Маг должен был появиться ближе к вечеру. И можно было бы, наверное, выделить время и успеть заехать к Марине на соревнования, но заставить себя отвлечься от напряженной работы ее величество так и не смогла. Поэтому она попросила мужа взять младших девочек, кроме Каролинки, благополучно после обеда уложенной спать, и съездить вместо нее. Маришка наверняка расстроится, но она уже большая девочка и поймет объяснения матери. А времени просто нет, и терять его смерти подобно. Мага звали Старов Алмаз Григорьевич и жил он на окраине второго по величине города в Рудлоге — Великой Лесовины. Королевство Рудлог исторически делилось на три огромные части — Центр, Юг и Север. Лесовина была столицей Севера, и люди, проживающие в ней, отличались крайней степенью честности и нелюбознательности. Соседи не лезли в жизнь друг друга и ничему не удивлялись, и именно поэтому в городе нашли прибежище чудаки, отшельники, художники, ремесленники и философы со всего королевства. В Лесовине не было многоквартирных домов, только частные, в большинстве своем необычные и яркие, и поэтому она расползлась своими улочками и районами по окрестным лесам как дрожжевое тесто. Жители Севера были заядлыми охотниками, грибниками, рыбаками — местность недаром называлась «Страной тысячи озер». Иоаннесбург выглядел примерно так же еще сто лет назад, но столица развивалась бешеными темпами, а вот Лесовина осталась прежней. Пожилой маг с чрезвычайно светлыми, словно прозрачными глазами и копной седых волос вызывал у королевы почти благоговение. Он был очень сильным, она буквально видела свечение его ауры, и если у обычных магически одаренных это свечение было тусклым, как свет свечи в дальней комнате, то у Алмаза Григорьевича оно просто било в глаза как прожектор. В кратком досье, предоставленном Стрелковским, было написано, что он более десятка лет назад ушел с позиции ректора Магического университета, которую занимал около тридцати лет, и ударился в философию и изыскания. Какое-то время даже работал придворным магом при ее отце, Константине Рудлоге. Написал несколько толстых книг, понятных лишь специалистам, и то не всем. Периодически брал на стажировку студентов, половина из которых этой самой стажировки не выдерживала из-за неуживчивого нрава руководителя и сбегала. Неизвестно, каким образом Игорь смог разыскать его, уговорить оторваться от своих дел и доставить в такое короткое время, но Ирина понимала, что общение с этим человеком будет очень полезным. Но перво-наперво, не успели провожатые выйти из кабинета, а она — открыть рот, Алмаз Григорьевич оглядел ее с ног до головы и сварливо заметил: — Что ж вы сжигаете себя, ваше величество? Если срочно не сбросите энергию, так и в сумасшедший дом попасть можете! Он покачал головой, а потом как собака втянул носом воздух. — Руки поотрывать тому магу, кто колет вам антидот! Блокаторы работают как мины замедленного действия, вы не сможете себя контролировать, если сорветесь. Умеете сбрасывать энергию? — Да оно как-то само получается, почтенный, — усмехнулась от такой отповеди королева. Алмаз Григорьевич пригляделся, чуть скосив глаза. Выглядело донельзя забавно. — Да уж вижу, — он приглушенно выругался, — ничего не умеете. Папаня ваш такой же был. Сколько раз я говорил — приезжай ко мне на недельку, научу, пьянство это не доведет до добра. Он как раз излишки энергии в выпивке сбрасывал… — А… сейчас меня научить не сможете? — с надеждой спросила королева, только час назад узнавшая о том, что сердитый профессор был знаком с папенькой, из-за бесконечных запоев слишком рано закончившим свои дни. Старов покачал головой, потеребил бороду. — Простите, ваше величество, но для того, чтобы научить гигиеничному сбросу энергии, не хватит нескольких часов. Так что в этот раз сделаете как умеете, только не дотягивайте до приступа, прошу, иначе последствия могут быть печальными. Не для вас, конечно, вам ничего не грозит. А потом приезжайте ко мне в Лесовину, я еще при вашем батюшке, в самом начале его правления, служил придворным магом и о некоторых ваших родовых… особенностях осведомлен лучше, наверное, чем кто-либо в королевстве. Ирина-Иоанна расстроенно подумала, что в ее ситуации «потом» может и не случиться. А вслух сказала: — Уважаемый профессор, собственно, для того, чтобы я могла со спокойной душой приехать к вам, мы и позвали вас. Я бесконечно благодарна, что вы смогли приехать, это огромная честь… Алмаз Григорьевич махнул рукой. — Давайте к сути дела, милая. Не будем терять время на официальщину, поверьте, я ее наслушался в свое время по самое горло. Ирина с некоторым раздражением и восхищением подумала, что только человек, поднявшийся над повседневностью, может позволить себе подобным образом общаться с королевской особой. Хотя с чего ему благоговеть, если он старше ее раза в три и знал ее отца, когда она еще не родилась? — Я хочу понимать, с кем имею дело, почтенный. И Ирина подробно рассказала историю господина Смитсена: о чудесах, с помощью которых он воздействовал на ее подданных, о его неожиданном богатстве и его сегодняшнем нападении. — Понимаете, — закончила она, — я не встречалась с черными, хотя в свое время, пытаясь понять природу нашей родовой магии — ведь мы тоже умеем проклинать и воздействовать на сознание, — читала то, что удалось найти про них. И у меня создалось впечатление, что подобная сила крайне нетипична для черного мага. Ведь когда он бросил в меня удушающей сетью, я чувствовала, что он просто балуется или проверяет мои возможности, что для него это так же легко, как высморкаться. Я хочу понимать, достаточно ли у меня сил на щит от него и вообще — кто он такой? — Эх, молодежь коронованная, — вздохнул профессор, — да и папеньке вашему спасибо, что так рано отошел в мир иной и ничему вас не научил толком. Почему вы меня раньше не нашли, спрашивается? Королева пожала плечами. — Да я как-то и не думала, что вы настолько осведомлены, — признала она. — Ваша семья и многочисленные родственники, ваши многоюродные братья-сестры и так далее никоим образом к черным не относятся, потому что происходите вы от Красного Воина Огня, ваше величество, — произнес Старов торжественно. — Это магия крови, родовая. У вас способности по большей части стихийные, проявляются неожиданно или в минуты стресса, но вам не нужно подпитываться от других людей, чтобы их использовать. Вы скорее, — тут он хмыкнул, — используете людей, чтобы сбросить излишки энергии. А черные происходят, как нам известно, от Черного Жреца Смерти. И их отличительная особенность — они берут энергию не как вы, из своей крови, а вытягивают ее из других людей. Кстати, всегда думал, что любопытно было бы поставить эксперимент — взять потомка Красного за источник, а потомка Черного — за поглотитель источника. Считаю, что силы второго выросли бы многократно, если не до бесконечности. Такая вот у вас кровь, да… Так о чем это мы? — опомнился он. — Вы можете сказать, кто такой Фабиус Смитсен? — напомнила Ирина. — Сказать не могу, предположить могу, — профессор подошел к окну, полюбовался парком. — Я, с вашего позволения, останусь сегодня во дворце, только пошлите сообщение моим ученикам, что я вернусь завтра. Мне бы надо посмотреть на него, прощупать. Вы удивительные вещи рассказали про случаи исцеления, — Старов покрутил пальцами нос, задумавшись. — Ведь если смерть легко устраивается ядом или проклятием, то восстановление парализованного человека или излечение от уже почти разрушившей тело болезни, к сожалению, ни магии, ни медицине неподвластно. — Ну и? Кто это? — у королевы никогда не хватало терпения на долгие разглагольствования. — Скорее всего, демон, — легко сказал профессор, и Ирина непонимающе посмотрела на него. — Но еще раз повторю: я могу ошибаться и хотел бы ошибаться. Я сам встречался с демонами всего дважды, очень давно. И хотя знаю про них поболе остальных, все равно остается много белых пятен. Я предполагаю, что демоны — это духи из другого, Нижнего мира, которые прорываются к нам и по каким-то причинам вселяются в носителей черной крови. В таком случае человек может сойти с ума, но даже если не сходит, личность его меняется — и биография господина Смитсена это подтверждает. Демонический дух усиливает способности потомков Черного, а в них, как нам известно, входит способность убирать тяжелые болезни, восстанавливать материальное тело, останавливать эпидемии. Но дело в том, что для прорыва духов из Нижнего мира нужно очень много энергии. Все же необходимо посмотреть на него — проявившиеся черные обладают весьма характерной аурой. И интересно было бы понять, если моя гипотеза верна, — как он проник к нам? — В досье говорится, что перед тем, как вернуться сюда, группа Смитсена попала под обвал, их накрыло в какой-то пещере, — напомнила королева. — Мало! Камнепад или даже оползень не может сгенерировать проход, — поморщился профессор. — Нужно мощнейшее землетрясение, да и то такой проход очень недолговечен, закрывается через несколько минут после самого мощного толчка. Еще вулканы, разломы — там да, там могут быть более-менее стабильные проходы. Но через них обычно сначала лезет безмозглая, хоть и крайне опасная нижнемировская живность. И то такие случаи крайне редки. А проявлений демонов вообще я могу припомнить единичные случаи за всю историю наблюдений. Ничего хорошего они не несут. И всегда есть причина для их поступков. — И… какая же причина может быть в нашем случае? — обеспокоенно спросила Ирина. От обилия информации и новостей об их таком знакомом и относительно безопасном мире у нее снова разболелась голова. — Спланированная диверсия? — предположил маг, внимательно глядя на нее. — Мы для них не только источник энергии, но и тела для проживания в уравновешенном мире. Хотя где демон, там уже о равновесии говорить не приходится. Возможно, Смитсену нужна энергия для того, чтобы открыть проходы для других духов, а кто обладает энергией большей, чем носитель королевской крови? Но, — Старов спохватился, — это все может быть лишь моей фантазией, не более. Давайте, как решили, я завтра на него посмотрю, и потом продолжим общение. — Давайте, — проговорила растерянная королева. Демоны, маги и другие миры — этого оказалось слишком много для одной монаршей особы. Нужно было разложить все по полочкам, записать появившиеся вопросы и, воспользовавшись тем, что профессор остается до завтра, вытянуть из него как можно больше информации. Особенно о своей семье. Отец умер, когда Ирине было пятнадцать лет, и ничему научить особо не успел. Она распорядилась, чтобы профессора разместили со всеми почестями и удобствами, выполняли все желания, а сама села набрасывать список вопросов. Солнце уже клонилось к закату, должны были вот-вот вернуться старшие принцессы, когда в комнату ворвалась Алина. — Мама, мама! — закричала она. — Подожди, милая, — попросила королева, дописывая мысль. Иначе потом забудет. — Что такое? Оказалось, девочки со Святославом вернулись с соревнований и, пока отец общался с конюхами (принц-консорт был страстным любителем лошадей), решили поиграть в прятки. И вот уже двадцать минут Алина с Мариной не могут найти Полинку. Внутренний компас ведет их в конюшню, но найти там сестру они не могут, на крики и просьбы выйти она не откликается. Все это королева слушала, уже быстро вышагивая рядом со скачущей вприпрыжку Алиной по направлению к конюшням. «Боги, неужели ее похитили? Только не это», — внутри королевы все сжалось от страха за своего ребенка. У конюшен уже суетились вызванные Святославом охранники, слуги прочесывали окрестный парк. Однако невидимая нить притяжения от ее девочки явно тянулась в конюшню, рассеиваясь там, где, по идее, должна была прятаться Полина. — Ничего не понимаю, — говорил встретивший их на входе в конюшню Святослав. — И Алина, и Марина в один голос утверждают, что их тянет сюда. Не под землю же она провалилась! — На крыше смотрели? — спросила королева, входя в конюшню. — Да. Может, она ударилась обо что-то и теперь без сознания? — предположил принц-консорт. В стойлах был полумрак — яркий свет в вечернее и ночное время делал лошадей тревожными. Обеспокоенные обилием чужих людей животные тихо фыркали и переступали с ноги на ногу. Марина с расстроенным видом стояла в центре конюшни, но пока держалась, не плакала. — Как соревнования, милая? — ласково спросила мать и королева, обнимая ее. Дочка несколько раз шмыгнула носом. — Заняла третье место, мам. Жалко, что ты не видела. А теперь вот и Полли пропала, — и она всхлипнула. — В стойла заходили? — спросила Ирина, осторожно открывая первое и внимательно оглядывая его. Тут оказался жеребец Святослава, и спрятаться было некуда. Во втором стояла кобылка Полинки и жеребенок. В третьем было пусто. — Ничего не понимаю, — повторила она слова мужа. — Я ее тут чувствую. Должна быть здесь. — Мам, — Марина тронула ее за руку, — спасибо, кстати, за жеребенка. Она такая красавица! Королева почувствовала, как сильно забилось ее сердце. — Я не покупала никакого жеребенка, Мариш, — сказала она медленно, возвращаясь ко второму стойлу. Маленькая лошадка стояла, забившись в угол, и дрожала. — Святослав, — позвала она, чувствуя, как в ней поднимаются ужасные подозрения, — ты не покупал? Он отрицательно покачал головой. Подозванный конюх тоже не смог объяснить, откуда в стойле взялась новая лошадка. — Ой-ёй, — тихо сказала королева, зашла в стойло, не обращая внимания на недовольно метнувшуюся лошадь, подошла к жеребенку. — Полли? Девочка? — неуверенно позвала она. Кобылка мотнула головой и вдруг заплакала крупными слезами, покатившимися по рыжей шерстке, как маленький ребенок, и стала тыкаться носом в руки королевы. От осознания простой истины Ирина похолодела. Здравствуйте, седые волосы, удивительно, если в зеркале завтра она не увидит, что поседела по крайней мере наполовину. Ирина обняла малышку и сама не удержалась от слез. — Светик! — крикнула она. — Я не знаю, что делать! Я никогда с таким не сталкивалась! Это Пол, она каким-то образом превратилась в животное или кто-то ее превратил! Пожалуйста, вели позвать срочно остановившегося у нас профессора магии, может, он сообразит, как вернуть ее обратно! К моменту прихода Старова ревела вся семья, обнимая и гладя лошадку и обещая, что все будет хорошо. Принц-консорт поочередно успокаивал жену и дочерей и сердился на задерживающегося мага. Он, женившись на Ирине, уже привык, что от жены и детей можно ждать чего угодно удивительного или непостижимого. Его собственная родовая магия была очень слабенькой, направленной на понимание растительного мира: где какому дереву или цветку будет хорошо или почему болеет лес. Но превращения в животных или истерики старшей принцессы (или жены) — это что-то непостижимое, конечно. — Эх, молоде-ежь, — недовольно покачал головой маг, увидев плачущих женщин. — Так, развели тут сырость, пре-кра-тить! Что случилось? — Вот, — королева показала на лошадку, — я думаю, что это моя дочка. Она как-то перекинулась и, наверное, не знает, как перекинуться обратно. И я не знаю. — М-да, — профессор подошел к жеребенку, схватил его за мордочку, посмотрел в глаза. — Вашего отца действительно стоило бы воскресить и хорошенько выпороть за то, что он не потрудился вас обучить. Вы не в курсе, что все Рудлоги — полиморфы? — Поли… что? — спросила королева, с тревогой наблюдая, как профессор что-то шепчет лошадке на ухо и она кивает ему в ответ. — Полиморфы, — повторил профессор. — Вы можете принимать форму любых живых и неживых существ, мимикрировать под них, если проще. — Я-я-я? — от удивления королева даже начала заикаться. — И вы, ваше величество, и ваши дочери, это наследственная способность, — как дурочке пояснил профессор Алмаз Григорьевич. — О боги, как можно так жить, вообще ничего о себе не зная? Только для полиморфов, насколько я знаю, есть ограничение — в ином состоянии можно находиться не более получаса, максимум — сорок минут, иначе сознание начнет меняться. Можно навсегда остаться в теле перевертыша. — И он ласково потрепал Пол по носу. — Будешь перекидываться обратно, милая? Лошадка снова кивнула, и все затаили дыхание.