– Согласен. Но это не про «торопились». Спрашивать у тебя о ребёнке надо было на трезвую голову. Я выдергиваю руку и шиплю: – Я была полностью трезвая. – Неужели? А мне кажется, что ты как только увидела меня, так сразу и опьянела. Никак тебя не могу привести в чувство. – Ну ты и гад, – я уже почти готова всё вокруг крушить и ломать. Да как он смеет. Ничего, я сейчас тоже приведу аргумент. – Я поняла, почему ты вчера злился на меня. – Интересно. – Ты ревновал к своим коллегам. – Ревновал, – Виктор ласково улыбается мне в лицо. – А как это относится к нашему делу? – Поэтому ты не хочешь, чтобы я с тобой работала. – Это не единственная причина. Хотя не скрою: я злюсь, когда на тебя пялятся посторонние мужики и откровенно хотят. – Ахахах. Кто? Вчерашние мужики в пиджаках? Да они кроме своих цифр в чёрных блокнотиках ничего вокруг не видят. – Много ты понимаешь, – он недовольно прищуривает глаза, – про чёрные блокнотики. – Так рассказал бы им. Мол, это будущая мама моего ребёнка. – Уже, – коротко бросает он и гневно сверкает глазами, а я дёргаюсь от его слов. – У тебя не будет ни одного шанса улизнуть от меня. – Я и не собиралась. – А мне показалось, что ты поторопилась. С твоих же слов. – Слушай, что ты хочешь от меня услышать? Я тебя вообще сегодня не понимаю. – Я сам себя больше не понимаю, – говорит он снова новую странную фразу и замолкает, потому что нам приносят заказ. Хоть официант уже давно исчез из поля зрения, за столом царит тишина. Виктор молча разбирается со свиной отбивной, а я наслаждаюсь вкусным салатом из морепродуктов. Кажется, я впервые за эти сутки что-то делаю с пониманием того, что это просто необходимо делать. Надо успеть подкрепиться, пока снова не начали дрожать руки да табунами по спине носиться мурашки. – Значит, ты не хочешь, чтобы коллеги знали, что мы с тобой спим и вместе работаем, – я первая прерываю тишину. – У вас так не принято? Я без претензий. Просто интересно. – Ань, только честно, тебя это обижает? – Что? – я честно не понимаю, что он имеет в виду. – Ты хочешь со мной работать? Тогда я готов это обсудить с тобой. В спокойной и деловой обстановке. – Нет, нет, Виктор, – я даже начинаю махать руками. – Меня устраивает моя работа, мой ритм. И вообще, все эти офисы я не люблю. Я помню, как Суздальцевы работали на «дядю», пока не создали свою компанию. Да и я сама после института впахивала как будто мне больше всех надо было. Ничего хорошего в этом нет. Если только для опыта, ну, или в совсем безвыходной ситуации. И то стоит хорошенько подумать о таком решении. – Мне понятна твоя позиция. Но здесь не совсем такой вариант. – Ты не «дядя»? – усмехаюсь я. – Ты член… – специально делаю паузу, но не успеваю договорить, потому что он меня перебивает. – Нарываешься, Аня. Ох, нарываешься. – … правления, – медленно заканчиваю фразу по слогам, – начальник и так далее. Мне даже неловко. Я простая швея, а здесь такое. – А тебе нравится шить? Поэтому ты не хочешь рассмотреть варианты полной занятости по основной специальности? – Нравится. Не хочу быть загнанной лошадью. Когда работаешь в удовольствие, совсем другое дело. – Мне показалось, что вчера ты выступала с очень большим удовольствием. – Есть немного, – соглашаюсь я. – Иногда на меня находит. Так всё-таки, почему ты боишься работать со мной? – Боюсь. Не хочу, чтобы сбежала от меня. Я не терплю неподчинения, я ни с кем не ищу компромиссов. – Волк-одиночка. – Почти, – Виктор широко улыбается, а мне почему-то кажется, что он скалит зубы. – Я иногда побаиваюсь твоей реакции. – Не стоит, Анечка. Или я чего-то не понял ночью? Было грубо? Я верчусь на стуле от его прямых вопросов в лоб. Но он ждёт моих ответов, не сводя с меня глаз. – Нет, всё в порядке. Мне понравилось. – Тогда в чём дело, Аня? Ты мне можешь всё рассказать. Тут совсем нечего и некого стесняться. – Кажется, нас подслушивают. Давай об этом поговорим, когда приедем. Действительно, за соседним столиком пожилая дама нервно ёрзает на стуле и, мне кажется, сидит специально боком, чтобы лучше слышать. – Это проблема тех, кто подслушивает. А когда мы приедем, то нам придётся провести эксперимент. – Что ещё за эксперимент? – «бабочки» так нагло шевелятся в животе, что я вынуждена прижаться к спинке стула. – Ну, наконец-то! Ты порозовела. А то сидишь бледная. Теряешься на фоне скатерти. Наш разговор то и дело скатывается к интимным отношениям. Если честно, то у меня уже каша в голове. А ему нравится. Испытывать меня и проводить эксперименты. – Хочу выяснить, выдержит ли кровать, – сообщает он, придвигая к себе пирожное. – «Итальянская»? – и куда ему столько лезет только. – Она самая, – он с многозначительным видом отпивает чай. – А «шубка» что? Не смогла помочь? Или эта… – Стоп. Вношу ясность. На этой кровати никого не было. Ну, кроме меня, любимого. Я нервно смеюсь и почему-то ему не верю: – Жалко денег на новую кровать? Боишься, что я не стану на ней спать? – Совсем для тебя не жалко денег, кстати, – говорит он с серьёзным видом. – Я не допускаю к ней никого. Для меня собирали её на лучшей фабрике мира. По специальному заказу. – Я помню, – перед глазами сначала появляется картинка с её габаритами, а потом – предполагаемый заявленный эксперимент. – Не веришь мне? – Почему же? Не вижу смысла тебе меня обманывать. – Вот и умница. Так почему ты боишься меня? – Не переворачивай. Я не так сказала. – Скажи, Аня. Это важно для меня. Я не хочу повторять собственных ошибок. – Я не хочу тебя терять. – Что ж, приятно это слышать. Поэтому ты боишься, когда я злюсь? Под его пристальным взглядом я чувствую себя как под лупой. Кажется, он скоро доберётся до самых моих глубин подсознания. От такого детального внимания неплохо так потряхивает всё тело, что я даже не рискую взяться за кружку с горячим чаем. – Возможно. Я не могу описать то, что чувствую. – Тогда, чтобы тебе было поспокойнее, хочу тебя заверить, что с моей стороны измен и глупых скандалов… – он делает небольшую паузу и добавляет, – или уходов из дома не будет. Всё по-серьёзному, если уж мы решили жить вместе. – А мы так решили? И когда? – легонько дёргаю льва за усы. – А как ты представляешь себе наши отношения? Ты с огромным животом живёшь одна в своей студии. Да на тебя Виола и Эрастовна натравят инквизицию. А потом найдут сообщников и предадут общедомовому суду.