Ира нахмурилась, сжала губы, и отвернувшись от матери продолжила развешивать бельё. II Максим и Ирочка были одноклассниками и учились в десятом классе первой школы. В их небольшом городке школ было всего три. А ещё одно ПТУ, где можно было обучиться рабочим профессиям. Вот и всё. Выпускники обычно уезжали в другие города, чтобы поступить в институты, и никогда уже не вернуться в провинцию, разве что в отпуска к родителям. Ира училась на одни пятёрки, гордость школы и родителей. Скромная, вежливая, но при этом «твердолобая», как звала её мать, уж если что в голову себе вобьёт, то непременно добьётся, сила воли у неё была такая, что впору позавидовать, характером Ира в отца пошла. Учиться на отлично для неё было принципом – либо делай дело хорошо, либо вообще никак. Хотя что говорить, учёба давалась ей легко. Она никогда не зубрила уроки, словно весь материал уже давно был ей знаком и сейчас она лишь вспоминала его, повторяла. И поскольку на домашку девушке не приходилось тратить много времени, вечера её были свободны и она могла заниматься рисованием. Нет, Ирочка не ходила в художественную школу, она была самоучкой, любителем, но при этом картины её выходили невероятно талантливыми, живыми, пронзительными, будь то рисунок простым карандашом или же акварель. Родители поначалу, заметив у дочери талант, настаивали на поступлении в художку, однако маленькая Ирочка ответила, что она не собирается становиться художником, а рисует для души, и в таком случае для чего ей знать технику мазка? Заставить делать что-то по принуждению Иру уже тогда было совершенно невозможно. Она твёрдо стояла на своём. Твёрдость её характера однако никоим образом не вязалась с её внешностью – худенькая, невысокого роста, с россыпью веснушек на лице, длинные волосы всегда заплетённые в косу. Обычная внешность, если не считать удивительных, необыкновенных глаз. Казалось весь мир вместился в эти бездонные, неземного цвета глаза – то ли голубые, то ли серые, то ли фиолетовые, их цвет сложно было описать, он менялся в зависимости от настроения и даже погоды за окном. Может в эти глаза и влюбился Максим? Максим был двоечником. Не потому, что был глуп, вовсе нет, скорее даже наоборот. Юноша обладал весьма находчивым и цепким умом. Однако использовал он свои способности больше по бытовой части, житейской – как помочь матери корм для поросят достать подешевле, где в лесу найти участок, чтобы самому дров заготовить на зиму, а не покупать втридорога, на какую приманку рыба лучше клюёт. Учительница, видя, что парень мог бы учиться хорошо, жалея его, пыталась заниматься с ним отдельно, но Максим отмахивался: – Я не могу оставаться после уроков, мне нужно за сестрёнкой смотреть, мама сегодня на дежурстве. Максим был высоким, крепким парнем, ежедневный физический труд давал свои плоды, юноша практически никогда не болел. Рыжие волосы, серые глаза, широкие плечи и большие сильные ладони, внешностью Бог Максима не обидел, красивый парень, ладный. – Только вот куда он дальше со своими двойками? – переживала мать. – Сынок, – говорила она Максиму, – Когда же ты возьмёшься наконец за учёбу? Ну ведь подкопила я денежек немного, хватит нам на дрова, оставь ты это дело, займись уроками. – Мама, – обрывал её Максим, – Я сам знаю, что нужно делать. А ты на эти деньги лучше Ленке сапоги новые купи, старые у неё совсем прохудились, да и в этом году в школу ей идти, сколько всего нужно будет. Так что прибереги свои деньги, а о дровах я позабочусь, нашли мы у реки полянку одну, а с машиной Коля Звягин поможет, на его УАЗике и возить будем. – Максим, друзья у тебя не ровня, сынок, ведь им всем по двадцать с лишним лет, а тебе семнадцать только исполнилось, ну что за компания? – Хорошая компания, мама, – отрезал сын, – На этих ребят я положиться могу. А ты мне что прикажешь? На дискотеку ходить с моими одноклассниками или в танчики резаться после школы у Витька дома? – Так ведь, – робко возражала мать, – Сынок, ведь они тебя курить научили. – Никто меня не учил, мама, – заканчивал разговор Максим, – Хватит волноваться уже, я не маленький. Сам решу что и как. Сын уходил спать, а мать долго ещё сидела на кухне, подперев рукой щёку и глядя, как кружатся в свете настольной лампы одинокие пылинки, смахивала набегающие на глаза слёзы. Сложная штука эта жизнь, думала женщина, её сыну всего семнадцать, а он уже вынужден быть взрослым, нести на своих плечах ответственность за семью, вместо отца, предавшего их, закрутившего на работе роман с коллегой и бросившего семью. Иногда ей казалось, что не она глава семьи, а сын Максим, рассудительный не по годам, серьёзный, ответственный. – Прости, сынок, что рано пришлось тебе взвалить этот груз на плечи, – шептала мать, вытирая слёзы. На дворе начинались 90-ые. III Как так произошло, что двоечник Максим начал оказывать знаки внимания однокласснице, да ещё не абы кому, а самой лучшей ученице – Ирочке, никто не знает. Некоторые девчонки шептались, что Максимка был влюблён в Ирку ещё с первого класса, только скрывал. Другие утверждали, что чувства у него возникли после того, как он спас Иринку от Валерки. Всё случилось внезапно. Однажды местный шутник, гроза школы Валерка Петров, решил подшутить над отличницей, которую терпеть не мог, он не придумал ничего лучше, как подкараулить её после школы в переулке, которым Ирочка обычно возвращалась домой, и «нечаянно» выпустить из рук поводок, на котором он выгуливал своего пса неизвестной породы – громадного, лохматого и злого. Пёс рванулся к девушке, сшиб её с ног и повалил в сугроб. Ирина закричала от страха. А Валерка сделав «испуганное» лицо, тем не менее не торопился на помощь, а лишь бросил: – Да ты не бойся, он же просто играет, сейчас я его отзову. А сам наблюдал, как пёс теребит рукав Иркиного пальто, даже и не думая позвать собаку. Вдруг, откуда не возьмись, из-за угла выбежал Максимка и кинулся на помощь девушке, он схватил пса за ошейник и оттащил его в сторону, а затем поднял из сугроба заплаканную, дрожащую девушку. – Ты чего творишь, урод? – кинулся он к Валерке. – А чего? – стушевавшись ответил тот, Валерка знал с какими парнями дружит Максим, и понимал, что возмездие прилетит ему очень скоро, ежели он сейчас продолжит ерепениться. – Рекс нечаянно сорвался, что я мог сделать, я подбежал и просто не успел его отозвать, как ты подлетел. Вместо ответа Валерке прилетел сильный удар в челюсть. – Ты чего, совсем нюх потерял? – плаксивым девчачьим голосом проныл он, лёжа в снегу и потирая щёку, на которой разливался багровый синяк. – Это тебе за враньё, – грубо ответил Максим, – Ты мужик и за свои слова отвечать должен. Никогда не ври. – Я отцу скажу, он тебя прибъёт, – пропищал вслед Максиму Валерка. Максим, не оглядываясь, плюнул в сторону жалкого нахала и взяв под локоть Иринку, повёл её домой. – Не бойся, я провожу тебя до дома, – сказал он ей, – Сильно испугалась? – Да, – всхлипнула девушка, пытаясь собрать воедино разорванный рукав и прижимая обрывки ткани к руке. – Больше он к тебе не подойдёт. – А как же ты? Валерка сказал, что расскажет отцу, а ты же знаешь, что он блатной, отец его начальник. – Плевать, – улыбнулся Максим, – Разве ты не знаешь, что я двоечник и хулиган? Я давно для всех отрицательный тип. – Ты… Ты совсем не такой, – прошептала Ирочка, – Ты добрый. А оценки… Оценки это не показатель души человека. Мне, например, тоже не нравится алгебра, но я учу по инерции, просто мне легко даётся, но ведь не у всех так. Послушай, – помолчав спохватилась она, – А хочешь, я тебе помогу подтянуть знания, а? Мне не сложно! – Нет, – снова улыбнулся Максим, – Спасибо, не стоит. Так, болтая, они дошли до дома Ирины. – Ну до завтра, – сказал Максим, когда они остановились у ворот. – До завтра, спасибо тебе, ты меня спас, – ещё раз поблагодарила своего спасителя девушка. – Брось, на моём месте так поступил бы любой нормальный человек. – Нет, всё равно, спасибо тебе – замялась Ирочка, и смущаясь, быстро поцеловала Максима в щёку и убежала домой. IV Пролетела зима. Весна ворвалась в город грачиными стаями, звонкой капелью, шумными ручьями, стекающимися в реку, птичьим гомоном и солнечными брызгами. Ирина всё чаще ловила себя на мыслях о Максиме. Он часто провожал её теперь до угла улицы после школы, дальше Ирина не разрешала, она не хотела, чтобы их увидели родители. Это была только их с Максимом тайна, что-то нежное, робкое, вечное, глубокое и бескрайнее просыпалось в их душах, складываясь из мимолётных взглядов, из нечаянного прикосновения, из ласковой улыбки. Наверное, это и есть первая любовь, когда весь мир словно перестаёт существовать, а точнее, исчезают люди, лица, а остаётся только это чувство, остаются двое под синим-синим весенним небом, и ничто остальное не важно. Когда наступили летние каникулы, Ирочка и Максим стали проводить вместе всё свободное от домашних дел время. Мама Ирины ворчала, спрашивая где она пропадает, но девушка отмахивалась, что с подружкой. Пока однажды к ним домой в жаркий летний вечер не забежала дура Лизка, чтобы позвать Иринку гулять. Вечером мать впервые устроила дочери разнос: – Ты мне говорила, что вы гуляете целыми днями с Лизой. А сегодня я узнала, что она тебя видела в последний раз неделю назад! Ты где мотаешься, с кем? Отвечай! – Мы гуляем с Максимом, -спокойно ответила девушка. Мать чуть не задохнулась от возмущения: – Это с каким ещё Максимом? Это с тем двоечником что ли?