Отель «Гаруш» постепенно просыпался. С наплывом фантомов Фрер заворочалась в спальне. Значит, время шесть. Кэд уже встал и мерил шагами комнату. Страх во мне соперничал с решимостью. Менара еще можно одолеть. Позаимствовать новое тело. Обыскать Золотой зал. Проявить твердость. Сколько раз я смотрела в лицо смерти и выживала всем назло? Если не сумею разыскать Шиол II, сотни ясновидцев погибнут в рабстве. Хотя бы ради них нельзя опускать руки. Однако всякая попытка отрешиться заканчивалась образами темницы. Кэд обещал меня вызволить. Вот и проверим, можно ли ему верить. Солнце поднималось все выше. Я почистила зубы и оглядела принесенный в столь же «любезной» манере обед: подгнившее яблоко, кусок белого мяса, до которого даже страшно было дотронуться. В горле пересохло. При одной только мысли о кофе у меня потекли слюнки. Голод притупил мою бдительность, оставив без внимания легкие подвижки в эфире. Внезапно дверь приоткрылась, темноволосая девочка сунула голову в щель. – Ой, – испуганно заморгала Милен. – Так ты человек. Инквизиторская чета и близко не подпустила бы дочь к паранормалу. Судя по зияющему эфиру, легионеры покинули свой пост. – Насколько мне известно, да. – Я выдавила улыбку. – Кстати, тебе сюда нельзя. – Знаю, приходится лазать тайком, – защебетала Милен по-английски. – Maman сказала, наверху заперто чудище, мне стало любопытно, а тут всего лишь ты. Почему тебя называют крако… кроко… Ну вот, забыла, как правильно, – огорчилась девочка. – Мракобес, – подсказала я по-французски. – Это ты пытаешься выговорить? – Ага! – радостно воскликнула Милен. – Тебе известно, что означает «мракобес»? – вкрадчиво спросила я. – Это дурное слово, ругательное. Милен повозила туфелькой по полу: – Maman его произносит. – (Ее алое платьице было в пыли.) – Мне нравятся твои волосы, – заявила она. – У монстров они не такие. – Откуда ты знаешь? – спросила я. В детстве дедушка развлекал меня байками о безголовых всадниках и оборотнях, но в отеле «Гаруш» предпочитали более мрачные сюжеты. – Секрет, – сощурилась Милен. – Само собой. – Я откинулась на кушетку. – Ну ладно. Какие у монстров волосы? – Зеленые? Я невольно улыбнулась, и Милен одарила меня ответной улыбкой. Вопреки суровой политике Сайена, отпрыск невидцев сумел вообразить чудище с зелеными волосами. Значит, еще не все потеряно. К моему огорчению, за спиной сестры возник Жан-Мишель. В руках он мял пушистое одеяльце, как будто обгрызенное по краям. – Меня зовут Жан-Мишель, – зашептал он. – Простите, а вы кто? – Жан-Ми! – цыкнула на него Милен. – Нам нельзя называть свои имена посторонним. Жан-Мишель меланхолично жевал край одеяла и смотрел на меня телячьими глазами. Я соскребла себя с кушетки и опустилась перед ребятишками на корточки. – Привет, Жан-Мишель. Меня зовут Пейдж. Спасибо, что разрешили мне погостить. – Смешной у тебя голос, – заметил мальчик. – Не голос, а акцент. Я ведь не из этих мест, а приехала из далекой Ирландии. Его огромные глаза стали еще больше. – А разве там не обитают злодеи? – Maman говорит, обитают, – отрезала Милен, не дав мне опомниться, – и вообще, нам нельзя с вами говорить. Я просто хотела увидеть мракобеса. Онезим говорит, мы должны во всем слушаться maman. – Онезим – твой старший брат? – уточнила я. – Да. Он сегодня вернулся в школу. В этом году ему исполнится десять. А я – Милен Эдит, мне семь с половиной. А Жану-Ми всего четыре. Гляньте, у него даже молочные зубы не выпали. Жан-Мишель с готовностью улыбнулся во весь рот. У меня защемило в груди: вспомнилось, как за каждый выпавший зуб бабуля подсовывала мне под подушку серебряную монетку. Я была ровесницей Милен, когда Сайен завербовал моего отца. Он насильно увез меня из Ирландии, но ее образ навсегда запечатлелся в сердце. Образ родины поддерживал меня, не давал сойти с ума, напоминая о том, что мир не исчерпывается Сайеном. Жану-Мишелю и Милен повезло меньше, они не ведали иной реальности. – Поиграешь с нами? – застенчиво попросил мальчик. – Мы часто играем здесь в прятки. – Правда? – Ага. Когда мама с папой заняты. – Тут раньше жила бабушка Кэролайн, – добавила Милен. Из досье я знала, что Люси перевезла сюда мать, когда та слегла окончательно, и ухаживала за ней до последнего. – После ее смерти maman заперла мансарду, но я отыскала потайной ход, а Жан-Мишель увязался следом. Хотя легионерам запрещено покидать пост, они не всегда слушаются, зато нам раздолье. Ценная информация! – Представляю, – улыбнулась я. – Наверняка вы излазали все вдоль и поперек. Не покажете, где потайной ход? Милен нахмурилась: – Удрать решила, чудище? – Эй, мы ведь договорились, никакое я не чудище. – Я нарочито скосила глаза, и дети засмеялись. – Ладно, можете не рассказывать. Это ведь секрет. У меня тоже есть секреты. – Правда? – А то! – Я плюхнулась на пол, ребятня последовала моему примеру. – Значит, вы наведываетесь сюда, только если у родителей дела. Вот сейчас они заняты? – Заняты, – подтвердила Милен, – воюют. Такая скука. Papa постоянно сердится и устает. – Сердится? – Я навострила уши. – Из-за чего? – Ну, он не говорит, что сердится, но я-то понимаю. – У нас совсем нет друзей, – посетовал Жан-Мишель. – Не то что у Онезима. – Онезим учится в Валансе, – добавила Милен, подразумевая самый дорогой пансион во Франции. – А нам с Жаном-Ми приглашают гувернеров. И не пускают гулять дальше двора. Maman боится, что нас похитят злые паранормалы. – Девочка покосилась на меня. – Хотя ты вроде добрая, как и Кэд. – Онезим говорит, добрых паранормалов не бывает, – пробубнил Жан-Мишель, не переставая мусолить одеяло. – Само собой, Кэд добрый, глупыш. Иначе мама с папой не поселили бы его у нас. – Ну да… – А вот насчет Пейдж сомневаюсь… – протянула Милен. Внешне девочка была точная копия Фрер, но с пронзительным взглядом Менара. – А вы проверьте, – подмигнула я. – Сыграем в прятки. Обещаю не убегать. Если сдержу слово, вы прекратите называть меня чудищем. Ну как, согласны? – Конечно! – Жан-Мишель вскочил, робость как ветром сдуло. – А не слабó? – просияла Милен. – Учти, в прятках мне нет равных. Бедные дети. Как же они истосковались, если готовы водиться с пленницей? Классические плоды сайенского воспитания. – Не слабó, – заверила я. – У меня большой опыт. – Ладно. Но если выиграю, чур, не дуться. Я всегда выигрываю. – Судя по тону, Милен изнемогала под бременем вечной победительницы. – Обещаешь? – Обещаю. Ребятня выпроводила меня за дверь. Милен вытащила из замочной скважины связку ключей и сунула ее в карман. Как выяснилось, комнат в мансарде было несколько. По-видимому, еще недавно здесь помещались роскошные покои. В широких полосах солнечного света клубилась пыль. Мебель была сдвинута к стене и накрыта плотными чехлами. Из комнаты я выбралась. Осталось выбраться с чердака. Милен развернулась вокруг своей оси, пышная юбка всколыхнулась следом. – А какой у тебя дом, Пейдж? – Очень уютный, – откликнулась я, подразумевая явочную квартиру. – Только я живу там не одна, а с другом. – Maman говорит, все паранормалы живут в свинарнике. – А что такое свинарник? – пискнул Жан-Мишель, оседлав пыльный сундук. Милен растерянно глянула на меня.