А день все-таки неплох. *** — Малая, куда намылилась? Вопрос-усмешка прозвучал в спину — Егор только-только успел заглушить мотор и спешиться с мотоцикла, как соседка вылетела из подъезда. Стремительно обшарила пространство перед собой беглым взглядом, его, припарковавшегося за здоровым джипом, благополучно не заметила — или проигнорировала! — и направилась в противоположную сторону. Вопрос прозвучал, и она замерла с занесенной для очередного широкого шага ногой, а после резко обернулась. Уголки припухлых губ дернулись в неуверенной приветственной улыбке. — Привет. М-м-м… За молоком… А ты откуда? — Да так… Мотался в город по делам. За молоком? Скука какая, — Егор картинно закатил глаза к прояснившемуся небу. — У меня есть предложение поинтереснее. Быстро окинул её взглядом сверху донизу. Так, ну с размером вроде угадал. 42-й. Или всё же 40-й? Модный который сезон oversize, из которого малая не вылезала, мешал определить параметры точнее. — Да ну? — прищурилась та, разворачиваясь к нему всем телом, шумно втягивая ноздрями воздух и обнимая себя руками. — И какое же? Чем-то Ульяна была недовольна. Или расстроена. С матерью, что ли, опять поругалась? Поза напряженная, голос звенит, кончик носа покраснел, губы сжаты, а ресницы блестят. Ну, это легко поправимо. Да? — Кажется, кто-то как-то заикнулся о том, что хочет попробовать порулить? Что-то такое припоминаю… Смутно. Теперь на него смотрели не с прищуром, а через два идеально круглых васильковых блюдца, которые, такое ощущение, всё продолжали увеличиваться в размерах. Уля открыла рот, взглянула недоверчиво и даже вроде немного испуганно — сначала на него, потом «Ямаху» глазами поискала, метнула взгляд на собственные окна, палисадник обшарила и наконец соизволила вернуться к нему. Там, в двух озёрах её бездонных, плескалось замешательство. Большое, большое замешательство, надо отметить. — Да ладно?.. Ты шутишь? Я думала, ты… Ну… Забыл уже. Егор усмехнулся и молча покачал головой. Когда он будет шутить, она точно поймет, всегда понимала. Обещанного забывать привычки нет. — Ну… Ты ведь сказал, только в полной экипировке… — бледнея, растерянно пробормотала малая. — У меня ничего подходящего нет… Похоже, кто-то подумывал дать заднюю. Интересно… И не то чтобы это обычное для неё дело. «А что это у нас вдруг случилось, а?» — Уже есть, — скидывая с плеча увесистый рюкзак и вскрывая молнию, сообщил он заговорщицким тоном. — Ещё я тогда сказал, что этот вопрос решу сам. Вопрос решен, размер, надеюсь, подойдет. Ульяна сделала несколько нерешительных шагов навстречу, покосилась на него, кошкой сунула нос в рюкзак, осторожно коснулась пальцами одежды, выдохнула и как-то потеряно изрекла: — Егор… Ты что творишь? — Ага. Испугалась и передумала, — заключил Егор. И ведь даже непонятно, рад он этому обстоятельству — точно цела останется — или им огорчен. Эмоции невнятные. — Ой, я это вслух сказал? — широко распахнув глаза, изобразил озадаченность он. — Сорри, само вылетело. Она изменилась в лице и замотала головой. Попалась. — Мама дома. Я не стану там переодеваться, она сразу поймет, что к чему, и будет большой скандал, — пытаясь опровергнуть его внезапную догадку, заторопилась с объяснениями Уля. Теперь щеки покрыл отчаянный румянец. Ну конечно! Вот уже и оправдываться приходится, кому это понравится? — «Мама, значит? То есть ты не струсила?» — А мне и так последнее время хват… — Окей. Если всё дело только в маме, переоденешься у меня. «Что?!» «То. В чем проблема-то?» — Все равно надо подняться за шлемом, — пожал он плечами. Это факт. А еще дождевик дома нужно сбросить. Планы вздремнуть отменяются, к тому же, здесь асфальт уже фактически сухой. Уставившись на него во все глаза, малая явно пыталась быстренько взвесить все риски и понять, стоит ли вообще с ним связываться. — Даю тебе время откатить, — склонив голову к плечу, беззаботно продолжил Егор. — Наденешь боты — и назад дороги уже не будет. Спустя две минуты Уля, прячась за его спиной, бесшумно кралась по общему коридору. Можно подумать, теть Надя прямо сейчас прилипла к глазку и палит всю контору. Ну прямо как в старые добрые времена, когда они возвращались с прогулки: Егор шел первым, руки в брюки, а она — как правило, с полными кедами песка, в подранной футболке, с чумазой физиономией или чем еще успевшая провиниться, — за ним, в предвкушении нагоняя от матери. Если посмотреть со стороны, сейчас картина один в один, только шалопаи лет на пятнадцать постарше. Напустив на себя самый праздный вид, загораживая собой обзор на тамбур, открыл дверь и пропустил малую вперед. Закрыл. — Что-то всё это мне напоминает, — хмыкнул Егор, не удержавшись. Нет, на лицо соседки без усмешки смотреть решительно не выходило. Те же испуганные глаза, в которых растерянность и сомнение мешались с потихоньку зажигающимися огоньками предвкушения, порозовевшие щеки, прикушенная губа… А в целом вид такой, будто афёру века готовит, но на генеральном прогоне её всё ещё что-то смущает. — Мне тоже… — по ходу, сообразив, о чём он, согласилась Ульяна и оглянулась по сторонам. — Где? — Что где? — Где можно переодеться? — А… Ну, хочешь, в ванной, хочешь, в спальне, — Егор кивнул на приоткрытую дверь собственной комнаты, вспоминая, что оставлена она в легком хаосе, — хочешь, в гостиной. А я пока на балкон, перекурю. Если трусишь, из спальни есть шанс сбежать тропой Коржа — через окно на каштан и на вашу территорию. Только ты же высоты боишься… Не прокатит, да, — подмигнул он обдумывающей заманчивую перспективу соседке. — Жаль. Сокрушенно покачал головой. Там, в ней, что-то между собой боролось. Страх неизвестности, желание покарать за выбранные слова и доказать обратное. Тут как обычно — она постоянно ведётся на провокации. И что-то еще в ней сидело — неясное. Смущение? Да бога ради! Он же на кухню сейчас пойдет, а не в кресло смотреть усядется. С последней мыслью усмешка резко схлынула с губ. — В общем, ванная, спальня с каштаном — осторожнее, ветки тонкие, высота приличная, — гостиная, — Егор поочередно указал пальцем в нужных направлениях, хотя малая и так на его территории прекрасно ориентировалась, — выход тут. Я пошёл. — Угу… — косясь на брошенный на пол раскрытый рюкзак, из которого призывно торчала экипировка, проворчала она. — Иди уже! «Иду-иду…» Пока он там, за плотно прикрытой дверью, спиной к собственной квартире, стоял и курил, сквозь густую листву пытаясь рассмотреть высыпавших на улицу детишек, гадал, сбежала она уже по-тихому или нет. Если да, будет немножко обидно за обещавший быть интересным вечер. Но вообще, не припомнит он ни одного случая, когда Ульяна, сама изъявляя желание влезть в какую-нибудь сомнительную авантюру, сама же в последний момент и соскакивала. А еще — ни одного случая, чтобы она признала: «Мне слабó». Ну разве что парапланы и вообще высота, но это другое. Это естественный, врождённый страх, победить который очень сложно. И не нужно себя насиловать. Но если всё-таки сбежала, то… Не через окно, конечно, обычным маршрутом… То… Да нет, не может быть. — Я вроде готова, погнали, — раздался за спиной не шибко-то уверенный голос. Нутро накрыла волна триумфа. Конечно, не может быть — просто потому, что быть не может! Всё один к одному, малая в процессе покорения новых вершин прёт вперед, как танк, и останавливаться не намерена. Усмехнувшись этой мысли и затушив сигарету, Егор обернулся. «… … …» — Что-то не так? — вспыхивая щеками, испуганно пролепетала Ульяна. — Я неправильно его надела? Так и знала! Всё так, просто кое-кто за выражением своего лица не уследил, уследишь с ней! Рот открылся, чтобы выдать какую-то реакцию, но мысль упорно не шла. А нарастающее смятение парализовало язык. Вообще, конечно, неплохо бы воображение включать, когда выбираешь женскую одежду. О чем Егор думал, перебирая варианты экипировки, так это о размере и о том, насколько хорошую защиту она даст малой в случае падения с «Ямахи» на скорости пять, десять, ну, край, двадцать километров в час. О чем не думал совсем, так это о том, как Ульяна будет в этом одеянии выглядеть. В этом в меру свободном серо-красном комбезе с кожаными вставками, укрепленными боковинами штанин, с вот этими фактурными, сложенными симпатичной гармошкой наколенниками и налокотниками, защитой плеч и спины. Высоким горлом на металлических пуговицах. В этих ботинках. С этим хвостом. «Ты…» Он дал себе ровно две секунды на то, чтобы очнуться. Схватил с подоконника пачку сигарет и зажигалку, проверил карманы. — Всё так. Пошли. Сел как надо, как на неё шит, как влитой. Надо было куртку брать. *** Как Ульяну потряхивает, чувствовалось очень хорошо: в него вцепились так, как еще ни разу не цеплялись за всё то время, что она ездит сзади вторым номером. Заячье биение сердечка, кажется, лопатками ощущалось, спиной. Егор готов был поспорить, что пальцы под перчатками — ледяные. Ей страшно — и это прекрасно, потому что сейчас она не на велосипед сядет, инстинкт самосохранения должен шарашить на максимальных оборотах. Ей страшно, но всё же она тут — храбрая. Это её качество всегда вызывало в нём уважение. Ситуация на пляже не считается. Там её храбрость подняла в нём бурю совсем других чувств: неподвластный контролю, переросший в инфернальный ужас страх, за которым пришла ярость. Малая пока не знает, что ничего экстремального её сейчас не ждет: знакомство, самые азы, и только потом, когда и если ему станет понятно, что полученная информация в этой маленькой симпатичной голове надежно осела — только потом движение на первой-второй передаче. По прямой. Возвращаясь из центра, он успел обмозговать урок. Спустя десять минут они припарковались на пустыре за последними многоэтажками района. Заросшие травой на стыках, кое-где разбитые бетонные плиты казались Егору идеальной площадкой для обучения вождению: сам он эту науку здесь и постигал. Вон в те кусты пару раз с «Ямахи» летал, разрослись. Чуть дальше начиналось поле и небольшой пролесок. Да, земля мягче бетона, но бугриста, мотоцикл будет подскакивать, удержать на нем равновесие окажется сложнее, опрокинуться — проще, так что этот вариант пока не рассматривался. Заглушив мотор и дождавшись, когда пассажир спешится, Егор спешился сам, снял шлем и осмотрел ученицу сверху донизу. Все же идеальный выбор экипировки, несмотря на странное первое впечатление, что она в ней произвела. Мимолетное, уже выветрилось. Даже если сегодня они ограничатся лишь изучением теории, так спокойнее. «Страшно…» — сообщали глаза за визором. «Разумеется» — Малая, бояться нечего. Здесь всё просто. А ты всё схватываешь на лету, так что тебе тем более будет просто. Запрыгивай, — кивнул он в сторону ничего не подозревающей, мирно стоящей на подножке «Ямахи». — Уже?.. — донесся до ушей еле слышный лепет. — Ну да. Чего рассусоливать? Уля нерешительно приблизилась к мотоциклу и подняла на него вопрошающий взгляд. — Запоминай. Подходишь с левой стороны, — безмятежно начал Егор, следя взглядом за тем, как она послушно занимает обозначенное место, — кладешь обе ладони на ручки руля. Угу. Встаешь на левую ногу. Если сложно держать баланс, прислоняешься к бензобаку. Переносишь центр тяжести на руль, — «Прекрасно». — Правую ногу поднимаешь и перекидываешь через седло, — «М-м-м… Чернов! Ау?!» — Осторожно, слишком высоко не заноси, от земли не отталкивайся — рискуешь потерять равновесие и упасть вместе с байком. Хорошо… Снимай подножку. Уставились на него очень испуганно. Можно сказать, воззрились в панике. «Спокойно…» — Обе ноги стоят на земле, руль держишь крепко, — продолжил Егор невозмутимо. — Тебе нужно почувствовать вес мотоцикла, привыкнуть к нему и к центру тяжести. Поболтай его из стороны в сторону. Хорошо. Еще давай, не стесняйся, он к нежному обращению не привык. — Тяжелый… — обреченно вздохнув, констатировала малая. — Да, не пушинка. Возвращай подножку на место и спешивайся, — ухмыльнулся он, уже предвкушая реакцию.