– А само дело Вы прочитали? – Нет, не успел, времени много нужно, дело XVIII века, а тогда писали несколько иначе, чем сейчас, надо вчитываться. – Это верно, – согласился Степан Дмитриевич. – Старые документы требуют много времени и большого терпения, история это вообще наука не для скороспелок, я подобной истории не слышал, если поделитесь – буду признателен. Если будут трудности с прочтением записей XVIII века, то не стесняйтесь, приходите, помогу разобраться. Только вряд ли такой призрак существует. Осталось только поблагодарить за консультацию и уходить. День клонился к концу, купола старинных соборов играли в лучах низкого солнца, река Трубеж едва была видна из-за буйно разросшейся листвы. На следующий день друзья опять отправились в тюремный замок, захватив с собой полицейского врача. По дороге тот рассказал о результатах вскрытия: – Смерть наступила от удара ножом, попали прямо в сердце, удар был один, сильный и твердый. Действовал человек физически развитый, ваш дворник как раз подходит. Кстати, рана, еще раз скажу, вполне могла быть нанесена именно тем ножом, который мы осматривали в усадьбе. Осмотр задержанного много времени не занял. Невооруженным взглядом было видно, что признаки вчерашней хвори с Жукова сошли, он чувствовал себя вполне нормально, больше не шатался, можно было проводить эксперимент с отпечатками. – Вполне нормальный здоровый организм, хромоты у него не наблюдается, кстати, признаков алкоголизации тоже, может, и выпивает временами, но в меру, руки не трясутся, сосуды лица в норме, – сделал заключение врач. – Доктор, а вчера его так шатало, прямо буквально поддерживать приходилось. С чего это? – спросил Железманов. – Не могу Вам ответить. Тем более что вчера я его не осматривал, может, обычно он не пьет, а позавчера напился, потому ему так плохо и было. – Так от него не пахло перегаром. – Не знаю, может, и опоили чем, – пожал плечами медик. – Яд? – Возможно. Ряд названий я Вам, конечно, назвать могу, но подтвердить или опровергнуть это предположение не смогу, время ушло. Пошли в тюремный двор, где надзиратели посыпали дорожку песком и полили водой из лейки. – Жуков, пройди по песку, – попросил подследственного Зазнаев. – А зачем это, Ваше благородие? – испугался тот. – Пройди, не капризничай, может, ты после этого домой пойдешь, а не по Владимирке, – подключился к уговорам Петр Андреевич. Жуков пожал плечами и, чуть поколебавшись, все-таки пошел по песку. Когда следы были готовы, оба следователя склонились над песком. Оба следа от правой и левой ноги были одинаковой глубины! Значит, на заднем дворе был кто-то третий, значит, все сомнения Зазнаева были обоснованы. Значит, надо искать дальше. Самым логичным шагом в этой ситуации был новый допрос дворника. Поэтому его проводили в камеру и приступили к новым вопросам. – Скажи, а у тебя враги есть? – У меня? Нет, я мирно живу, никому вреда не делаю, все у меня есть, отбирать мне нечего. – А у гувернера Ведрова враги были? – Да я не знаю, он вроде только с Павликом и общался, вроде не ссорился он ни с кем. Я в их барскую жизнь не лезу, зачем мне? Грызутся они меж собой, мне что с этого, мое дело двор мести, гвозди забить, когда надо. Вот и все. Я и в комнатах барских мало бывал. Все больше на дворе или в сарае. – А что, баре часто ссорились? – Да почти постоянно. Там все из-за состояния старухи этой. Муж у нее пару лет помер, детей никогда не было, зато у нее полно всякой родни от братьев, вроде эта Марья Михайловна она там седьмая среди детей, вот у нее племянников полон дом. Они постоянно ругаются, кому что достанется. – При живой хозяйке дома? – Так она сама масла в огонь подливает, постоянно стравливает их, все грозится: тому наследство дам, тому нет. По два или три раза на неделе грозится за нотариусом послать. Чуть кто не так посмотрит, так орет, вот я ничего тебе не дам, а кто ей в какой миг глянется, то она сядет в кресле, задумчиво собачку свою поглаживает и произносит, мол, отпишу я тебе шкатулку золотую. И еще любит изображать, что умирать собрались: схватится за грудь и голову и начинает стонать, причитать: «Я умираю, умираю». Вот в доме только и разговоров об этом. – Так ты вроде в доме не бываешь? – Ой, в кухне бабы только об этом и судачат, да и порой такие визги и крики начинаются, что и в дом заходить не надо, в самой Рязани слышно, поди. То сама старуха орет, то Настена вопль поднимает. На прошлой неделе кто-то картину перевесил, так старуха кричала так, что самой худо сделалось. – Что сделал? Картину перевесил? Зачем? – не понял Зазнаев. – Да я сам ничего не понимаю. Вроде как призрак в доме шалит, то безделушки переставит, то картина исчезнет какая-нибудь, потом появится, говорю, призрак балуется. А старуха на всех по очереди думает. Конечно, про призрака выглядело весьма сомнительно, а вот наследство – это вполне реальный мотив. Только причем тут гувернер мальчика? Почему убили именно его? Самым простым было, почему подставили именно дворника: сильный, да и в версию, что именно дворник мог напиться до потери человеческого облика, поверить было проще всего. Увы, простые люди и в самом деле досуг часто проводят с бутылкой, особенно среди тех, кто оторвался от земли и подался на заработки. Труднее было понять, кто и как ухитрился подставить Жукова. – Скажи, а тебя когда в сон начало клонить? – задал очередной вопрос Железманов. – Да не помню я. – Нет, тебе лучше напрячься и вспомнить. Что последнее помнишь? Дворник долго думал. Потом произнес: – Как курил на заднем дворе. Сел на пенек и закурил. Все, дальше темнота, ничего не помню. – А ел ты в тот день на кухне? – Так я всегда ем только на кухне. – Кто заходил на кухню? Кухарка тебе щи наливала? – Она. – А больше никто не заходил? Может, сам куда выходил? – А зачем мне выходить? – Жуков не понимал, что от него хотят. – Не виновен ни в чем я, барин. Отпустил бы ты меня. – Ну как тебя отпустить, когда все против тебя, тебя с телом рядом нашли. В крови. С ножом в руках. Поэтому тебе сейчас не упрямиться надо, а вспоминать, ой как вспоминать. Дворник обиженно насупился, но потом вдруг лицо его просветлело: – А ведь Дунька заходила. – Кто? – Дуня, горничная, в доме работает. – Зачем заходила? – Да даже не понял. Вроде как спросить что-то хотела. – А спросила? – Да нет. Так, потолкалась чуток, тарелку мне поставила поближе, хлеб нарезала. – А с чего такая забота? – Да не знаю, может, нравлюсь я ей. – А она тебе? – Не знаю, хотя девка она справная, руки откуда надо растут, и красивая к тому же. Становилось ясно, что реальная возможность подсыпать что-нибудь в пищу дворнику была. Кто это сделал? Дуня? Но зачем это нужно горничной? Каким образом прислуга может быть вовлечена в дележку наследства? Вопросов возникало все больше и больше, сомнения в виновности дворника, которые зародились при его аресте, крепли. Самое логичное, что можно было сделать в этой ситуации – это подробно и обстоятельно допросить дворника не только о нем лично, но и обо всем происходящем в доме. Призрак – это, конечно, бред, но с чего этот бред появился? Зазнаев ни в какую мистику не верил, в делах уголовных он был крепким материалистом: все зло творят сами люди, самое необъяснимое всегда рано или поздно находит вполне практическое и реалистичное объяснение. Посему надо детально работать со свидетелями, начиная от дворника и кончая владелицей усадьбы. Однако продолжению допроса помешали: в дверь камеры для допроса постучали, и надзиратель доложил: – Ваше благородие, там посыльный из полиции пришел, внизу дожидается, говорит, очень важная и срочная информация для Вас. Пришлось отправлять подследственного в камеру, а самим спускаться в караульное помещение. У двери топтался знакомый урядник из Солотчи: – Ваше благородие, у нас новая беда! – Что случилось? – Кто-то по голове Дуню ударил, мы ее нашли без сознания и голова у нее в крови. – Дуню, горничную в доме Сабанеевой? – насторожился Иван Васильевич. Имя этой девушки уже звучало сегодня второй раз. И получается, что неслучайно. – Да. Вот сегодня утром хватились, а ее нет, пошли искать, а она как неживая у колодца лежит. Вначале подумали, что все, мертвая, потом поняли, что живая, сюда привезли в больничку, – растерянно произнес урядник. Его можно было понять: за такой короткий промежуток времени два таких ЧП. Что начальство скажет? – А кто Дуню привез? Ты один? – Нет, там двое мужиков наших, солотчинских. Они сейчас в больнице, я велел им туда без меня ехать, а сам в суд кинулся Вас искать, но мне сказали, что Вы тут. А мужикам я велел никуда без меня не уходить, в больнице ждать. – Ладно, пошли в больницу, по дороге доскажешь, – распорядился Зазнаев.