– Очень грязное и запущенное место, – пояснила я. Ребятня приуныла. – Сами виноваты, – буркнула Милен, накручивая локон на палец. – Многие anormales разбойничают, грабят и обманывают. Онезим считает… – Всем доброе утро! Я застыла как вкопанная. Кэд стоял, привалившись к стене, руки скрещены на груди. – Кэд! – Жан-Мишель рванул ему на встречу, и оракул подбросил мальчика к потолку. – Привет, непоседа. Показываете гостье свой тайник, да, Милен? – Мы проверяем Пейдж, – степенно откликнулась девочка. – Если она сыграет с нами в прятки и не сбежит, значит она добрый паранормал. А если попробует смыться, мы расскажем рapa и он отрубит ей голову. – Как по мне, очень увлекательно. – Кэд покосился на меня, но после короткой игры в гляделки, отвел взгляд. – Я должен отвести Пейдж кое-куда. – Он опустил Жана-Мишеля и взъерошил ему волосы. Милен чуть не плакала от досады. – Эй, не грустить. Повеселитесь в другой раз. Maman ждет вас у себя. И поторопитесь, иначе малыш в животике слопает весь завтрак. – Фигушки! – Милен чуть ли не волоком потащила брата в сторону моей комнаты, оставив нас с Кэдом наедине. Вскоре ребятишки скрылись из вида, так и не объяснив, где искать потайной ход. – Чувствую, прятки – твоя идея, – вздохнул Кэд. – Пейдж, просил же, не нарывайся. Милен и Жан-Ми – существа очаровательные, но если они на радостях проболтаются Люси… – Меня казнят. Казнят непременно. Просто до Менара еще не дошло, что толку с меня – как с козла молока. – Так помоги ему. – Не начинай. Касту мимов Страсбургский мясник получит только через мой труп. – Дело хозяйское. Впрочем, есть веский аргумент, который, вероятно, заставит тебя иначе взглянуть на проблему. – Кэд направился к лестнице. – Идем. Хочу тебя кое с кем познакомить. Этажом ниже дверь в мансарду охраняла единственная представительница ДКО. С нашим появлением ее ладонь машинально стиснула рукоять дубинки. – Легионер, – потупившись, забормотал Кэд, – мы здесь с дозволения верховного инквизитора. – Меня уведомили. – Она отперла замок. – Не отклоняться от согласованного маршрута. Мы переступили порог. Кэд прижал палец к губам и поволок меня вглубь коридора, оттуда по лестнице – на цокольный этаж. Мы миновали кишащую лабиринтами комнату, откуда доносились голоса, свернули за угол и замерли перед бархатной шторой. – Сейчас тебе откроется величайшая тайна Сайена, – объявил Кэд. – Рефаиты – вот их самая страшная тайна. Кэд странно поглядел на меня и отдернул алую шторку: – Заблуждаешься. – Исчерпывающе, – скривилась я. – Не надоело наводить тень на плетень? За занавеской оказалась дверца, которую мой спутник отворил ключом. Ссутулившись, я шагнула в тесный проем. Под ногами ощущались каменные ступени. Кэд спрятал ключ в карман и снял с настенного аккумулятора фонарь. По мере спуска в недра отеля «Гаруш» у меня стремительно развивалась клаустрофобия. Преодолев последний пролет, мы уперлись в дверь. Кэд набрал цифровой код и с силой потянул толстенную створку. Переступив порог, он направил луч фонаря вверх. – Мы находимся в бункере. Убежище инквизиторской семьи на случай вторжения и прочих катаклизмов, включая ядерную войну. В эпоху до Сайена здесь помещался винный погреб. – Какую же, интересно, тайну прячут в погребе? – Я подавила приступ кашля. – Запас алкоголя? – К твоему сведению, Менар – один из немногих сайенских чиновников, кто не притрагивается к алкоголю. Думаю, он ни разу не нарушил сухой закон. Менар – истинный сын Сайена. Олицетворение Якоря. – Кэд повернулся ко мне. – Лучшей кандидатуры для войны с рефаитами не сыскать. Коллеги по цеху, вкусившие запретных удовольствий и наживающиеся на паранормалах, лицемерно закрывают глаза на рефаитов. Однако Менар не из таких. – Не надоело его рекламировать? – Никто никого не рекламирует. Менар – кровожадный выродок, но выродок, наделенный деньгами и властью, а без них борьба с рефаитами заведомо обречена на провал. Возразить было нечего. Без Альсафи с его финансовыми махинациями Каста мимов быстро исчерпает имеющиеся ресурсы. – Вот-вот, подумай хорошенько, – воодушевился Кэд, почуяв слабину. – Да ты вся дрожишь! Дать куртку? – Не надо, – буркнула я. Кэд только пожал плечами и устремился вперед, лавируя среди коробок и стеллажей. Внезапно он замер и направил фонарь в сторону. Луч выхватил из мрака фигуру. Рефаит. Даже в сидячем положении он превосходил Арктура ростом. Настоящий гигант, выше любого из своих собратьев. Его мускулистые руки толщиной в две мои были скованы над головой. Цепи с вплетенными в звенья алыми цветами опутывали торс, там, где кожа соприкасалась с лепестками, серели пятна. Выглядел исполин устрашающе. Похоже, он спал или находился под действием какого-то препарата, на лице застыло умиротворение. Смоляные кудри волнами ниспадали до талии. – Кто это? – прошипела я. – Откуда он взялся? – Нашира прислала его в октябре… утрясти вопрос с Менаром по поводу Верховного территориального акта и учреждения во Франции Второго Шиола. – Кэд всучил мне фонарь и дернул цепь. – Просыпайся, Корнефорос. К тебе гости. Корнефорос. В переводе с греческого «носитель палицы». От самого имени веяло стальной мускулатурой. Цепи лязгнули, зазвенели. Я медленно осветила гиганта. Его саркс отливал серебром с едва уловимым оттенком бронзы. – Фицур, – низким приглушенным голосом отозвался рефаит. – Явился не запылился. Кэд отсалютовал в ответ. Пленник поднял голову, устремив на меня потухший, голодный взгляд. – Алая аура… – забормотал он. – Вы прямо сладкая парочка. Или это угощение для меня? – Размечтался! – фыркнул Кэд. – Попробуешь покуситься на нее, и тебе не поздоровится. – Да ты сегодня храбрец. Перед подружкой усердствуешь? – Я не в его вкусе, – заверила я. Кэд обиженно надулся. Рефаит смотрел на нас с любопытством. Внешне он походил на Тирабелл, те же властные черты, только кривившиеся в усмешке губы более пухлые. Тело – от левого плеча до правого бока – пересекал шрам. А некогда мощный лабиринт уподобился почти неосязаемому водяному знаку на поверхности эфира. – Кто ты такая? – осведомился рефаит. – Почему Менар приютил тебя в своем доме? – Ты первый, – возразила я. – Как твое имя? – Тебе выпала честь лицезреть Корнефороса, хранителя Шератана. – Никогда не слышала. Насколько мне известно, хранительницу Шератана зовут Тирабелл. – Ты говоришь о моей кузине из клана Рантанов. – Корнефорос привалился к стене. – Избрав заведомо проигравшую сторону, она отреклась от титула, и он перешел ко мне. Справедливость наконец восторжествовала. – Для существа, прикованного к стене, ты чересчур самоуверенный, – съязвила я. Рефаит оскалился. За год я успела привыкнуть к облику этих внеземных созданий, их аурам, однако нынешний экземпляр заставил меня ощутить всю бренность и хрупкость человеческой жизни. – Впрочем, можешь не представляться, – хмыкнул Корнефорос. – Если не ошибаюсь, передо мной Пейдж Махоуни, призрачная странница, толкнувшая прославленного Арктура Мезартима на путь плотеотступничества? – Досадно, что столь влиятельная особа не гнушается сплетнями, – парировала я. – Тем не менее моя догадка верна? – Верна. – Пейдж Махоуни. – В глазах пленника зажегся неподдельный интерес. – Думал, Арктур предпочтет кого-нибудь повыше. Последняя реплика задела меня за живое. – Во-первых, мой рост выше среднего. – (Кэд отчетливо прыснул.) – А во-вторых, это грязный поклеп. Мы с Арктуром просто союзники. Корнефорос беззастенчиво разглядывал меня. – Охотно верю, – чуть погодя объявил он. – Как бы наследной правительнице ни хотелось очернить Рантанов, с ее стороны весьма недальновидно прибегать к откровенному вранью. Даже презренный предатель не опустился бы до интимной связи с простой смертной. Он бы точно не опустился! Запястья заныли. В мгновение ока бункер превратился в каземат, веревки опутывали меня с головы до ног, я захлебывалась собственной рвотой под злобный шепот красноглазого рефаита.