна на месте, а вторая пропала. Откуда это у Вас это? – задержанный вроде был даже удивлен. – У нас она с места преступления. Эта кисточка была найдена в руках тяжело раненой горничной Дуни, – пояснил следователь. – А откуда она у нее? – спросил Вернов. – Это Вы меня спрашиваете? Мне самому было бы интересно знать, только я думаю, что есть очень простое объяснение. – Какое? – Такое. Девушка просто вырвала у человека кисточку из рук нападавшего. Нападавший держал в руках китайский талисман из трех монет, связанных красным шнурком, и заканчивающийся такой вот красной кисточкой, а девушка схватила в момент нападения эту кисточку и оторвала. Вы же не будете отрицать, что только Вы из всех обитателей дома Сабанеевых были в Китае и привезли два талисмана из монет? – в голосе Зазнаева послышался некоторый сарказм. – Я не буду отрицать, что был в Китае, что привез талисманы из связанных монет с кисточками на концах. Однако, может это звучит не совсем правдоподобно, но у меня его тоже украли. – Нет, вот тут я верить не буду. – Почему? – Потому. А теперь спросите меня, откуда у меня это, – Иван Васильевич выложил на стол еще одну улику – сам талисман, те самые три монеты без кисточки, которые Петр Андреевич нашел в томике «Вестника Европы». – И откуда у Вас это? – практически автоматически вопрошал Вернов. – Это было в том самом томике «Вестника Европы», который Вы любезно дали почитать моему товарищу. – Вот делай после этого доброе дело! Это лежало прямо в книге? – Да, было зажато между страниц. Как можно объяснить, что талисман, который якобы у Вас украли, был обнаружен в Вашей же комнате и в принадлежащей Вам книге? И кисточка именно от этого талисмана была найдена в руках потерпевшей? Вернов молчал, через некоторое время он, наконец, произнес: – Я не знаю, как это объяснить. Я и в самом деле не мог этот талисман некоторое время найти, журнал не трогал долгое время. Можно было зайти и забрать, а потом и вернуть. – Вам не кажется, что это выглядит совсем не реалистично? – Понимаю, но не знаю, какое еще может быть объяснение. А можно посмотреть поближе? Зазнаев подвинул кисточку и сам талисман поближе к задержанному, тот взял их в руки, поднес близко к глазам, а потом попросил: – А у Вас не найдется увеличительного стекла? Зазнаев возражать не стал, он подошел к двери и попросил сотрудника полиции принести лупу, потом дал ее задержанному. Следователь Зазнаев был сторонником выяснять все до мелочей, а также до мелочей объяснять подследственным. Поэтому если задержанному нужна была лупа, чтобы понять какую-то мысль, то он ее получит. – Вы думаете, что напавший держал талисман в руках, когда нападал на девушку, а она сопротивлялась, схватилась за кисточку и оторвала ее, и кисточка осталась у нее в руках? – неожиданно спросил бывший дипломат. Сейчас разговор меньше всего походил на допрос, скорее это напоминало совещание коллег. – Примерно так. Ведь это логично? – ответил следователь. – Может, логично, но проблема в том, что эту кисточку никто не отрывал, – бывший дипломат говорил, даже немного торжествуя. – Не понял! Как не отрывали? – Так вот. Вы когда-нибудь пытались разорвать шнурок, состоящих из нескольких тоненьких ниточек? – Нет, а что? – А Вы попытайтесь. Во-первых, Вам придется приложить немало усилий, чтобы разорвать шелковый шнурок. Шелк – очень крепкая нить, разорвать ее нелегко. Во-вторых, в разорванном шнурке оборванные нитки никогда не будут одинаковой длины, а тут кончик относительно ровный. Этот шнурок не разорвали, а разрезали ножом! Как говорил Лао-цзы: «Беда всего мира происходит из мелочи, как великое дело – из малых». Это я к тому, что на такую мелочь необходимо обратить внимание, она может быть решающей в моей судьбе. Зазнаев задумчиво молчал, потом так же рассматривал концы шнурков. – Вы можете провести небольшой эксперимент: купите шелковую нить, сделайте шнурок и попробуйте его разорвать или разрезать, а потом сравните с этими. Я уверен, что после этого эксперимента Вы не будете так легко утверждать, что Дуня оборвала кисточку, – посоветовал Вернов. Зазнаев задумался. Конечно, в его практике сплошь и рядом случались моменты, когда обвиняемые отрицали свою вину до последнего даже при наличии очевидных фактов. Но в этом случае, пожалуй, подозреваемый и в самом деле говорил вещи, над которыми нужно было задуматься. Но оставалось еще кое-что. – Скажите, Ваш слуга Ли ведь очень Вам предан? – Да, на Востоке это так принято. В Китае сознание людей пропитано традициями не только даосизма, но и конфуцианства, а там принято почитать старших, причем не только в плане возраста, а преданно служить господину просто само собой разумеется, – пояснил бывший дипломат. Здесь он явно был в своей тарелке. Восток он знал хорошо, не мог не ощущать определенного преимущества перед людьми, когда говорил о Китае, таинственной восточной культуре. Понять Восток дано не каждому, а если уж получилось, то можно ощущать себя носителем чего-то загадочного и таинственного, что посильно не каждому смертному. – Следовательно, я правильно думаю, что без Вашего распоряжения он шагу не ступит? – В общем правильно. – Тогда скажите, зачем Вы отправили Ли сделать ловушку для мальчика? Колья в песке могли его серьезно покалечить или убить! – Откуда Вы это знаете? – недоумение задержанного было искренним. – Мы сейчас говорим не о том, как мы об этом узнали, а зачем Вы это сделали, – уточнил следователь. – Дело в том, что я не пытался убить Павлика. Скорее наоборот. Понимаете, я не могу не обращать внимания, что в доме происходит что-то странное: убили одного человека, ранили другого. Постоянно происходит какая-то чертовщина: пропадают, а потом появляются вещи, эти разговоры о призраке. Поэтому я приказал Ли присматривать за мальчиком, я же не знал, что этот молодой человек, Петр Андреевич, представляет закон, мне он, наоборот, показался подозрительным. Уж больно любопытный. Ли имел указание смотреть, чтобы с Павликом ничего не случилось. Вот он мне и рассказал, что пошел в лес на Лысую горку и там увидел ловушку. Он решил, что самое просто не ломать ее, а сделать так, чтобы никто не мог вступить в опасное место. Он нашел место, где паслись коровы, и принес несколько лепешек, которые бросил на опасное место. – А почему он не разрушил ловушку? – А зачем? Как говорил Лао-цзы: если тебя обидели, то сядь на берегу реки и жди, когда вода принесет труп врага. Допрос самого Ли не дал ничего. Китаец избрал непробиваемую тактику, на любой вопрос у него был универсальный ответ: – Ли плохо понимать и говорить по руцки. Как ни пытался разговорить Зазнаев китайца, у него ничего не получилось. Тот преданно улыбался, кланялся и повторял: – Ли плохо знать руцкий.