*** Идти в больницу из тюремного замка было недалеко. Городская больница находилась на соседней Семинарской улице. Земство старалось помогать в ее развитии, ремонтировало, обновляло корпуса, поэтому для своего времени она находилась в отличном состоянии. В холле была только строгая медсестра в форменном платье и белом переднике и белой косынке с красным крестом. Зазнаев начал спрашивать ее о раненной девушке. – Ее сейчас врач осматривает, но она была без сознания, вряд ли она сможет отвечать на Ваши вопросы, господин следователь, – ответила девушка. Следователя она знала, так как и ранее ему приходилось бывать в этом лечебном учреждении по служебным вопросам. – А где крестьяне, которые ее привезли? – На улице, во дворе дожидаются, они тут курить принялись, вот я их и прогнала. – Так, Петр, давай так. Ты найди врача, узнай, что с раненой, когда с ней можно поговорить, и вообще спроси о характере ранения, может, доктор что полезное скажет. А я с мужиками пообщаюсь, – распорядился Иван Васильевич. Петр, следуя инструкциям медсестры, пошел разыскивать врача. Доктор к этому моменту уже освободился и писал что-то у себя в кабинете. – Добрый день, доктор. Я из окружного суда, меня зовут Петр Андреевич Железманов. Могу ли я задать Вам пару вопросов по поводу раненой, которую к вам сейчас привезли из Солотчи? – начал стажер. Впрочем, ему и ранее приходилось в одиночку допрашивать свидетелей, и он уже научился, не робея, правильно начинать разговор. – Попробуйте, но боюсь, что я мало чем могу помочь Вам, – кивнул головой врач. Покрасневшие глаза выдавали бессонную ночь. – Каков характер раны пострадавшей? Она пришла в себя? Когда ее можно будет допросить? – Девушку ударили по голове чем-то тяжелым, возможно камнем. – Ударили спереди или сзади? – Сзади, допускаю, что, скорее всего, она даже не видела, кто это сделал. Допрашивать ее сейчас нельзя, она без сознания, мы перевязали ее, поместили в палату, остается только ждать. – Она все время была без сознания? Может, она приходила в себя на минуточку и что-то говорила? – Петр не терял надежды поймать хоть какую-то зацепку. – Нет, молодой человек, не приходила, только временами стонала и все. – А когда она придет в себя можно прогнозировать? – Нет, такие прогнозы делать я не берусь. Рана достаточно серьезная, выживет ли или нет, даже это сказать не берусь. Бывало, что после таких травм люди оставались в живых, но жить могли только в Голенчино, – развел руками медик. В Голенчино в Рязани находилась и находится по сей день психиатрическая лечебница. Да, грустная перспектива, как и у юной девушки, так и у следствия. Впрочем, у следствия все же появилась какая-то ниточка. Когда Петр повернулся к двери, чтобы уйти, врач неожиданно вспомнил: – Да, чуть не забыл, вот возьмите, – он протянул Железманову небольшую красную кисточку. – Что это? – удивился тот. – Не знаю, это было зажато в руках раненой. – А больше при ней ничего не было? – Нет, только это, зажато в ладони. Мы даже не сразу заметили. С этой добычей Петр отправился на улицу искать Зазнаева. У того тоже состоялся небезынтересный разговор. Солотчинских крестьян нашел он быстро: они стояли на улице рядом с телегой и курили. – Это вы привезли девушку из Солотчи? – уточнил Иван Васильевич. – Мы, а ты кто будешь, Ваше благородие? – Это следователь, на его вопросы надо отвечать и говорить только правду. Если не знаешь, то так и сказать, что не знаешь, а не врать, – поддержал авторитет следствия урядник. – Меня зовут Иван Васильевич, я прошу быть внимательными, говорить по существу, ничего не привирать и вспоминать старательно. Вы знаете, где и когда нашли Дуню? – Около колодца во дворе. Нашли рано утром. – Кто нашел? – Кухарка Агафья, пошла за водой и вот, смотрит, Дуня лежит, а голова в крови. Она кричать принялась, такой переполох начался. – А она, эта кухарка, не видела, кто девушку ранил, может, встретила кого? – Нет, не говорила. Только плакала все время. – А когда вы Дуню сюда везли, она ничего не говорила? – Так она в беспамятстве была, стонала только, а говорить ничего не говорила. – А может, есть какие-то соображения, кто ее так? Может, она поругалась с кем? – следователь тоже надеялся зацепиться хоть за какую-нибудь ниточку. – Да нет, она тихая была, смирная. – Так кто же ее мог ранить? – Так это, Ваше благородие, и так понятно, – пожал плечами один из крестьян, причем, произнеся это, он имел такой вид, что абсолютно все и так понимают, кто ранил несчастную горничную, и только недотепа следователь не понимает такой простой вещи. – Да? И кто же? – всполошился Зазнаев. – Как кто? Призрак, – равнодушно пожал плечами крестьянин. – Какой призрак? – уже не очень удивленно спросил следователь, про призрака он слышал сегодня второй раз. Значит, это не бред, значит, и в самом деле что-то непонятное происходит в этой Солотче. – Наш призрак, призрак Солотчинского монастыря, уже какой месяц покоя не дает, – пояснил второй крестьянин. – Давайте более подробно. Когда этот призрак стал появляться, как выглядит, кто его видел, что ему надо? – потребовал Зазнаев. Как уже говорилось, в мистику он не верил, поэтому к информации о призраке подходил обычно как следователь, то есть просто-напросто требовал подробностей. – Так месяца с три или больше его стали примечать, видели его многие, и бабы, и ребятишки, вон кухарка Агафья его тоже видела. Приходит он из монастыря, говорят, там давно, лет 150 назад, вроде как монах какой-то узнал про заговор какой-то против царя или царицы, вот его заговорщики и зарезали. Теперь его душа и мается, – крестьянин говорил достаточно буднично и только временами в его голосе звучал страх. Человек привыкает ко всему, к страху тоже. – А что же он сейчас стал приходить? Ведь ранее его вроде никто не видел? – не понял Зазнаев. – А кто же его знает? Может, опять какую большую беду чует? Может, война будет, – растерянно ответил мужчина. – А раньше перед войнами он приходил? Ведь воевали с турками, с японцами? – Зазнаев все попытался понять логику крестьян. – Значит, будет какая-то очень большая война, такая, какой ранее не было, много людей погибнет. – Ладно, это я понял, а как этот призрак выглядит? Может, он кому-то что-то говорил? – Говорить он ничего не говорит. Шипит вроде. – Как шипит? А выглядит он как? – Да выглядит как обычный монах в рясе с посохом, голову так смиренно вниз склонит, только иногда глаза поднимет и как прожжет взглядом. Говорят, что те, кто на государя покушались, пришли ночью и перерезали горло, поэтому у него на шее красная полоса, и из-за этого он ничего сказать не может, пытается, но у него ничего не получается, шипит только, – понизив голос, произнес один из крестьян. – А что пытается сказать неизвестно? – Это он пытается назвать имена этих, ну как их, а, заговорщиков. Вот если кто сможет расслышать и вслух повторить имена, то тогда заклятье с него упадет, и он успокоится и не будет никого пугать. Второй крестьянин, который помоложе, замахал руками: – Ты говори, но не ври, какой монах? Какой заговор? Никто этому призраку горло не резал! Крестьянин это, в портках и рубахе, босой, правда, и в самом деле молчит, только голову не опускает, а смотрит прямо на тебя и так страшно смотрит. Говорят, его жинка топором порешила, чтобы с полюбовником своим сбежать, поэтому в голове у призрака топор и он его рукой придерживает, вроде как вытащить пытается. – А помочь вытащить не просит? – неожиданно спросил Зазнаев. – Нет, просто держит и все, – ошарашенно ответил крестьянин. – Сам ты враль, точно я говорю, монаха видели, не зря рядом монастырь, вот наверняка там и заговор готовился, вот душа покоя и ищет, – пошел в наступление первый крестьянин. – Вот ты точно врун, каких свет не видел, не слушайте его, Ваше благородие. Врет он! Точно говорю, крестьянин это был. Его, может, и убили. А то про монастырь негоже такие вещи говорить. Святое место это! Не святотатствуй! Спор грозил перерасти в самую обычную перепалку, поэтому Зазнаев решительно остановил мужиков: – Ладно, хватит ругаться. Скажите, вы оба лично этого призрака видели? – Нет, не довелось. Он в первую очередь к бабам является. Вот они и говорили про монаха, – отрезал старший. – А мне соседка говорила, что он в портках и рубахе был, как крестьянин, – продолжал настаивать младший. – А почему вы решили, что он Дуню ударил, до этого призрак нападал? Вы говорите, что он просто появляется и все? – не мог понять следователь. – Так кому же еще? Раньше мы тихо-мирно жили, никаких призраков не было, и не убивали у нас никого, ну разве два года назад Митяй по пьяни жинку свою зарезал, а так не было у нас ничего подобного, а как призрак этот появился, так кровушка и начала литься. Логика была просто убойной, но следователь понял, что больше ничего от крестьян он не добьется. Он отпустил их домой. В этот момент как раз вернулся Петр и стал рассказывать, что удалось узнать от врача. Оба они задумчиво крутили в руках красную кисточку. Она была небольшая, чуть больше вершка, сделана из шелковой тонкой нити.