— Понятия не имею, — фыркает она. — Этот риск довольно хорош собой. Келвин придвигается ко мне ближе. Подумав немного над вопросом, Джин пожимает плечами. — Она… м-м-м… никогда не называет меня бойфрендом Лулу. — Честно говоря, — возражаю я, — своим бойфрендом тебя не называет и сама Лулу. Джин смеется. — Это точно. Почему ты не называешь меня своим бойфрендом, Лу? — Например, потому что нам не шестнадцать лет. Если хочешь, могу называть тебя «мой мужик». — Хочу, да. Пока они препираются, я смотрю в сторону Джеффа, сомневаясь при этом, хочу ли слышать его ответ. Он облизывает губы — как и всегда, когда хочет сказать что-нибудь неудобное. — Я готов еще раз повторить сказанное ранее, — тихо говорит он, как будто обращаясь только ко мне, — что Холлэнд старается оценивать себя трезво и в итоге умеет создавать хорошие отношения с другими. Но еще я считаю, что она видит себя второстепенным персонажем даже в своей собственной истории. Как и комплиментом, я в той же степени поражена его критикой. От нее все резонирует внутри. Джефф просто взял и ударил правдой по самому больному. Вот уже год я пытаюсь придумать идею для своего первого романа, но ничего не выходит. Это все потому, что книги не пишут про второстепенных персонажей, а других голосов в моей голове не звучит? В комнате повисает тишина. Допив коктейль, я передаю стакан Лулу, чтобы та налила еще. — Чувствую себя сейчас насекомым под микроскопом, — из-за присутствия Лулу и Джина дискомфорт усиливается в разы. — Давайте продолжать вечеринку. Ставки сделаны, и Келвин задает довольно простой вопрос: «Любимый фильм Холлэнд». Ответ знает даже Джин — несколько недель назад мы вместе ходили на него в кинотеатр «Бикман». Под многозначительным взглядом Лулу он бросает фишку. — «Братья Блюз»? — Правильно, — отвечаю я. — При каких обстоятельствах Холлэнд плакала? — спрашивает дальше Келвин. Джефф ставит фишку, но поскольку Лулу бросает две, одну он отдает мне. Вместо того чтобы рассказать что-нибудь душещипательное, она вспоминает случай, когда я напилась и поскользнулась на перекрестке Мэдисон и 59-й, после чего начала реветь из-за упавших с головы солнцезащитных очков. — Вот спасибо, Лулу. Хочу лишь добавить, что они были розовые и из лимитированной коллекции. Речь шла скорее о бережливости, нежели о нежных чувствах. Отсалютовав мне, Лулу ничего не отвечает. Прожевав кусок, Келвин задает следующий вопрос: — По отношению к чему Холлэнд проявляет сентиментальность? Не бросив фишек, Лулу с Джеффом кричат хором: «Глэдис!», — после чего Джефф поясняет: — Где-то с трех лет у нее была мягкая игрушка, собака по имени Глэдис. Это был подарок на день рождения от Роберта, который, как ты уже понял, для Холлэнд самый лучший человек на свете. — Да, точно, — соглашаюсь я. — А в остальном я не особенно сентиментальна. — Самая неловкая ситуация, в которую попала Холлэнд, — продолжает Келвин. Бросив фишку, Лулу начинает говорить, прежде чем Джефф успевает перебить ставку. — О, я знаю такую! Она занималась сексом с одним парнем, и тот нагнал много воздуха прямо ей в… — ГОСПОДИ БОЖЕ, ЛУЛУ! — шлепнув рукой по столу, кричу я. В комнате воцаряется гробовая тишина — возможно, потому, что все ошарашены детальным описанием. А Лулу смотрит по сторонам, как будто до нее только сейчас дошло, что она не одна. — За всю жизнь, будь она длиной даже в тысячу лет, — говорит Джефф, — я не хотел бы услышать концовку этой истории. — И зачем только я тебе все это рассказываю? — с раздражением восклицаю я. Удивительно, но Лулу выглядит раскаявшейся. — Может, потому, что мои истории куда хуже? — Я не имел в виду истории под названием «Холлэнд и ее бойфренд», — замечает Келвин, — и говорил скорее о смешных выходках по пьяной лавочке. Повернувшись на звук его голоса — сдержанный и напряженный, — я успеваю поймать взбешенное выражение его лица. Мне начинает казаться, что Келвин не собирается мириться с фирменным безумием Лулу. Кажется, сегодня вечером мне оно тоже не нравится — Лулу врубила его на полную катушку. — Вот тебе история, — положив руку ему на плечо, говорю я. — Однажды меня не узнала родная бабушка, потому что на первом курсе я набрала лишних семь килограммов, — когда Джефф покашливает, я добавляю: — Ну ладно, может, все десять. — Сурово, — с благодарностью посмотрев на меня, говорит Келвин и наклоняется сделать заметку в блокноте. Мы пьем и рассказываем еще больше разных историй — о том, каким спортом я занималась (волейболом, но недолго), какие книги люблю (множество), куда ездила на каникулы (есть несколько мест, которые я обожаю). После чего Келвин делится некоторыми фактами о себе. Каждую пятницу по утрам он ловил с отцом рыбу для ужина. У его младшей сестры Молли ДЦП. «Его одержимость» Келвин видел семь раз, потому что дважды выигрывал в лотерею, а остальные пять раз его брал с собой бывший профессор. Келвину не особенно нравятся ситкомы, особенно «Друзья», его любимый фильм «Крестный отец 2», и мне нравится, что в этом плане вкусы моего мужа абсолютно среднестатистические. Еще он не ест баранину и считает совершенно недопустимым смешивать виски с чем бы то ни было. В детстве много помогал маме и умеет вязать. — Ты умеешь вязать? Келвин медленно кивает, расслабленный алкоголем, вкусной едой и хорошей компанией. — Могу связать тебе шапку с шарфом. На первый взгляд может показаться, будто мы поглощаем информацию друг о друге гигантскими порциями — это как пить из пожарного шланга, — но благодаря рассказанным историям, разворачивающимся под разными углами и с разным количеством подробностей, я понимаю, что мы действительно знакомимся друг с другом; так обычно бывает, например, в летнем лагере, когда за короткий срок хорошо узнаешь человека. Джефф встает и предлагает Лулу с Джином собираться и уйти вместе с ним. Мне очень нравится способность моего дяди говорить откровенно, но без грубости. — Пусть они немного поспят. Представьте только, до чего все это утомительно. Настороженно улыбнувшись Келвину, Джефф крепко меня обнимает. Лулу забирает с собой непочатую вторую бутылку текилы, а Джин раздает нам воздушные поцелуи по пути к выходу. Когда за ними закрывается входная дверь, Келвин тяжело вздыхает. — Ого. Кажется, я под завязку, — он стучит пальцем по виску, давая понять, что имеет в виду. Но по тому, с какой благодарностью он посмотрел на Джеффа, когда тот предложил уйти, я понимаю: это еще и признак того, что Келвин под завязку наполнен общением. — Не сомневаюсь. Вместе мы собираем тарелки и убираемся на кухне. Келвин моет посуду, а я упаковываю остатки еды и вытираю со стола. Это кажется таким простым. Проводить время с близкими и Келвином, потом вместе убираться. Может, причина подобной легкости в том, что мы оба знаем, насколько все это не по-настоящему, вот и не имеем ожиданий? Или здесь есть нечто большее — некое взаимопонимание и влечение? Обрати внимание, Холлэнд, именно так ты и вляпываешься в неприятности. Взяв себе пива, Келвин садится на один конец дивана, а я плюхаюсь на другой. — Ты хорошо провела время? — интересуется он. Проведя рукой по лбу, я пытаюсь вспомнить количество выпитого за последние три часа. — Ага. Мне понравилось. И я немного напилась. Келвин радостно смеется, как будто находит этот факт чрезвычайно прелестным. — У тебя нос розовый. А потом неожиданно ложится и осторожно кладет голову мне на колени. — Можно? — Ага, — несмело подняв руку, я провожу по его волосам. Издав довольный стон, Келвин закрывает глаза. — Такая безумная неделя. — Согласна. Этот момент настолько сюрреалистичен, что я кусаю губы, лишь бы удостовериться, не вообразила ли я его. Интересно, будет ли наша жизнь похожа на настоящую, когда Келвин начнет ходить на репетиции, я на работу, и каждый вечер мы будем возвращаться домой.