– Да. Я надеюсь, Вы не очень сильно пострадали от нее, – в словах Петровского не было искреннего сожаления, скорее опасение как бы слуга закона, который лично на себе испытал действие коварного замысла, не задумал бы отыграться, но Железемнова больше распирало любопытство, чем желание мстить: – Да нет, ничего особенно, даже увидел забавную сценку. Что же Вы не забрали «тыкву»? – Да тут все так получилось, – нехотя стал рассказывать Петровский. – Я поставил курительницу на полку в передней, а сам спрятался в гостиной за шкафом, ждал, когда спустится Мария Михайловна. Она в это время обычно выходила на прогулку и как раз должна была попасть в переднюю, где все окутано ядовитым дымом. Я ждал, но старуха не выходила. – Из-за сильной жары она решила отказаться от своей традиционной прогулки, – подсказал Зазнаев. – Да, я потом уже это сообразил. Я стоял, ждал и тут услышал голос. Ваш голос, господин Железманов. Вы требовали, причем довольно громко, прекратить дуэль. Я понял, что очередной жертвой призрака стали Вы, к Вам пришли видения. Потом я услышал, как что-то тяжелое упало на пол, то есть, скорее всего, Вы потеряли сознание и рухнули. Вопреки обычному поведению Вы не выбежали с воплем прочь. Я прижал носовой платок к лицу, хотел зайти в переднюю и убрать улики, но… – А меня бы Вы оставили лежать без чувств? – ядовито спросил Петр. Впрочем, ответа не последовало. – Ладно, продолжайте, – потребовал Зазнаев. – Вы хотели зайти и забрать курительницу, но Вам что-то помешало. – Вы, Вы мне помешали, я услышал Ваш встревоженный голос, Вы теребили Вашего друга, у меня было буквально несколько секунд, чтобы взбежать вверх по лестнице. Пока Вы переносили своего товарища на диван, звали слуг, требовали воды, я быстро положил имеющиеся деньги в карман и спустился по задней лестнице, той, которой пользуется прислуга в доме. Спустился вниз и поехал в Рязань. Я и так собирался вечером ехать в город, я утром получил записку от Нинель, она писала, что нервничает перед премьерой и хочет меня видеть. Вот я и планировал провести с ней несколько дней. Мне удалось уйти незамеченным. – У Вас в городе есть съемная квартира? – Да, на Николо-Дворянской улице. – А почему Вы не бежали из города? Документы и деньги были при Вас? – Я не мог, я не мог уехать один. Вернее, я хотел, но Нинель четко поставила мне условие, что уедет со мной только после премьеры, она к ней так долго готовилась. К тому же я не был уверен, что разоблачен. Я догадывался, что Вы найдете курительницу, но надеялся, что не поймете предназначение этого предмета. А также, что не сможете связать ее именно со мной. Ведь мне удалось не попасться Вам на глаза. Вы могли подумать на кого угодно. На ту же Настю, например, ведь она уже созналась в своих проделках. Было бы логично, если бы и это приписали ей. – А когда в театре Вы увидели нас, то поняли, что перевести стрелки на сестру не получилось, и кинулись в бегство, – подвел итог Иван Васильевич. Петровский только кивнул в ответ и отвернулся к окну. Его увели в караульное помещение суда. Городового отрядили решать практические вопросы: найти извозчика и еще одного городового себе в подмогу, чтобы вместе сопроводить задержанного в тюремный замок. Почувствовав, что в помещении нет посторонних, в кабинет аккуратно проник Василий. На этот раз Железманов не оставил полосатого сотрудника без внимания: он нагнулся, взял кота поперек пуза и посадил себе на колени, стал поглаживать. Однако разговор продолжался на служебные темы. – Мне кажется, что у него с головой не в порядке, – предположил Петр Андреевич. – Да, создает впечатление не совсем нормального. Знаешь, я, пожалуй, попрошу, чтобы его осмотрели в Голенчино. Может, там и в самом деле крыша в пути, – согласился Зазнаев. – Может, вместо каторги будет желтый дом? – Не знаю. – А сестра его нормальная? – Не знаю, может, тоже со сдвигом. У них обоих был сдвиг на светской жизни, оба хотели роскоши, богатства, удовольствий, но не поняли, что просто так это все с неба не падает. К тому же явно пробел в нравственном воспитании. Но Анастасия теперь тоже наказана по-своему. – Да, жить теперь все жизнь с этим персонажем Мольера, считать каждую копейку, носить по десять лет одно платье, не выезжать в свет – этому тоже не позавидуешь. – Об одном жалею: не сразу обратил внимание на то, как он нас пытался убедить, что от гувернера водкой пахнет. Подумал, что выдумал от своей вредности и высокомерия, а не от желания навести нас на ложный след. Сообразил бы раньше, глядишь и отец Сергий был жив, – вздохнул Иван. – Я тоже недооценил значение этого факта, был уверен, что Петровский просто хотел сказать гадость про человека, когда послушал его разглагольствования за обедом. Но ты же сам говорил, что мы не боги, можем ошибаться, – осторожно заметил Железманов. – Говорил, но надо помнить цену наших ошибок, чтобы все же стремиться не допускать их, – покачал головой Иван. Пришел городовой и доложил, что извозчик ждет. – Ладно, давай так, я сейчас отвезу Петровского в тюрьму, а ты иди домой, хватит с тебя на сегодня, ты еще в себя от позавчерашнего не пришел, а завтра как штык будь в суде, работы много, – распорядился Зазнаев. В целом картина преступления была ясна. Еще осталось много работы: допросы, подготовка обвинительного заключения. Но самое главное сделано: виновный найден и изолирован. Больше никто не будет строить ловушки обитателям дома Сабанеевой. *** Друзья погрузились в обычную рутину, тем более что работы хватало: в Рязани не перестали драться, воровать и совершать другие противоправные деяния. Однако по делу призрака дома Сабанеевых у Петра остался один особый вопрос. Вечером следующего дня после задержания Петровского Железманов опять поехал в имение. Он вез домой Павлика. – Значит, Вы теперь не сможете присматривать за мальчиком, – спросила его Сабанеева, когда Железманов рассказал ей о задержании ее племянника. – Да, я должен вернуться на работу в суд, – ответил он на реплику старухи. – Жаль, Вы неплохо справлялись со своими обязанностями, от мальчика не было шума, и кажется, ему было интересно с Вами, – покачала головой женщина. – Мария Михайловна, я понимаю, что это не совсем мое дело, мне не пристало лезть с советами в дела чужой семьи, но все же мне кажется, что на первом месте должны быть именно интересы мальчика, а не тишина в доме. Если Вы не возражаете, я мог бы порекомендовать Вам одного своего знакомого, он сейчас учится в университете на историко-филологическом факультете. Летом ему надо подработать. Он любит детей, помогает воспитывать своих братьев примерно такого возраста, поэтому он найдет общий язык с Вашим внуком. Он достойный и образованный молодой человек, – не удержался Петр. – Хорошо, присылайте. – Мария Михайловна, но мне кажется, что Вы и сами могли быть чуть повнимательнее и поласковее к внуку, – продолжал молодой человек. – Он остался без родителей, но ведь и Вы сейчас почти одна. Брат и сестра Петровские теперь далеко. Вряд ли Авилов будет часто навещать Вас с Настей. Господин Вернов может уехать в любой момент, он зарабатывает переводами, причем неплохо. Возможно, что скоро он просто-напросто накопит на свой дом и уедет. Вы можете остаться совсем одна. В этой ситуации не отдаляйтесь от внука. Понятно, что гувернер ему необходим, но Вам ничего не стоит улыбнуться мальчику, погладить его по голове, пожелать удачи, поговорить о книгах. Он умный и способный мальчик. Произнося все это, Железманов был уверен, что старуха возмутится, начнет кричать, и выгонит его из своей комнаты. Но, к его удивлению, Сабанеева молчала. Видимо, за этот день что-то изменилось в ее сознании. Потом она отвернулась к окну и, не поворачивая головы, произнесла: – Возможно, Вы правы. Мне раньше казалось, что все мои родственники представляют угрозу моему покою, но сейчас, когда я осталась почти одна, я стала понимать, что тот покой, который мне казался таким желанным, не такой уж приятный. Даже поговорить не с кем. Железманов спускался по лестнице дома Сабанеевых с легким сердцем. Кажется, и в этом вопросе что-то получилось. Тут его окликнули: – Петр Андреевич, – в гостиной стоял Павлик. – Вы уезжаете насовсем? – У меня служба, я не могу не ехать. Ты не волнуйся, я порекомендовал твоей бабушке моего товарища в качестве твоего гувернера. Он хороший, тоже любит Дюма и Жюль Верна, научит тебя хорошо плавать. – А Вы ко мне больше не приедете? У меня через неделю день рождения. – Ты хочешь меня пригласить? – Да, я был бы очень рад, если Вы приедете. – Я приеду, обязательно. Вот увидишь. Петр был уверен, что обязательно выполнит обещание. Он даже стал прикидывать, какой подарок подарить имениннику, пожалуй, роман «Граф Монте-Кристо» будет в самый раз. Через три дня канцелярский служащий суда сообщил Петру, что его вызывает председатель суда. – Зачем это? – обалдело произнес кандидат на судебные должности и посмотрел на Зазнаева. – Не знаю, – пожал плечами служащий, – но велел не задерживаться. – Петь, я тоже не знаю. Вроде ругать тебя не за что. Ты давай иди быстрее, сказано – не задерживаться, – поторопил Иван. Железманов пошел на второй этаж и с замиранием сердца переступил порог кабинета председателя суда. – Заходите, господин Железманов, присаживайтесь, – судя по тону, председатель не был сердит. Петр Андреевич присел на краешек стула у стола председателя. – Как служится? Вы уже работаете у нас больше года. Я бы хотел от Вас самого услышать, как Вам служба? Не разочаровались в работе судебного следователя? – Нет, наоборот, мне нравится. Конечно, не все получается. – Да? А мне хорошо отзывались о Вашей работе. Ваша идея пожить в доме подозреваемых вообще оказалась очень удачной, ведь Вы помогли господину Зазнаеву установить очень важные факты. Железманов облегченно вздохнул. В глубине души он очень боялся, что его сейчас отругают за отсутствие в суде более недели. – Что Вы скажете, если мы порекомендуем Вас на самостоятельную работу? Мне кажется, что Вы к ней уже вполне готовы. – Да? – недоуменно спросил кандидат на судебные должности. – У нас появилась вакансия судебного следователя. – В Рязани? – Нет, в Касимове. Тамошний следователь вынужден подать в отставку по состоянию здоровья, увы, чахотка. Думаю, что это очень неплохое начало для Вас. Когда Железманов вернулся кабинет Зазнаева, то вид у него был убитый. – Что случилось? За что-то отругал? – всполошился Иван Васильевич. – Нет, наоборот, хвалил. – Тогда что? – Мне предложили должность судебного следователя в Касимове. Председательствующий уверен, что я готов к самостоятельной работе, – подавленным голосом ответил молодой человек. – А ты считаешь, что нет? – Да нет, я так не считаю, – пожал плечами молодой человек и огорченно отвернулся к окну.