ГЕРЦОГИНЯ. Любимая супруга и мать. Твоя утрата слишком тяжела для нас. Покинула этот мир в пятницу утром во сне. Похороны состоятся в Католической церкви Святого Финнегана Воскресенье, 19 октября в 11 часов утра. Поминки состоятся в Хант Пойнт. Приглашаем вас принять участие в мероприятии. Я смотрю на верхнюю часть страницы ─ раздел некрологов. Так вот оно что: Герцогиня умерла. Мой желудок сжался от этой информации. Я знал, что это произойдет, но все же… эта женщина когда-то заботилась обо мне, а я, по-своему, заботился о ней. Отбрасываю газету, тыча указательным пальцем в лилию, которую Чарли использует в качестве своего семейного герба. Майкл хмурится, глядя на газету, видит, на что я указываю, и его лицо омрачается. ─ Эй? Эй, ты слушаешь? Зет! Из моего телефона раздается крик. Вернее, Ребел орет на меня. ─ Что? ─ Не беспокойся о Слоан. Я найду ее, хорошо? ─ Ребел, я бы не доверил тебе поиски моей девочки, даже если бы ты был последним еб*ным мужиком на свете. Я завершил звонок. Не хочу слышать больше ни слова из его уст. Все время забываю, что Майкл ─ кузен этого засранца. Он изгибает бровь, глядя на меня, уголки его губ приподнимаются. ─ Не фанат, да? ─ Не особо. Извини. ─ Не стоит извиняться. К нему нужно привыкнуть. ─ Майкл вздыхает, проводя руками по передней части своего пиджака. ─ Ладно, так какой план? Ты собираешься сдаться на милость агенту УБН или как? Слоан запретила. Я встаю, злобно глядя на него. ─ Невежливо притворяться спящим, когда люди ведут приватный разговор. ─ Нет, это не так. А целоваться в засос, когда с тобой в машине на заднем сиденье застрял человек? Вот это невежливо. Я еле сдерживаюсь. Мы покидаем «Fresco's», но перед этим Майкл возвращает свой стакан с макиато баристе и сообщает, что его кофе плохой. На самом деле, очень плохой. Бариста выглядит так, будто готов наложить в штаны. Когда мы выходим на улицу, город необычайно тих, словно затаил дыхание в ожидании приближающейся бури. В каком-то смысле так и есть. Именно сейчас Слоан могут допрашивать, удерживать против ее воли. Меня это не устраивает. Если я не верну ее в течение часа, на Сиэтл обрушится сильнейший ураган за всю историю существования. И этим ураганом буду я. Без разговоров Майкл отдает мне ключи от «Хамви» Ребела. Он забирается на пассажирское сиденье, надевая мои авиаторы. ─ Что будем делать? ─ Мы, мой друг, собираемся обеспечить себе чертовы гарантии. Майкл похлопывает по приборной панели, ухмыляясь. ─ Звучит как план. ─ И, Майкл? ─ Да? ─ Как только Слоан вернется… мне нужен будет костюм. Глава 3 В последний раз я видела папин универсал, обшитый деревянными панелями, в зеркале заднего вида машины, когда мы убегали. Не думала, что нам удастся забрать его из комплекса Хулио, и все же, сейчас я сижу на переднем пассажирском сиденье и слушаю слишком знакомое захлебывание и скрежет этой чертовой штуки, когда мы выезжаем из города. ─ Итак, с чего нам следует начать, как думаешь? ─ спрашивает папа, его руки находятся в правильном положении на руле ─ на десять и два часа. На мою грудь словно давит тяжелый груз, затрудняя дыхание. У меня дрожат руки. Я в такой ярости, что едва могу спокойно сидеть. ─ Может, с самого начала? Например, как ты начал сотрудничать с УБН, папа? Ты все это время знал, верно? Тебе было известно, что Алексис жива, и ты молчал. Вот почему ты так странно отреагировал, когда я заявилась домой, заявив вам с мамой, что нашла ее. Боже! ─ Слоан. ─ Что, папа? Не упоминать имя Господа всуе? Что, черт возьми, я должна еще сказать? Ты лгал нам. Лгал нам годами. ─ Я упираюсь локтями в колени, наклоняюсь вперед, пытаясь успокоиться. Бесполезно. Не могу в это поверить. ─ Ты даже не отрицаешь этого, ─ шепчу я. ─ Ты не сказал, что я не права. Я буквально ощущаю его раскаяние. Как и Зет, папа не умел лгать. ─ Мне жаль, милая. Правда. Но было необходимо, чтобы ты не знала, где находится Алексис. ─ А мама? Было ли так необходимо, скрывать от нее, где ее долбаная дочь? Она думала, что ее дочь умерла, папа! ─ Знаю, Слоан. Знаю. Но ты должна понять, я сделал то, что должен был. Так было необходимо. Это было не навсегда. Я выпрямляюсь, пытаясь заглянуть ему в глаза ─ человеку, которого уважала всю жизнь. Человеку, по чьим стопам хотела пойти с самого детства. Человеку, который учил меня любви, справедливости и честности. Меня начинает тошнить, и я понимаю, что сейчас произойдет что-то ужасное. ─ О, нет. Папа, остановись. ─ Что такое? ─ Папа, просто останови чертову машину! Он направляет универсал на обочину, как раз вовремя, чтобы я успела открыть дверь и расстаться с содержимым своего желудка. Меня рвет так сильно, что глаза застилают слезы. Папа кладет руку мне на спину и поглаживает вверх-вниз, как он делал, когда я болела в детстве. Мне не становится легче. Мне становится еще хуже. Я слышу, как позади нас останавливается машина, хруст шагов по гравию на обочине дороги, а затем глубокий голос говорит: ─ Мы не можем здесь оставаться. Она может поблевать по пути в местное отделение. Мне незнаком этот голос, но я уже ненавижу его. Смахнув слезы с глаз, смотрю в лицо самому высокому парню, которого когда-либо видела. Его внедорожник припаркован за нами, пассажирская дверь все еще распахнута. Лоуэлл сидит за рулем и смотрит на меня бесстрастным, незаинтересованным взглядом. Точно такой же был у нее, когда она показывала мне многочисленные тела мужчин, которых, по ее словам, убил Зет. Я отмахиваюсь от нее, а затем сплевываю на землю, избавляясь от мерзкого привкуса рвоты. ─ Скажи своей начальнице, что она может идти на х*й, ─ сообщаю я гиганту передо мной. Закидываю ноги обратно в машину, а затем хлопаю дверью с такой силой, что вся машина содрогается. ─ Ты не знаешь правды, милая. Думаю, как только я все объясню, ты поймешь, ─ мягко говорит папа. Если он так думает, то его ждет разочарование. ─ Мне сейчас наплевать на правду, папа. Уже слишком поздно. И ты, и Алексис полностью предали мое доверие. Вы разрушили все. Я… я не хочу ничего слышать. Позади нас раздается автомобильный гудок ─ Лоуэлл ворчит из-за того, что мы не двигаемся. Отец включает передачу и выезжает на дорогу. Очевидно, мы направляемся в местный офис. Туда, где мне прочитают поучительную проповедь по поводу моих последних жизненных решений. Если бы мне предоставили выбор, я бы никуда не поехала ни с отцом, ни с агентом Лоуэлл, но либо это, либо арест моей задницы и моих активов до тех пор, пока не подчинюсь. Я не прикасалась к своему банковскому счету уже несколько недель. Похоже, всякий раз, когда мне что-то было нужно, это появлялось, предоставленное мне либо Зетом, либо, чаще всего, Майклом. Но в какой-то момент мне захочется получить доступ к своим деньгам, и я определенно захочу вернуться домой. Но когда, черт возьми, это произойдет? Сама мысль о том, что смогу вернуться в убежище, которое создала для себя, не притащив за собой целый ворох проблем, вызывает смех. Кроме того, отец пообещал, что высадит меня там, где захочу, после того, как я его выслушаю, так что пока это казалось лучшим вариантом. Мы ехали еще минут сорок, проезжая мимо поворотов на Маунтлейк-Террас, Линнвуд и аэропорт Пейн-Филд, пока не приехали в Эверетт. Последний раз я была здесь в детстве ─ на дне рождения то ли Алексис, то ли моем, сейчас уже не помню. Это место ассоциируется у меня с визжащими детьми и запахом гамбургеров. Отец загоняет универсал на стоянку за винным магазином. Глушит двигатель и вынимает ключи из замка зажигания. ─ Слоан, ты должна знать, что мне очень жаль. Я не хотел ничего скрывать от тебя или твоей матери. Я… ─ Может, уже покажешь то, что тебе так отчаянно нужно показать, а потом отвезешь меня обратно к людям, которые не лгут и не злоупотребляют моим доверием, а, папа? Мне кажется очень странным, что это на самом деле правда. Зет никогда не просил моего доверия и не подводил меня. Он ничего от меня не скрывал. Если я хотела что-то узнать, если оказывалась в ситуации, когда он мог меня контролировать, если ситуация была плохой, он не обманывал меня и не предавал. Он был честен и оберегал меня. Зет, человек, которого я знаю как преступника, относился ко мне с бо́льшим уважением, чем мой собственный отец, человек церкви. О, ирония настолько горька, что я чувствую, что задыхаюсь от нее. ─ Постарайся быть непредвзятой, ладно, малышка? ─ говорит папа. Лоуэлл и ее подчиненные подъехали на огромных внедорожниках и уже выходят из машин, не очень терпеливо ожидая, пока выйдем и мы. Я не отвечаю отцу. Выхожу из машины, бросая злобный взгляд на женщину, которая, похоже, и является зачинщицей всего этого гребаного бардака. Лоуэлл с мрачной улыбкой показывает на металлическую лестницу, зигзагом поднимающуюся по боковой стенке винного магазина. ─ После вас, ─ говорит она. Металлический настил на ступенях лестницы почти стерся посередине, в центре проржавевшей металлоконструкции остался блестящий серебристый след. Мои шаги гулко отдаются эхом по парковке, пока я поднимаюсь на один, два, три пролета, с каждым шагом мне все тяжелей подниматься. Мы добрались до верха лестницы, и передо мной возникла массивная стальная дверь, покрытая темно-зеленой обшарпанной краской. Лоуэлл проскальзывает мимо меня и набирает код на клавиатуре, встроенной в стену, дверь с грохотом открывается, и изнутри здания раздается тревожный скрип ─ однотональный звук «эрннн», напоминающий тюремные ворота, которые я видела по телевизору, и, надеюсь, не увижу их в ближайшее время наяву.