Старик тоже мог пойти и взять свой бесплатный стакан бухача - только не в «Мазутном счастье», куда ему с недавних пор был заказан путь, - но он не хотел глотать это мерзкое пойло. Водка, которой угостил его Крапчатый, не пошла ему впрок. По дороге домой избитого Старика все-таки стошнило, а потом мутило до самого утра, так что работалось ему назавтра тяжко. Но сегодня возвращаться в барак, не пропустив пару кружечек пива, было не резон. Как-никак, выходной, спасибо за него покойному Дерюге-младшему. В «Козырного короля» Старик не пошел, хотя этот бар находился по пути к дому. По слухам, там должен был справлять поминки по брату Мирон и вся его банда. Даже если Старика туда впустят, ему будет неуютно среди тамошней публики. Оставались на выбор «Южный ветер» и «Пять звезд». Но во втором пиво стоило дороже, так что на самом деле выбора и не было. - На халяву - только бухач! Не пиво, - уточнил бармен «Южного ветра», видимо, решив, что этот клиент недопонял сегодняшнее правило. Мысль о том, что кто-то может отказаться от дармовой выпивки, бармену в голову не приходила. - Спасибо, я бы с удовольствием, да печень побаливает, - соврал Старик. - Выпью за упокой Петра Дерюжного кружечку-другую «Погорельского». Надеюсь, он на меня не обидится. Бармен пожал плечами - тебе виднее, - и выполнил заказ. Все столики были заняты, поэтому Старик остался у стойки, где располагались одинокие посетители вроде него. И, сняв шапку, стал потягивать пиво в своей неторопливой манере. Увы, побаловать себя второй кружкой не получилось. Разогретые дареным стаканом, выпивохи продолжили поминки за свой счет, однако две компании в баре не питали друг к другу симпатий. До открытых угроз дело еще не дошло, но Старик чувствовал, как накаляется атмосфера в зале. И почти не сомневался: без драки не обойдется. Допив пиво, он расплатился и покинул бар, прежде чем кто-то испортил ему вечер. На улице уже смеркалось и накрапывал дождик. Желая срезать путь до барака, Старик свернул в ближайший проулок... и через двадцать шагов мысленно обругал себя за то, что выбрал эту дорогу. Ничего опасного впереди не происходило. Угроза была не явная, а лишь вероятная, но Старик всегда старался избегать и такие. Навстречу ему шагала большая нетрезвая компания. А проулок был слишком узким, чтобы разойтись с нею, не привлекая к себе внимания. Вдобавок Старик с первого взгляда понял: это не бурилы, а дерюжинские бандиты, нарываться на которых сегодня ему подавно не хотелось. Разворачиваться и убегать тоже было рискованно - а вдруг разгоряченные бухачом головорезы бросятся вдогонку или начнут палить Старику вслед? Поэтому он отошел к стене и, прижавшись к ней спиной, потупил взор. Иными словами, прикинулся мелким и ничтожным - авось да пронесет. Компания поравнялась со Стариком и, казалось, даже не заметила его. Но едва он собрался облегченно вздохнуть, как вдруг идущий впереди дерюжинец придержал остальных и вернулся к Старику. Тому пришлось волей-неволей поднять глаза и взглянуть этому человеку в лицо, так как пялиться ему на ботинки было бы невежливо. - Черт возьми, да я тебя знаю! - воскликнул дерюжинец. Он был низкорослым и походил на татарина: чернявый, скуластый, бровастый и кареглазый. - Ты - тот самый бродяга из Острога, которому «максималку» впаяли, я прав? Старику лицо «татарина» тоже показалось знакомым. Но - смутно, а значит в последний раз они виделись очень давно. - Верно вы говорите, - не стал отнекиваться бывший зек. И счел нужным уточнить: - Но я не сбежал - откинулся недавно. - А я - шесть лет назад, - признался дерюжинец. - Чулым меня зовут. Колька Чулым. Припоминаешь, небось? - Само собой, - теперь окончательно вспомнил Старик. - Вы сидели в одной камере со своим другом Гирей, которого частенько запирали в карцер - ух и любил же он побузить. Жаль парня. После вашего освобождения он устроил очередной бунт, во время которого его и убили. - Ага, так оно и было, - закивал Чулым. - Хотя на что Гиря всегда напрашивался, то и получил, чего уж там. А про тебя рассказывали, будто ты загремел в Острог аж сразу после Первой Уральской. Тогда, когда в здешних краях про Дерюжных и слыхом не слыхивали. В те годы делами тут заправлял этот... как его... Лопата, кажется. - Мотыга. Семен Мотыга его звали, - уточнил Старик. И больше ничего добавлять не стал. Потому что на собственном горьком опыте убедился, что бывает, если в Погорельске заикнуться о Семене, да еще добрым словом. - Доводилось слышать о нем. И о тебе кое-что. Это ведь тебя звали... - Идем, Колян! - поторопил его один из громил. - Времени в обрез, а нам еще в три места зайти надо. - Да, Культяпый, идем, - всполошился Чулым. - Что-то я и впрямь заболтался... Кстати, чем ты занимаешься теперь, бродяга? - Работаю в дорожной службе, - признался Старик. - Заделываю дыры в шоссе после землетрясений. - Ишь ты! Любишь физический труд на свежем воздухе? Это хорошо. - Чулым ненадолго задумался и неожиданно предложил: - А подкалымить не хочешь? Сегодня ночью, часа в два или в три? - И что за калым? - Якшаться с дерюжинцами Старику претило, но отвечать им сходу отказом он побоялся. - Как раз по твоей части - тоже физический труд на свежем воздухе. - Скуластое лицо Чулыма расплылось в улыбке. - Надо будет кое-что погрузить и выгрузить. Шестьдесят или около того мешков. Тяжелых, но ты будешь не один, а с напарником. Не дрейфь - все законно. Просто дело неотложное, а наши грузчики, чую, упьются вдрызг. Но как им запретишь - повод-то уважительный. А ты, я гляжу, до сих пор трезв, так что либо пьешь мало, либо вообще не пьешь. Короче говоря, наверняка под утро будешь стоять на ногах. И разбогатеешь на четыреста юаней. - Хорошие деньги за погрузку всего одной машины, - заметил Старик. - Говорю же, дело неотложное, а мешки тяжелые. Поэтому не мелочусь, - повторил Колька. - Ладно, знаешь, где заброшенные склады «Турбо Ойл»? Старик кивнул. Не далее, как позавчера его бригада чинила участок шоссе, проходящий мимо этих ржавых ангаров. - Ну вот, приходи туда к часу ночи, - продолжал Чулым. - Машина будет ждать там. Водила знает, куда и во сколько подъехать. С ним доберетесь до места, он все тебе растолкует. Короче, давай, бродяга, я на тебя рассчитываю. Ах да - вот, держи аванс. Чулым вынул из кармана мятую купюру в сто юаней и вложил ее Старику в ладонь. Тот от его щедрости слегка оторопел и даже не знал, что сказать: то ли поблагодарить, то ли все-таки вежливо отказаться. - А теперь бывай! - распрощался с ним Колька, прежде чем Старик определился с ответом. - Не забудь: в час ночи на складах «Турбо Ойл»! Не подведи! И компания пошагала дальше, оставив Старика в проулке с внезапно привалившим ему богатством. Ну или как - богатством... В действительности деньги были небольшие, просто впервые с незапамятных времен Старику платили за еще не сделанную работу. - Будь ты проклят, Колька Чулым! - Он обреченно вздохнул, сунул купюру в карман плаща и пошагал своей дорогой. Только уже не спеша, несмотря на усиливающийся дождик. Чулым буквально не оставил ему выбора. И теперь хочешь не хочешь придется идти на эту чертову ночную подработку. Или, может, не ходить, а отыскать завтра Кольку, сослаться на какую-нибудь болезнь и вернуть ему «сотку»? Как сильно его это обидит? Да пусть и не сильно, но объясняться с ним все равно придется. А что Старик теряет, если согласится? Вроде бы ничего. Силенок закинуть в грузовик мешок, даже тяжелый, у него хватит. Тем более, с напарником. Одно смущает: что за срочность перевозить мешки глубокой ночью? Незаконный груз? Ха, да такого в Пропащем Краю не существует в принципе, пригони ты сюда хоть эшелон с наркотиками. У «святых» из Острога есть в Погорельске контора, но они начинают чесаться лишь тогда, когда случается убийство. Иные же преступления их не волнуют - «святые» борются с ними единственный способом: читают на улицах проповеди о вечных ценностях. Столь же тошнотворные, как те проповеди, которые Старику двадцать пять лет читали в Остроге едва ли не каждый день. «Ладно, схожу - от меня не убудет, - решился наконец Старик уже на подходе к дому. - Да и четыреста юаней мне не помешают. Ботинки совсем истоптались и новые парадные штаны надо бы прикупить. Ну а если что-то вдруг не так...» Он не знал, как ему быть, если что-то пойдет не так. На самом деле все уже шло не так, как он планировал. И гадать наперед, что ждет его грядущей ночью, было не резон. Одно радовало: ему не придется до утра ворочаться на нарах, слушая пьяный храп вернувшихся с поминок соседей и дыша вонью их перегара... Глава 7 - Никто не забыл последнюю просьбу Чулыма? - спросил Мизгирь у приготовившихся к атаке бойцов. - Так точно, - отозвался за всех Ушатай, стоящий рядом с командиром. - Кольке нужны несколько живых дерюжинцев. Затем чтобы сделать их крайними и отдать «святым», которые нагрянут в Погорельск на запах свежей крови. - Все верно, - подтвердил комвзвод. - Поэтому не мочите тех, кто валяется в полной отключке, а просто свяжите их и все. Остальных, кто будет дергаться - в расход. Других пленных не брать. - Как тогда на Урале, при штурме перевала Карасьи горы? - спросил Ярило. - Примерно так, - кивнул Мизгирь. - С той лишь разницей, что на Карасьих горах мы дрались с солдатами вроде нас. А сегодня воюем с конченной мразью и «зверьем»... Отказавшихся лезть в пекло не было. Все члены клуба сказали «да», когда узнали, что Чулым не стал торговаться и готов выплатить каждому из них по шестьдесят «кусков». Но с одним условием: основную грязную работу в таком случае придется делать стрельбанам, а наниматели будут у них на подхвате. Условие Мизгирю не понравилось. Но с другой стороны, так было даже лучше. Теперь комвзвод мог разработать свою тактику атаки, а не подлаживаться под чулымцев, чей план укладывался в одно короткое предложение: «Ворваться в «Козырного короля» и перебить всех». То же самое намеревался сделать и Мизгирь. Только его команде предстояло врываться в бар с умом и наименьшим шумом. Каждый стрельбан одел черный полевой комбинезон, бронежилет без опознавательных знаков и скрывающую лицо, шапочку-маску. Шлемы брать не стали. Они у охранников Горюева были новые и слишком приметные. Для полного счастья не мешало бы прихватить с собой бесшумное оружие, но на трех буровых и в арсенале клуба отыскалось лишь три «вала», два «винтореза» и два арбалета. Негусто, но все же лучше, чем ничего. В Погорельск прибыли с наступлением темноты на трех машинах, которые оставили на пустыре за городом. «Козырной король» находился на главной улице и поджечь его было нельзя - пожар мог перекинуться на соседние здания. Так что самый простой способ истребить дерюжинцев отпадал. Поэтому наемники подкрались задворками к автомастерской, что располагалась напротив бара, выломали дверь черного хода и засели в темном здании, ожидая условного сигнала. Который должен был подать сам Чулым. Он и его бригада также участвовали в поминках, дабы не вызывать у Мирона подозрений. Неизвестно, как чулымцы собирались не упиться вдрызг, но Колька заверил Мизгиря, что все будет тип-топ. Пока что капитан в этом сомневался. Он видел из окна мастерской, в каком состоянии выходят наружу участники попойки, и слышал доносящиеся из бара пьяные вопли. Как бы то ни было, но последние звучали все реже и реже. Желающих подышать свежим воздухом или покурить на крыльце тоже становилось все меньше. Трех едва стоявших на ногах дерюжинцев увели из бара шлюхи, которых также пригласили на тризну (видимо, по старой дружбе, а не по службе, хотя как знать). Больше никто «Козырного короля» не покидал. Свет горел во всех окнах, а поскольку на втором этаже были жилые комнаты и офис братьев, значит хозяева и гости разбрелись к этому часу по всему зданию. Как хотелось надеяться - в поисках кроватей и иной мягкой мебели. Лишь бы только сам Чулым не напился и все не проспал. С одной стороны, наемники при этом ничего не теряли. Но с другой оставались без награды, ибо глупо было ожидать от Кольки денежную компенсацию за «ложный вызов». Первый противник, с которым столкнулись этой ночью стрельбаны, был не бандитом, а вернувшимся домой хозяином автомастерской. Впрочем, они его ждали и он не застал их врасплох. Будучи навеселе, он ковырялся ключами в замке до тех пор, пока дверь вдруг сама не открылась и чьи-то сильные руки не втащили его внутрь. Но ни возмутиться, ни удивиться хозяин не успел - его сразу же оглушили, связали и забили ему в рот кляп. На часах было без десяти два, когда из бара наконец-то вышел Чулым. Как он и обещал - держась на ногах и сохраняя ясность рассудка. На крыльце Колька достал сигарету и закурил. Это и был условный знак, простой и не вызывающий подозрений. Для обычных перекуров Чулым выходил на задний двор. Но раз он объявился здесь, это означало, что дело не отменяется и все по-прежнему в силе. - Колька подает знак. Арбалетчики - на позицию. Атакуем по команде, - оповестил всех Мизгирь. После чего Ушатай и Заика сняли засов с ворот мастерской и приготовились их распахнуть. Вооруженные арбалетами Барсук и Турок встали так, чтобы выстрелить сразу, как только ворота откроются. Мизгирь продолжал следить за Чулымом из окна. Тот не спешил, видимо, давая время своим головорезам выйти на задний двор и рассредоточиться. Их задачей было убивать тех дерюжинцев, которые станут выпрыгивать из окон или добегут до черного хода. Работу внутри здания наемники взяли целиком на себя. Не столько ради награды, сколько ради того, чтобы подвыпившие наниматели не лезли в запарке под их пули. Докурив сигарету, Чулым затоптал бычок и направился обратно к двери. - Внимание! - Мизгирь позволил Кольке войти внутрь, досчитал до пяти и лишь тогда дал отмашку: - Что ж, всем удачи!.. Вперед! Верил или нет Мирон в случайную гибель брата, но об осторожности он не забывал. На крыльце все время дежурили два охранника, которых через пару часов сменяли другие. Такая же охрана стояла на заднем дворе, но с нею обещали разобраться чулымцы. Головорезы у парадного входа были заботой стрельбанов. Правда, совсем недолгой. Едва распахнулись ворота, как из мрака гаража вылетело сразу два арбалетных болта. Каждый вонзился в сердце одного из дерюжинцев. Прислонившись к стене у двери, они являли собой хорошие мишени, по которым не промазал бы даже Илюха... если бы у него хватило духу выстрелить в противника, стоящего к нему лицом. Пронзенные стрелами бандиты, хрипя и обливаясь кровью, еще сползали по стене, а команда Мизгиря уже шла на штурм «Козырного короля». Наемники пересекли улицу и, взбежав на крыльцо, ринулись друг за другом в дверь. Арбалеты были отброшены. Теперь в руках у Барсука и Турка было огнестрельное оружие, и они пропустили вперед себя соратников с «валами» и «винторезами»: Мизгиря, Кайзера, Пенделя, Горыныча и Малахая. А им предстояло выкосить «по-тихому» как можно больше врагов, прежде чем грянет настоящая пальба. В том, что она грянет, никто не сомневался. В баре пьянствовала почти вся банда Мирона, перебить которую без единого ответного выстрела было бы невероятной удачей. Таких везунчиков в группе Мизгиря не водилось. Работа закипела прямо с порога. Первыми целями наемников стали дерюжинцы, которые были на ногах. Не в смысле «были недостаточно пьяны», а в буквальном - не сидели на диванах и в креслах, а ходили по бару. Эти бандиты могли первыми выхватить оружие, а значит первыми их и требовалось уничтожить. В ударной пятерке Мизгирь шел последним. И ему, согласно боевому порядку, достался крайний слева сектор обстрела. «Прямо как ростовая мишень в тире», - мелькнуло в голове комвзвода, когда в прицел его «вала» угодил противник, стоящий к нему лицом и наливающий себе выпивку из бутылки. Бандит и упал словно пораженная мишень, поймав грудью короткую очередь, разве что грохоту при этом издал больше. А Мизгирь чуть опустил ствол «вала» и прострелил спинку кресла, над которой торчал чей-то затылок. Последняя пуля вошла прямо в него, и содержимое этой головы разлетелось кровавыми брызгами по выцветшим обоям. Кто стал второй жертвой комвзвода, он не увидел. Наполовину обезглавленный труп наклонился вперед, но не выпал из кресла, а так и остался сидеть в нем.