Несмотря на собственное уныние, я не могу не заметить, что вокруг происходит много всего хорошего. Публикация эссе, награда Роберта, приезд Дэвиса. Кажется, Джефф прав, и со временем я буду чувствовать себя все лучше и лучше. Просто еще не сейчас. Отложив в сторону черешню, Джефф поворачивается ко мне, и по выражению мрачной покорности на лице я заранее знаю, что новость, которой он со мной поделится, меня прикончит. — Что? — низким голосом угрожающе спрашиваю я. В ответ он смеется, но взгляд остается напряженным. — Думаю, ты уже знаешь, что Рамон не продлил свой контракт на следующий сезон. — Роберт говорил об этом пару месяцев назад, но я не знала, изменилось ли решение Рамона в связи с возросшей популярностью их с Келвином дуэта. — И да, и нет, — Джефф переводит взгляд на грушу в своей руке — уверена, чтобы не смотреть на мое обеспокоенное лицо. — Контракт Рамона заканчивается в конце этого года. Он с невестой обосновался в Лос-Анджелесе, а два дня назад Роберту предложили поставить спектакль там. Моя дядя поднимает на меня взгляд, а я чувствую, как сердце колотится особенно сильно: от радости и паники. Значит, Роберт переезжает в Лос-Анджелес? — Предложение он еще не принял, но склоняется к этому. — Это потрясающе! — как бы я ни старалась, возглас получился не особенно искренним. — Да, потрясающе, — задумчиво повторяет Джефф и кладет фрукт на место. — Сначала они презентуют саундтрек в Стэйплс-центр, после чего займутся постановкой в Пантэйджес-театр. У меня округляются глаза. Стэйплс-центр огромный. А Пантэйджес очень красивый — на мой двадцать первый день рождения Роберт с Джеффом возили меня туда на мюзикл «Злая». Это большой успех — когда твой спектакль начинает гастролировать. — Роберт, наверное, голову потерял от радости? На губах Джеффа появляется улыбка, которую он обычно приберегает для своего мужа. В этот момент я до боли счастлива за них обоих. — Ага. Он сам планировал рассказать о предложении, но сначала я хотел поговорить с тобой. — И по какой причине ты хотел… — начинаю я, но тут же складываю два и два и вздрагиваю. — О… Джефф нервно облизывает губы. — Именно. Если Роберт с Рамоном поедут в Лос-Анджелес, Келвина тоже пригласят. Что ж, теперь понятно, почему на этой неделе мне звонил Келвин. Похоже, нам нужно поторопиться с разводом; на дворе июнь. Часики как бы тикают. — Ты тоже переедешь в Лос-Анджелес? — спрашиваю я. — Я возьму перерыв в работе — настолько большой, насколько смогу себе позволить… — немного растерянно улыбается мой дядя, и я уверена, его так же разрывает на части, как и меня. — На Западном побережье я работать не смогу. А театральный сезон продлится месяцев десять или около того. В этом есть хоть какое-то утешение. — То есть ты… спрашиваешь у меня разрешение? — Я бы так это не назвал, но мы с Робертом считаем, что посоветоваться с тобой нужно. Все это стало возможным отчасти благодаря тебе. — У меня здесь не может быть мнения, — подняв руки, замечаю я. — Но даже если и так, то ответила бы, что Роберт сумасшедший, если не примет это предложение, — поразительно, насколько спокойный у меня сейчас голос. Словно сердце у меня вовсе не разбилось надвое. — Скажи Боберту, я обязательно приеду на премьеру и мои аплодисменты будут самыми громкими. *** — Поверить не могу, что ты это надела, — окинув меня взглядом, Дэвис поворачивается к минибару с его стороны машины. Со своей бородой мой брат похож на дровосека, но в смокинге выглядит очень привлекательно. Я провожу рукой по тонкому кружеву платья. — Платье выбрал Джефф. Сказал, что на этой вечеринке я должна выглядеть красивее, чем когда-либо. Когда мы встречаемся взглядами, Дэвис пожимает плечами. — Одно платье с таким запросом точно не справится. — Ха, — отодвинув бокал в сторону, я не даю ему подлить себе вина. Джефф отправил за нами машину, а я так нервничаю, что если не буду аккуратна с выпивкой, рискую сегодня вечером вызвать дух Кошмарища-Холлэнд. Откинувшись на сиденье, Дэвис озадаченно смотрит на меня и открывает «Ред Булл» из минибара. — То есть эта вечеринка ничего как бы не значит? И ты потратила два часа на укладку лишь потому, что его ненавидишь? — Конечно же, я его не ненавижу. Но и выглядеть ужасно в присутствии его новой девушки не хочу. Мне нужно хоть немного уравнять счет. Вот я и собрала команду. Сделав большой глоток, Дэвис рыгает. — Ты еще никогда не пользовалась спортивными аналогиями. — Просто покажу всем, — говорю я, — что мне хорошо и комфортно, и я не хочу пропустить замечательное мероприятие, потому что грущу из-за несостоявшегося фиктивного брака. Мой брат принюхивается к пачке печенья, но, посмотрев на меня, победно вскидывает руку вверх. — Типа твоя боевая песнь. — Знаешь ли, я просто хочу быть позитивной, — тем временем машина замедляет ход и останавливается. Я выглядываю в окно и вижу, что мы уже у ресторана. — А развернуться не поздно? Что-то мне не хочется туда идти. — Будь позитивной, сама же сказала, — придвинувшись к двери, говорит Дэвис. После чего дверь открывается, он выходит и, повернувшись, подает мне руку. — Ты очень красивая. Так что замолчи. Как только я ему улыбаюсь, срабатывает вспышка одной из множества камер фотографов, стоящих по обе стороны от синей ковровой дорожки, огороженной бархатными шнурами. Еще до того как мы входим в ресторан, я слышу музыку: знакомое звучание гитары Келвина, увековеченное в записи и струящееся и зала торжества на улицу. Эту коктейльную вечеринку организовал Джефф, чтобы чуть позже объявить о лос-анджелесских планах. Сейчас же от разговоров повсюду стоит громкий гул. С потолка в центре зала свисает огромная, словно созвездие, люстра; мимо гостей в смокингах и вечерних платьях снуют официанты. Вместо того чтобы начать высматривать в толпе двух самых важных для меня людей — Роберта и Джеффа, — я тут же нахожу Келвина. Когда наши взгляды встречаются, я будто ощущаю на своих плечах огромный камень. На его губах появляется неуверенная полуулыбка, которая почти тут же исчезает. — Это он? — на ухо спрашивает меня Дэвис. — Это он. — Хм, а я думал, он рыжий. — Заткнись, Дэвис. — И ожидал увидеть его в зеленой шляпе. Я грубо пихаю его локтем в бок. — Если опозоришь меня, я тебе яйца оттяпаю и под кустом закопаю. Мой брат хихикает мне в ухо. Почти все присутствующие здесь в курсе о нашей с Келвином истории — рабочий и исполнительский состав постоянно смешивается, и я уже успела заметить Брайана, едва вошла. Уверена, он будет смотреть во все глаза. В этом помещении почти все с удовольствием захотят посмаковать нашу с Келвином неловкую встречу. Меня в спину как будто подталкивает сотня невидимых рук, чтобы я подошла и поговорила со своим будущим бывшим мужем. Дэвис же обходителен, как и всегда: вкладывает мне в ладонь прохладный стакан с каким-то напитком и звонко шлепает по заднице. — Давай, — говорит он. — Я тут рядом, если что. Рассерженно посмотрев на брата, я одергиваю платье и кожей чувствую, что с другого конца зала за нами наблюдает Келвин. Еще раз одернув подол, я направляюсь прямо к нему, от чего его улыбка становится шире. Господь всемогущий, покровитель всех печенек и тортиков, как же хорошо сегодня выглядит Келвин. Стрижка начала терять форму, но мне нравится, что на лоб падает непокорная прядь. От летнего солнца кожа Келвина немного загорела, а его улыбка вызывает у меня в животе порхание сотен бабочек. Я представляю резкие линии его плеч, сейчас спрятанные под пиджаком смокинга, и вспоминаю, как подрагивали мышцы его живота, когда я проводила по нему ладонью, опускаясь вниз. Ну ничего себе! Едва я вижу Келвина, мое воображение ставит на нем метки. «Он наш, — как бы заявляет мой мозг. — Верни его нам». — Холлэнд, — подойдя ближе, Келвин целует меня в щеку. — Привет. — Привет, — мое сердце сейчас бьется где-то в горле. Отойдя на полшага, Келвин оглядывает меня с ног до головы. — Ты… потрясающе выглядишь. — Спасибо! Ты тоже. Келвин весело смеется. — И тебе спасибо.