Было любопытно наблюдать, как розовели ее щеки, как во взгляде появилось другое выражение, помимо удивления. — Вы считаете, что это я его отравила, так? Мегрэ выдержал паузу. Он не впервые поступал так, избегая задавать вопросы в момент обнаружения преступления. Зачастую предпочтительнее не требовать от подозреваемых или свидетелей немедленного рассказа о случившемся, поскольку, зачастую сказав нечто в первый момент, они потом держатся за свои слова из страха быть обвиненными во лжи. Комиссар намеренно давал и тем и другим время обдумать, решить, как себя вести и что говорить. — Ничего я не считаю, — прошептал он наконец. — Обратите внимание: я не вызвал стенографиста. Я не стану фиксировать ваши слова. Просто расскажите мне, что случилось. — Мегрэ знал, что его спокойствие, простота, с которой он говорил, сбивают ее с толку. — Начните, например, со вчерашнего вечера. — Что вы хотите знать? — Все. Это было затруднительно. Она мысленно спрашивала себя, с чего же начать, и он ей немного помог: — Вы вернулись домой… — Конечно, как и каждый вечер. — В котором часу? — В восемь. После закрытия магазина я выпила стаканчик аперитива в одном баре на улице Кастильон. — С месье Харрисом? — Да. — Дальше? — Мой муж вернулся раньше меня. Сестра тоже была дома. Мы сели за стол. — Ужин готовила ваша сестра? — Как всегда. — Вы едите внизу, в гостиной, которая одновременно служит вашему мужу мастерской и спальней? — Несколько месяцев назад он решил спать там. — Сколько месяцев? Жизель мысленно считала, шевеля губами. — Восемь месяцев, — сказала она наконец. — Что вы ели? — Сначала суп. Тот же, что позавчера. Дженни всегда варит суп на два дня. Затем ветчину и салат, сыр и груши… — Кофе? — Мы никогда не пьем кофе по вечерам. — Вы не заметили ничего необычного? Она заколебалась и посмотрела комиссару прямо в глаза. — Смотря что вы называете «необычным». Подозреваю, что некоторые вещи вам известны лучше, чем мне. Доказательство то, что у дверей дежурил инспектор. Прежде чем сесть за стол, я поднялась снять пальто и переобуться в тапочки. Так я узнала, что моя сестра выходила из дому и вернулась совсем недавно. — Как вы это узнали? — Я открыла дверь в ее комнату и увидела, что туфли еще мокрые и пальто влажное. — Что вам понадобилось в ее комнате? — Просто удостовериться, что она выходила. — Зачем? Не отводя глаз, Жизель ответила: — Чтобы знать. — Дженни убрала со стола? — Да. — Со стола всегда убирает она? — Ей хочется вносить свою долю в семейный бюджет, поэтому она ведет хозяйство. — Посуду моет тоже она? — Иногда ей помогал мой муж. — А вы нет? — Нет. — Продолжайте. — Она приготовила отвар, как и каждый вечер. Это она приучила нас пить по вечерам отвар. — Отвар? Ромашки? — Нет. Звездчатого аниса. У моей сестры больная печень. Еще со времени жизни в Штатах она каждый вечер выпивает чашку анисового отвара, и мой муж тоже захотел попробовать, а потом и я. Знаете, как это бывает… — Она принесла чашки на подносе? — Да. — И чайник? — Нет. Она наполнила чашки на кухне и там же поставила их на поднос. — Чем в этот момент занимался ваш муж? — Пытался настроить радио на какую-то станцию. — То есть, если я правильно помню вашу комнату, он сидел к вам спиной? — Да. — А вы что делали? — Просматривала иллюстрированный журнал. — Возле стола? — Да. — А ваша сестра? — Она вернулась на кухню мыть посуду. Понимаю, к чему вы клоните, но я все же скажу вам правду. Я ничего не подливала в чашки, ни в чашку моего мужа, ни в остальные. Я ограничилась одной предосторожностью, к которой с некоторых пор прибегаю всегда, когда это возможно. — Это к какой же? — Незаметно повернула поднос так, чтобы предназначенная мне чашка досталась моему мужу или моей сестре. — И вчера вечером ваша чашка стала?.. — Чашкой моего мужа. — Он из нее выпил? — Да. Вынул и поставил чашку на радиоприемник… — Вы не покидали комнату? Других подмен быть не могло?