Для них южанами были все те, кто проживал южнее хвойных лесов Севера. Говорил Байдек это без всякой гордыни или самодовольства — просто озвучивал существующий факт. — А как же справляются ваши женщины, пока вы на заставах? Ваша жена, наверное, очень скучает? Лейтенант немного помедлил с ответом. — Я еще не женат, ваше высочество, хотя у нас к моему возрасту почти все мужчины уже женятся. Женщины в основном живут в городах или поместьях, но при необходимости они и на лыжах могут, и на охоту ходят наравне с мужчинами. Женщины у нас крепкие, выносливые, на них полностью лежит управление домом, забота о детях, о стариках. «Не то, что я, — подумала про себя Василина. — Везут, в кустики провожают, чуть ли не опахалом от мух и комаров защищают». Наконец они приехали на берег озера. Смеркалось, небо и озеро были глубокого синего цвета. Принцесса устала от долгой дороги и, оставив мужчин разбивать лагерь на ночлег, отправилась побродить по берегу озера. Охранники неотступно следовали за ней, находясь в некотором отдалении. Волны с мягким шелестом набегали на светлый песок, сосны подступали к воде, усеивая берег иголками и шишками. В воде играла рыба, а солнечная дорожка, дрожа и краснея, бежала прямо к начинавшему садиться солнцу. Было так тихо, непривычно тихо после шумного, наполненного индустриальными звуками города. Василина присела и потрогала ладошкой воду. Она оказалась теплой, как парное молоко. Была середина лета, и вода у пологого берега нагрелась и теперь медленно отдавала тепло остывающему воздуху. — Очень хочется искупаться, — сказала она подошедшему по ее знаку сержанту. Он кивнул и ушел, вернувшись через некоторое время с лейтенантом и горничной, несущей пакет с бельем. — Ваше высочество, — почтительно обратился к Василине Байдек, ни словом, ни взглядом не выказывая неудовольствия или удивления от ее желания, — здесь буквально в нескольких метрах есть безопасная заводь, без омутов и течения. Я приказал своим людям не беспокоить вас. Прошу, не заплывайте далеко. Если вдруг почувствуете судорогу или замерзнете, пожалуйста, кричите, я хорошо плаваю. — Я тоже хорошо плаваю, барон, — сказала принцесса вежливо, и он склонил голову и ушел. Впрочем, ушел недалеко, остановившись в нескольких метрах от Василины. Отвернулся и встал спиной к ней, как и двое сержантов, пока она переодевалась с помощью напряженно поглядывающей на мужчин горничной и заходила в озеро. Все-таки северная вода была довольно прохладной, но при этом очень мягкой. Принцесса медленно шла по песчаному дну, чувствуя пальчиками нагретый песок и редкие острые камушки. У ее ног суетились мальки, щекотно тыкаясь в кожу и тут же отплывая, над водой мерно жужжали стрекозы. Воздух был летний, прогретый, напоенный лесным запахом. Василина решила не растягивать удовольствие: быстро опустилась в воду и решительно поплыла вперед, почти навстречу заходящему солнцу. Мягкая прозрачная вода, запах хвои и наконец-то вожделенное столь редкое одиночество. Время, когда можно побыть самой собой, забыть, что на тебя сзади внимательно смотрят несколько человек, готовые броситься на помощь. Раствориться в плеске воды, массирующей тело, в синхронных движениях рук и ног, когда в голове не остается ни одной мысли, и уже непонятно, двигаешься ли вперед или висишь над бездной, невесомая, будто сама стала водой. Как же хорошо и как жаль, что нужно плыть назад, иначе сейчас с берега раздастся обеспокоенное: «Ваше высочество, опасно, возвращайтесь». Но как же хочется наплевать на все и проплыть еще немного вперед. И еще. И еще. Ведь когда в будущем удастся так поплавать? И Василина плыла и плыла дальше, с удовольствием толкая свое юное тело сквозь воду и не желая возвращаться назад. Плыла до тех пор, пока в сознание не проник плеск воды позади нее. Принцесса обернулась — к ней быстро, сильными гребками приближался барон Байдек. Берег вдруг оказался слишком далеко, и люди, стоявшие на нем, показались крошечными. Стало как-то неуютно — так далеко она еще никогда не заплывала. Нагнавший девушку лейтенант подплыл ближе. — Моя госпожа, прошу прощения, но вам лучше повернуть. Дальше пойдут полосы холодной воды, это только ближе к берегу она прогретая. Озеро глубокое, рискуете попасть в ключевой колокол и схватить судорогу. Он уговаривал ее, как будто она была несмышленой маленькой девочкой! Хотя, возможно, принцесса в свои шестнадцать лет и казалась ему девочкой. — Да, вы правы, — сокрушенно сказала Василина и медленно поплыла обратно. Байдек плыл рядом с ней, будто боялся, что сейчас она уйдет под воду, словно какая-то неженка, и, как ей казалось, постоянно сдерживался, чтобы не двигаться слишком быстро. «Похоже, — думала принцесса, — он может несколько раз обогнуть меня по кругу, пока я проплываю несколько метров». На берег Василина вышла, игнорируя нахмуренные лица обеспокоенных этим заплывом военных, которые, впрочем, быстро отвернулись. «Они, наверное, думают, что я совсем безголовая и неуправляемая, — решила вторая Рудлог. — Знали бы эти ребята, какая правильная и добропорядочная у меня жизнь». Лусия ожидала госпожу на берегу — подбежала, укутала ее в большое теплое полотенце. Лейтенант шел сзади, и принцесса несколько раз посмотрела на него сквозь ресницы, пряча свой интерес, чтобы не смущать. Мариан снял рубашку и обувь, чтобы доплыть до нее, но остался в своих длинных «охотничьих» коричневых штанах, которые теперь были пропитаны водой. Василина снова почувствовала себя виноватой и понадеялась, что Байдеку есть во что переодеться. А вообще, конечно, на лейтенанта приятно было посмотреть. Широкие плечи, плотные мускулы на руках, развитая мужская фигура, кричащая о том, что это тело ежедневно подвергается физическим нагрузкам. На плече — татуировка с гербом егерских войск — оскаленной волчьей мордой на синем фоне. По телу барона ручейками стекала вода, впитываясь в мгновенно темнеющий песок, прилипающий к ступням. Прозрачные капли застревали в густой поросли на груди и животе. Темная дорожка мокрых курчавых волос обвивалась вокруг пупка и уходила по влажному животу стрелой под ремень брюк. Да, определенно, барон Мариан Байдек был очень привлекательным мужчиной. И Василина могла бы поклясться, что пару раз в его взглядах, брошенных на нее, она видела не только верноподданническое почтение к своей госпоже. И даже, кажется, барон на мгновение задержал взгляд на ее… месте пониже спины, не оставлявшее равнодушным ни одного кавалера. Во всяком случае, в альбоме принцессы хранилось под сотню глупейших стихов, в которых ее ягодицам отводилось для восхваления особое место. Иногда они с сестрами перечитывали самые удачные и совсем невоспитанно смеялись взахлеб. Василине даже показалось, что Мариан смутился своей реакции и именно поэтому быстро ушел в сторону стоянки, приказав подчиненным проводить принцессу к лагерю, когда она будет готова. Но вполне возможно, что она ошиблась. Дворцовые кавалеры совсем не стеснялись демонстрировать свой интерес и флиртовать. Флирт был любимой светской забавой, и хотя все знали, что их высочеств готовят к удачным политическим бракам и, если что, королева лично оторвет покусившемуся все выступающее, это не мешало кавалерам ухаживать за принцессами и надеяться урвать хотя бы поцелуй. Если бы она ему понравилась, барон не упустил бы возможности сблизиться. Пошутить, отпустить двусмысленный комплимент, заверить в своем восхищении. Хотя кто их знает, этих северян? Может, они замороженные? Вечером она выбралась из палатки, стоявшей чуть в отдалении от основного лагеря, чтобы присоединиться к солдатам, сидящим вокруг костра. На самом деле Василина очень стеснялась — в шестнадцать лет трудно находить общий язык со служивыми, значительная часть которых была более чем в два раза старше ее. И для того чтобы выбраться из своего убежища, ей пришлось напомнить себе, что она Рудлог и королевская дочь. И что ее задача — сделать так, чтобы эти люди в сложных ситуациях оставались верными ее семье. Нацепив на лицо улыбку, Василина с уверенностью, которой не испытывала, подошла к костру. Разговоры стихли, и солдаты почтительно встали, приветствуя ее высочество. — Садитесь, госпожа, — один из сержантов поднес ей раскладной стульчик, на который она и опустилась, пытаясь двигаться изящно. Не так-то легко сесть с достоинством на сиденье высотой ниже колен и крайне неустойчивое. Солдаты продолжали стоять и смотреть на нее как на какую-то диковинку. — Хотите чаю, ваше высочество? — спохватился один из них, пока остальные рассаживались на свои места. — Это наш, северный чай, с медом и ягодами. Витаминный! Вмиг сделает ваши щечки еще розовее! — С удовольствием, — сказала Василина, улыбаясь простоте говорившего, и тот налил ей в большую раскладную кружку горячего, но не обжигающего вара, и с почтением передал. Василина принюхалась — пахло хвоей, ягодами и какими-то пряностями. И на вкус было необычно, но не противно. Солдаты продолжали глазеть на нее чуть ли не с умилением, и она чуть расслабилась. — Как вам служба, тяжело? — спросила девушка, делая глоток. — Да какое там, — махнул рукой тот, что наливал ей чай. — Тяжело землю пахать да хлеб выращивать, а здесь дисциплину блюди да за оружием ухаживай. — Не жалуемся, — отозвался второй. — Да вот, сидим, байки страшные от нечего делать рассказываем, — добавил третий. — А расскажите и мне, — принцесса снова сделала глоток. — Действительно очень вкусный чай, спасибо! Солдаты заулыбались. В это время к костру вернулся сержант, за которым шел и лейтенант Байдек. Принцесса отметила, что при появлении начальства солдаты быстро и привычно осмотрели себя — нет ли беспорядка в одежде, но никакой напряженности не возникло. — Принцесса просит сказку? — усмехнулся лейтенант, оглядывая свое воинство и тоже наливая себе чаю. — Люблю сказки, — упрямо ответила Василина. Ей при появлении барона Мариана захотелось убежать, а смущение поднялось с новой силой. — У нас только страшные, — прогудел один из солдат. — Напугаетесь, ночью спать не будете. — Пусть страшные, но только чтобы с хорошим и счастливым концом, — попросила принцесса. — Ну, тогда ладно, слушайте. Когда-то давно в деревне, стоявшей у подножия горы, лесные духи похитили ребенка, девочку, и заменили ее… Мариан Байдек наблюдал за девушкой сквозь парок, поднимающийся от кружки. Совсем еще ребенок, мягкая, изящная — чистый котенок. Прямая спина, кудрявые очень светлые волосы до плеч. Лицо как у куколки — пухлые губки бутоном, большие блестящие глаза, светло-голубые, как небо Севера зимой, по-детски округлое лицо, маленький носик. Сидит на неудобном стульчике как на троне, держа в руках огромную кружку, размером чуть ли не с ее голову, и аккуратно пьет, внимательно слушая рассказчика, ахая или подсмеиваясь в особо интересных местах. За ее спиной уже темно, и свет от костра играет тенями на невероятно красивом лице. Она кажется чужеродной в этом темном лесу, среди солдат — ее место во дворце, на мягких диванах, среди драгоценностей и шелков. Но при этом, несмотря на изнеженность принцессы, она, как опытный дипломат, всего парой слов завоевала расположение его парней, и теперь они ее опекают как родную дочь. Василина, словно почувствовав внимание лейтенанта, быстро глянула на него, и он поспешно опустил взгляд. Барон не страдал от отсутствия женщин и не был обделен любовью прекрасных дам, но эта девушка была из высшей, недоступной лиги. Нет, он видел женщин и красивее ее, но этот цветок двора Рудлогов словно светился изнутри, и не ледяным, холодным светом, как ее старшая сестра, а мягким, согревающим, золотистым сиянием. Свет юности, свет только-только начавшего распускаться бутона. На месте, когда похищенной девушке в зеркале начинает казаться пара следящих за ней багрово-красных глаз, принцесса в очередной раз ахнула и зажмурилась. Мариан усмехнулся про себя. Никогда он не был поэтом, а тут надо же — «сияние, цветок». Правду говорят, что женщины рода Рудлогов производят парализующее впечатление на мужчин. Но ему остается только восхищаться и любоваться ею, как картинкой в музее. И охранять. Вот это ему, лейтенанту егерских войск, понятно и близко. Барон любил свою службу, любил физические нагрузки и дисциплину, а в военной форме чувствовал себя комфортнее, чем в домашних тапочках. Восемь поколений мужчин семьи Байдек служили короне, после того как его предок получил баронство за особую доблесть во время войны. И дело Мариана сейчас — не млеть и пускать слюни, а защищать высокую гостью. Он встал, кивнул солдатам, поклонился удивившейся его уходом принцессе и пошел проверять дозорных. С утра Василину разбудил отдаленный гул лодочного мотора. Она, одевшись, вышла из палатки и увидела вдали на водной глади приближающийся катер. Солдаты уже встали и под руководством лейтенанта занимались утренней зарядкой. Одеты они все были в тонкие майки и шорты, и зрелище это для ранее не наблюдавшей за физподготовкой армейских частей принцессы было завораживающее. «Отжаться» — и двадцать мужчин падают на песок и дружно считают «Раз, два, три…» до тех пор, пока не раздается следующая команда «На кулаках», и счет начинается снова. Пока горничная несла ей воду для умывания, принцесса успела понаблюдать и за приседаниями, и за наклонами, и за растяжкой, и понаблюдать, прямо скажем, не без удовольствия. Барон занимался наравне со всеми и стоял лицом к ней, но никак не отреагировал на ее внимание. Закончилась зарядка криком «На пробежку», и занимающиеся убежали куда-то вправо по берегу озера. В лагере остались только дозорные и принцесса с Лусией, так что завтракала Василина в одиночестве. Было очень тепло, и утренняя дымка над сверкающим озером навевала какое-то расслабленное, мечтательное состояние. Катер был уже совсем близко, может, пара километров осталась до берега, когда справа раздались шаги, а потом появилась группа бегущих солдат во главе с лейтенантом. Они остановились отдышаться: кто-то положил руки на колени и опустил голову, кто-то, наоборот, ходил по песку, восстанавливая дыхание. Принцесса подошла чуть ближе, наблюдая, как барон Мариан снимает с рук жесткие кожаные перчатки с отрезанными пальцами. Он заметил ее, быстро подошел и склонил голову. — Доброе утро, ваше высочество. Я могу что-то для вас сделать? От него пахло свежим и здоровым мужским потом, а кожа на груди и плечах была чуть влажной. — Доброе утро, лейтенант. Я хотела бы еще раз искупаться, если есть время, — сказала Василина. Барон оглянулся через плечо на озеро, что-то прикинул. — Катер будет минут через пятнадцать, затем начнем грузить палатки и машины. Время есть, ваше высочество. Но вода холоднее, чем вчера, плавание может быть опасно. — Ничего страшного, спасибо, лейтенант, — улыбнулась Василина. — Я не боюсь холодной воды. — Простите, принцесса, но я обязан беречь вас, — строго сказал Байдек. — Я не могу позволить вам простыть или схватить судорогу. — А я не могу позволить себе не ополоснуться с утра, лейтенант, — настойчиво произнесла Василина. — И раз здесь нет душа, мне необходимо искупаться. Иначе я буду чувствовать себя некомфортно целый день. Он поклонился. — Как скажете, моя госпожа. Но я поплыву с вами.