Замахнулся Иван на ведьму, ударить хотел в сердцах, да та словно растворилась, нет её нигде, один только смех слышен в избе, морок видно наслала. Ушёл Иван от старухи и стал с того дня мрачнее тучи. Как жить дальше не знает, как семью уберечь не ведает. И вот однажды Марья с сыном в лес пошли по ягоды. Полные корзины уже набрали и обратно повернули в деревню, как вдруг возникла прямо перед ними старуха, чёрная, сгорбленная, глаза ненавистью горят: – Ну что, Марья, согласна ли ты дар мой принять, ведьмою стать, как прабабка твоя? – Не согласна, – крикнула Марья, – Поди ты прочь, проклятая! – Ну что же, тогда сыночка твоего я заберу сама, – крикнула ведьма и схватила мальчишку за рубаху. Заревел тот от ужаса. Встрепенулась Марья и вдруг произошло то, что потом, спустя время, не могла Марья объяснить ни себе, ни людям. Замахнулась она на ведьму, дрожа от гнева и ярости, но не успела ударить её, как от руки Марьиной словно пламя вспыхнуло, всё вокруг ослепило, а Марья сознание потеряла. Очнулась она от того, что сынок её рядом сидит, склонился над нею, плачет, а слёзы его капают матери на лицо. Поднялась Марья, по сторонам огляделась, нет нигде старой ведьмы, а на поляне, где только что ничего не было, кроме травы да ягод, камень стоит огромный, бугристый, чёрный, и холод от него идёт, словно из погреба. Вернулись Марья с сыном в деревню. Людям обо всём рассказали. И порешил народ, что Марья ведьму в камень тот заключила. Вроде и самой Марьи стали побаиваться, да только ни разу больше сила её не проявилась. Всю жизнь прожили они с Иваном в деревне, никому зла не делали, умерли уже в преклонных летах. А камень тот так и стоит на поляне. Бывает, что приезжают люди на него посмотреть, те, кто услышал от кого-то эту историю. А в основном ничего такого там не происходит. Кроме одного. В полнолуние камень тот перемещается по поляне, словно его кто двигает и те, кто видел это, долго, говорят, потом не живут. Чёрный человек Черный человек на кровать ко мне садится, Черный человек спать мне не дает всю ночь… (С. Есенин) В ту ночь, когда он впервые пришёл, было очень ветрено. Ветер дул с такой силой, что казалось, дом сейчас взлетит. Воздушные потоки огромными волнами налетали на стены и обмывали их со всех сторон. Дрожали стёкла в стареньких деревянных рамах. Одинокий фонарь на улице скрипел и раскачивался из стороны в сторону, и ветер играл на проводах заунывную свою песню. Мне не спалось. Болели колени, ломило поясницу – извечные спутники старости. Я лежал в кровати, слушая завывания ветра и пытался уснуть, как вдруг услышал какое-то движение в комнате. Я открыл глаза и присмотрелся – никого. Однако ощущение чужого присутствия не покидало меня. Кто тут мог быть? Жил я один. Взрослые дети давно жили своей жизнью, а супругу я похоронил три года назад. Но лишь только я прикрыл глаза, как снова ощутил это движение. Словно дуновение ветра пролетело по спальне. – Пожалуй всё дело в старых окнах, – решил я. И тут взгляд мой упал на окно и тут-то я и увидел его. Высокий, худой, в длинном то ли пальто, то ли плаще, на голове его надет был цилиндр, полностью чёрный, будто сгусток тьмы. Свет фонаря, падающий из окна не просвечивал его. Я хотел приподняться, чтобы разглядеть его получше, но не смог. Тело сковало холодом. Чёрный человек подошёл к креслу, что стояло в углу комнаты и сел. Он не говорил ни слова, но я чувствовал, как он сверлит меня своим взглядом, хотя глаз его я тоже не видел. Мне казалось, что время остановилось. Картина замерла. Ни звука, даже ветер, как будто, стих. Немое кино. Лишь ходики напоминали мне, что я ещё жив – тик-так, тик-так, тик-так… Сколько это продолжалось не могу сказать. Но в какой-то момент он просто исчез. Вот так, ни говоря ни слова, ни делая ничего, просто исчез. Кто он был и что хотел от меня, я не смог разгадать, сколько не ломал голову над этим. Постепенно я списал всё на давление, непогоду и разыгравшееся воображение. – Старый дурак, – сказал я себе, – Докатился до галлюцинаций. Прошло время. И вот он пришёл снова. На этот раз мела метель, она стучала в окна, заметала крыши и дорожки, залепляла жёлтый глаз фонаря, чтобы он ослеп, стонала и ухала, жалуясь на что-то своё. И снова я не спал. На этот раз я уже не так испугался его прихода. Да и чего особо бояться, когда тебе уже под восемьдесят? Смерти? Она неизбежна. Поэтому во второй раз меня уже взяло любопытство. Кто он? Что хочет от меня? Зачем приходит? И отчего всегда в ненастье? Десятки вопросов роились в моей голове, не находя ответов. Тогда я решился спросить это у него самого, показаться глупым мне было не перед кем, разве что старый мой кот мог увидеть эту сцену, да и тот мирно спал в своей корзине в углу. Кстати, он не реагировал на ночного гостя ни в прошлый, ни в этот раз. – Кто ты? – задал я вопрос сидящему в кресле. В комнате воцарилась тишина. Чёрный человек молчал. Человек ли? – Ты из прошлого? – снова спросил я, потому что вид этого господина весьма напоминал мне мужчин из 17—18 веков. И снова лишь тишина была мне ответом. – Что тебе нужно? Молчание. Тогда меня взяло зло. – Нет, всё же, каков нахал! Заявляется ко мне в дом и рассиживается в моём любимом кресле, и при этом даже не считает нужным ответить на мои вопросы, – подумал я про себя. Меня разрывало желание подняться с постели и включить свет, чтобы этот мерзавец пропал. Мне отчего-то казалось, что он непременно пропадёт, если зажечь лампу. Но я не мог подняться, каждый раз, как появлялся он, с моим телом что-то происходило, я не в силах был пошевелить и пальцем. С тех пор так и повелось, лишь только разыгрывалось ненастье за окном, жди его. Чёрный человек появлялся бесшумно, только если раньше он просто сидел в кресле, то теперь он уже расхаживал по комнате, и даже выходил в другие, и ходил по дому, я слышал, как под его ногами скрипят половицы. Спустя ещё какое-то время, он наконец заговорил. Но слова его обращены были не ко мне. Он словно разговаривал с кем-то невидимым, будто кто-то ещё был здесь, некто третий. Сначала я не мог разобрать слов, они были похожи на рокот морских волн вдалеке или шум радио, когда по нему идут помехи. Но постепенно я стал различать отдельные слова и даже предложения. В один из его приходов я с радостью осознал, что могу двигаться. Холод не сковывал больше мои члены. Тогда я встал с постели, прошёл к выключателю и щёлкнул им. – На тебе, получай, непрошеный гость! Яркий свет залил комнату, силуэт метнулся к двери и послышался его испуганный голос. – Ага! – обрадовался я, – Так тебя! Будешь знать! В другой раз мне приспичило в туалет, в то время, когда этот снова был в моём доме. Я сделал своё дело и смыл воду. Этот звук почему-то несказанно напугал его. Чёрный силуэт вздрогнул и проплыл в гостиную. Однажды я пошёл на кухню, чтобы попить воды, и ненароком уронил чашку, она упала на пол и разбилась вдребезги – старость не очень приятная штука, твои руки порой не слушаются тебя и отказываются подчиняться. В тот же миг в кухню влетело чёрное облако. И тут я не выдержал. – Да кто ты такой? Что ты бродишь тут? Оставь меня в покое, пошёл отсюда, уходи! Я долго кричал. Хорошо, что я живу в частном доме, иначе, боюсь, мои соседи вызвали бы бригаду. Но этот нахал словно и не слышал меня. Наконец я успокоился. Я ушёл в свою спальню и лёг в постель, пытаясь уснуть. Мне это удалось. Но сегодняшней ночью наступил предел моему терпению. Чёрный человек снова пришёл, сидел в моём кресле, ходил по моему дому. Я решил взять свою трость и прогнать наконец негодяя из моего дома. Выйдя в гостиную, я увидел его, стоящим у камина. Он что-то с интересом рассматривал на каминной полочке. Я подошёл сзади, размахнулся и ударил что было сил. Но я промахнулся. Трость прошла в сантиметре от черного силуэта и попала прямо по часам, что стояли на полке. Часы пролетели в воздухе через всю комнату и разлетелись на винтики, ударившись о стену. Я стоял потрясённый, на мои глаза навернулись слёзы. Мои любимые часы. Ведь это ещё покойная моя жена покупала их, заботливо выбирая в универмаге. И тут я услышал слова, которые произнёс чёрный человек. Впервые я слышал его голос настолько отчётливо и ясно. Он сказал: «Кажется пора вызывать священника. В нашем доме творится что-то неладное, мне кажется мы не одни здесь. Может это бывший хозяин? Эти часы остались в доме после его смерти» Урман