Входная дверь снова открылась и в прихожей появились кинолог в старшинских погонах с собакой. Девчонки, увидев пса, инстинктивно зашли за спину сидящей за столом матери. Дальше пошла рутинная работа. Когда старшина со своей псиной выскочили из квартиры, работу продолжил эксперт. Мы с потерпевшей старались ему не мешать. Квартира была изрядно перерыта, а многие вещи из шкафов и ящиков были просто вывалены на пол. Вор не пожалел даже телевизор. Цветной "Горизонт-723"всем своим громадьём также лежал на полу. При падении вырвав вилку сетевого провода из розетки и беспомощно расщеперившись четырьмя ногами своей колонки-постамента. Экраном он смотрел в сторону импортной полированной стенки с книгами и хрусталём. Створки стенки были распахнуты и часть книг валялись на полу. Со слов Шевцовой, даже по самым предварительным прикидкам, жулики нагрели королеву дефицита тысяч на шесть, а то и больше. Помимо двух шуб и ювелирных украшений, вор или воры завладели немалыми деньгами. Без малого пять тысяч рублей лежали в хозяйкиной комнате на высоченном под самый потолок шифоньере. — Замки очень хорошие. Импортные и на мой невооруженный взгляд, снаружи и внутри целые, — вполголоса сообщил мне эксперт, — Точнее и подробнее расскажу позже, когда поковыряюсь в них, — пообещал он. Значит, отмычки или дубликаты. Хорошо, если бы дубликаты, тогда шансы найти злодея существенно повысятся. Но это будет известно только после того, как криминалист вытащит из двери оба замка и, утащив их в РОВД, вдумчиво исследует их потроха. Приведенные участковым две пожилые соседки, дождавшись, когда я управлюсь с протоколом осмотра, расписались в нём и легкой рысью поспешили на выход. Скорее всего, им не терпелось поделиться полученным из первых рук инсайдом с себе подобными ветеранами труда и социалистического быта. Ближайшие пару дней они будут самыми востребованными сказительницами в масштабе дома или даже всего двора. Отправив Храмова в помощь участковому на поквартирный обход и прибрав протокол в папку, я направился в соседнюю комнату, где хозяйка обнесённой квартиры вместе с дочерями уточняла масштабы понесённых убытков. Здесь тоже все было перевёрнуто и разбросано. Так же, по-варварски, был сброшен на пол радиоприёмник "Океан-209". Наверное, с письменного стола, рядом с которым он беспомощно валялся. Аккуратно, чтобы не испачкаться трудами эксперта, поднял радиомечту любого советского обывателя и поставив ее на стол, порадовался за хозяек, что стеклянная шкала не треснула. — Ну ладно, хоть тебе повезло, — в который уже раз горько вздохнув, сказала номенклатурная мать младшей дочери, — Ты точно всё своё просмотрела? — Не знаю, куртки нет и босоножек, а так вроде бы все на месте! — неуверенно ответила ей, как я теперь уже знал, Марина. — Еще двух больших чемоданов нет! — добавила она. — А у меня кроме дубленки и сапог, еще и джинсы унесли! И всё новое бельё, которое в ящиках было, — скосив на меня взгляд и покраснев, расстроенно сообщила старшая, перебирая разбросанное по комнате барахло. Эксперт забрал дочерей на кухню и затеялся откатывать им пальцы, чтобы исключить потом их опечатки из иных прочих, которые он насобирал по квартире. А я, признав Шевцову в качестве потерпевшей, начал её допрашивать. Заявление потерпит, его она мне напишет позже. Вытягивая из расстроенной женщины все нужные мне детали и подробности, я, где-то в закоулках своего разума чувствовал несварение мыслей. Прекратив задавать вопросы, я встал со стула, начал обходить комнату, в которой жили сёстры. Все вещи девушки перед тем, как уйти с экспертом пачкать пальцы, подняли с пола и свалили на свои кровати. К этим кроватям я и направился. — Серёжа, это же нехорошо! Стыдно! — подала голос Светлана Сергеевна, стоило мне только взять в руки нераспечатанную упаковку с женскими трусами в руки. — Это неприлично, копаться в чужом белье, Сергей! Тем более, что это бельё женское! — и голос её в считанные секунды не просто окреп, он вернул себе бОльшую часть начальственной тональности. Не обращая на потерпевшую мадам внимания, я продолжил перебирать поочередно две кучи бабских тряпок. Я тщательно сортировал вещи, игнорируя неудовольствие сановной терпилы и без какой-либо оглядки на степень интимности белья и одёжек. Отложив из двух куч понравившиеся мне джинсы, льняной и коттоновый сарафаны, а также целую кучу лифчиков и трусов, я, не стесняясь, прикрикнув на царицу торговли, чтобы она заткнулась и подошла ко мне ближе. — Будь так добр, никогда больше не ори на меня! — с перекошенным лицом в три шага подлетела ко мне Шевцова, — И оставь в покое нижнее бельё моих дочерей! Вот уж никак не думала, что ты настолько озабоченный! — выдавая мне жесткую отповедь, Светлана Сергеевна смотрела на меня с злобной брезгливостью. — Вы, голубушка, угомонитесь и возьмите себя в руки! — шагнув вперёд, как можно спокойнее отреагировал я на огульные обвинения в склонности к фетишизму, — Светлана Сергеевна, я же вас не учу, как вам дебет с кредитом и сальдо с бульдо в квартальном отчете сводить! — мадам потерпевшая была вынуждена податься назад и опуститься своим крепким тылом на одну из коек, подмяв своей ядрёной задницей множество разноцветной ветоши с импортными этикетками. — Я сейчас буду вам передавать вещи, а вы мне будете говорить, кому они принадлежат! Виктории или Марине. Вы меня поняли, гражданка Шевцова? Я видел, что сбитая с толку гражданка ничего не понимает, но она, тем не менее, мне уверенно кивнула. Я начал подавать ей блузки, лифчики, трусы и все остальное. Критерий был один, вещь должна быть абсолютно новой, либо почти новой. Передавая тряпку, я задавал один единственный вопрос. — Маринин, — скомкала она в руках ажурный лифчик, — Маринкины, — более спокойно приняла Шевцова от меня штаны "Левис", Маринкины, — с легкой гримасой она приняла у меня из рук упаковку с "неделькой" и отнесла ее в шкаф. Оттирая салфетками перепачканные пальцы, вернулись дочки. Теперь играть на "пианино" эксперта на кухню ушла сама мадам Шевцова. Чтобы не терять времени, я под протокол запытал юных барышень, на предмет того, где они были в момент кражи. Никто из них на нехитрую провокацию не поддался. Зато выяснилось, что и та, и другая имели алиби, уверенно пояснив, где и в чьем присутствии они провели этот день. Вплоть до того момента, когда по еще состоявшейся утром договоренности, они явились под конец рабочего дня в ТОРГ к матери. И вместе с ней, на ее персональной машине поехали в магазин "Мебель", что на Гагарина. Там они приобрели пару кресел-качалок для дачного сезона, который уже не за горами. И только после этого, опять же всей семьёй, вернулись к разбитому корыту. То есть, в обворованную квартиру. Я слушал девушек и никак не мог отделаться от непонятной занозы, зудящей в моём многострадальном, и не единожды контуженном разуме. Что-то в нём не сходилось или не соответствовало нормальности. А вот, что, я так и не мог уловить. Сколько ни пытался наморщить свой недюжинный ум. Это "что-то" было где-то здесь, в квартире и на расстоянии вытянутой руки, но я смотрел вокруг, и ничего ненормального не замечал. Хотя эта ненормальность совсем недавно и пусть вскользь, но таки задела моё сознание. — Написали? — перебил я гомонящих, как индюшки, девиц. Они умолкли и протянули мне мне каждая по тетрадному листку, на которых аккуратно по пунктам были изложены списки их небоевых потерь. Нет, не зря я пошел на репутационные издержки и теперь в глазах мадам Шевцовой выгляжу извращенцем-фетишистом. Оно того стоило. Если под именем Марины было исписана только половина страницы, то список Вики едва уместился па обеих сторонах листа. И в этот самый момент мой мозг осветился изнутри всплеском озарения. Вскочив с банкетки, я кинулся в гостиную. Самостоятельно поставив на ноги постамент-колонку, я позвал на помощь эксперта. Вместе с ним мы подняли с пола тяжеленный телевизор и водрузили его сверху на его штатное место. Воткнув штепсель в розетку, я надавил на кнопку с красным значком. Ящик заработал! Сначала он несколько секунд нагревался, а потом появились звук и изображение. Бабища с начесом картонным голосом рассказывала про рекордные надои своей животноводческой бригады и про готовность завершить пятилетку досрочно. — Ну хоть телевизор новый не придется покупать! — с удовлетворённо-облегченной интонацией раздалось у меня за спиной. Обернувшись, я увидел обокраденную Светлану Сергеевну, также, как пять минут назад её дочери, вытирающую тряпкой измазанные черной мастикой пальцы. — Пошли на кухню, есть разговор! — я бесцеремонно развернул женщину и подтолкнул туда, откуда она только что появилась. — Анатолий Евсеевич, ты позволь нам со Светланой Сергеевной с глазу на глаз побеседовать? — вежливо выгнал я эксперта с кухни и плотно прикрыл за ним дверь. — Бельишко ваше я перетряхнул, теперь бы чаю испить! — кивнув на стоявший на плите чайник, начал я беспардонно набиваться на угощение. Разговор предстоял непростой и, я бы даже сказал нехороший. Поэтому я счел необходимым занять Шевцову каким-нибудь делом. Если она сейчас будет занята бытовыми бабскими хлопотами, полагал я, то включить передо мной номенклатурную начальницу ей будет труднее. А поскольку я гость на ее кухне, пусть и не званный, но в чашке чая она мне вряд ли откажет. Шевцова с интересом взглянула на меня, однако промолчала и повернувшись к плите, подпалила конфорку. А я усевшись на роскошный, как в фильме про Кису Воробьянинова стул, с удовольствием вытянул ноги. — Говорите, Серёжа! — повернулась ко мне от плиты, взявшая себя в руки, Светлана Сергеевна, — Вы ведь меня сюда не из-за чая позвали? — Эх, как же хорошо, когда женщина не только красивая, но еще и умная! — изобразил я лицом и голосом восхищение, — Вы правы, не из-за чая! Вернее, не только из-за чая, — поспешил поправиться я и начал излагать то, что постепенно созревало и принимало ясные смысловые очертания в моей голове. Изъяснялся я негромко и не более пяти-семи минут. Потом еще минут пятнадцать настойчиво задавал вопросы. Глядя с нарастающей тревогой на бледнеющую женщину. Вместо ожидаемого мной возмущения, она наоборот сжалась и поникла. Я вскочив, усадил Шевцову на свое место и по примеру ее дочери начал накапывать из пузырька прозрачную жидкость все в туже чашку. Прочитав этикетку, отметил про себя, что теперь знаю, как пахнет валокордин. — Сколько капель? — опомнился я после одиннадцатой или двенадцатой, — Или, давайте, я скорую вам вызову? Двадцати хватит, — непривычно тихо ответила начальница городской торговли, — Не надо скорую! Ты уж, пожалуйста, сам за собой поухаживай, Сергей! — с кривой улыбкой указала она глазами на заварочный чайник. — Да бог с ним, с этим чаем! — отмахнулся я и выключил конфорку, — Каким путем пойдем, Светлана Сергеевна? — я разбавил водой вонючие капли и подал чашку этой бедной, хоть и совсем небедной женщине. Та выпила содержимое, даже не поморщившись и подняла на меня глаза. — Что ты мне посоветуешь? — она глядела на меня больными растерянными глазами и мне её было жалко, — А, может быть ты ошибаешься, а, Серёжа? — спросила она с надеждой. — Может и ошибаюсь! — не стал я упорствовать и пожал плечами, — Тогда, тем более, эту версию нужно проверить! А можно вообще заявить, что никакой кражи не было и отказаться от расследования. Но вы ведь женщина деловая и понимаете, что проблемы надо решать, а не заметать их под ковёр! — Понимаю.. — она тяжело поднялась и подошла к окну, — Я тебе почему-то верю, Сергей! — не оборачиваясь, тихо произнесла она, — Делай так, как считаешь нужным. Отвечать я не стал. Набрав из-под крана все в ту же чашку, пахнущую аптекой, воды, я напился и вышел из кухни. — Тебя мать зовет! — заявил я старшей Вике, прервав её занятие по раскладке вещей, — А ты останься, к тебе у меня разговор есть! — обернулся я к младшей. Марина опустилась на кровать и встретила мой взгляд бесстрастным выражением своего симпатичного лица. Похоже, что девушка была не из робких и разговор с ней запросто мог не получиться. Взяв со стола в руки элегантный, как рояль приемник "Океан-209", я повернул резистор громкости вправо. Аппарат тихо щелкнул и исправно зашипел. А когда я не торопясь погнал стрелку по шкале, то и заговорил на чьем-то нерусском наречии. Я довольно хмыкнул и поднял глаза на Марину. — Давай, рассказывай, как ты свою мать и сестру обокрала! Глава 19 Девушка дернулась, как от укола булавкой в задницу, и вылупила на меня свои глазищи. Большие и изумрудно-зелёные, которыми она, вне всякого сомненья, удалась в мать. Но надо отдать ей должное, в растерянности Марина пребывала недолго. Уже через несколько мгновений она смотрела на меня, словно настороженно-злобная кошка из угла, в который её загнали дворовые собаки. — Это вы так пошутили, товарищ милиционер?! — девица смотрела на меня с вызовом, гордо задрав подбородок, — Если так, то извините меня, но юмор у вас ни интеллектом, ни тактом не блещет! — с нарастающей уверенностью на лице и в голосе отчитала меня юная нахалка. Я какое-то время молча разглядывал её, раздумывая, с какой степенью жесткости буду колоть эту, не по годам способную, девицу. На её барственное "фи", с таким пренебрежительным образом выраженное в мой адрес, я реагировать не стал. Вместо этого, я громко позвал эксперта, который закончив свои ритуальные манипуляции, без дела томился в соседней комнате в обществе Шевцовой-старшей. — Евсеич, составь компанию барышне, а я пока выйду минут на пять! — указал я на Марину, — Пока не вернусь, из комнаты её не выпускай! Эксперт, выпятил губу, как бы показывая тем самым, что сторожить-догонять-хватать, это не его обязанность. Но артачиться не стал и поставив стул между сидящей на диване Мариной и дверью из комнаты, с достоинством уселся на нём. Заглянув в гостиную, я в очередной раз зазвал хозяйку дома на её кухню для прояснения деталей. Светлана Сергеевна, судя по её реакциям на мои вопросы, непростую ситуацию обдумала и объективную реальность произошедшего приняла такой, каковой она сложилась. Евсеича я почти не обманул и, если задержался сверх оговоренных пяти минут, то совсем ненадолго. Минут на пятнадцать. Успев побеседовать не только со старшей Шевцовой, но и с её второй дочерью. По настоятельной просьбе матери, та поделилась со мной некоторыми обстоятельствами из личной жизни младшенькой. Мало того, я даже успел позвонить в отделение уголовного розыска РОВД и, на своё счастье застал там Гриненко. Мне удалось получить у него интересующую меня информацию. И пусть эта инфа не была исчерпывающей, но свет на вновь открывшиеся обстоятельства она всё же пролила. — Спасибо, Анатолий Евсеевич, выручил! — поблагодарил я капитана, который был старше меня почти вдвое, — Ты иди, тебе там хозяйка чаю налить пообещалась и бутербродов нарезать! — Ну, а мы тут с Мариной теперь сами управимся! — заговорщицки подмигнул я девушке. Но та, очевидно, не была настроена управляться со мной и смотрела на меня исподлобья. Выглядеть она старалась равнодушной и видом своим беспокойства выражать не хотела. И это у неё неплохо получалось. Если бы не её длинные пальцы, нервно теребящие какую-то цветную тряпочку из летней одежды, то юноша в лейтенантских погонах ей бы поверил. Но пальцы её ходили ходуном, а лейтенант на её беду, не совсем и не во всём был юношей. — Ты чего нахохлилась? Ты, наверное, думаешь, что я сейчас тебя вопросами тиранить буду? — с насмешливым сочувствием посмотрел я на сопливку, — Если так, то не надейся, я и без твоих признаний обойдусь! Хочешь, я тебе расскажу, как я буду доказывать твоё участие в краже? — тоном искусителя вопросил я. Самая младшая из семейства Шевцовых удивленно уставилась на меня и я заметил, что она собралась было уже кивнуть на моё предложение. Но вовремя опомнилась и застыла. И даже рта не открыла. Н-да, способная дочурка растет у Светланы Сергеевны! И далеко пойдет. Если милиция не остановит. Её бы способности, да в мирную стезю перенаправить.. Точно, обошла бы она тогда свою мамку в карьерном росте! Глядишь и в министры торговли пробилась бы.. — Вижу, что хочешь! — самодовольно ухмыльнулся я, — Только вслух сказать стесняешься. Но я следователь не злой! Я, гражданка Марина, следователь добрый и потому своих намерений от тебя скрывать не стану, слушай! Далее я, не вдаваясь в подробности, скучным телеграфным языком и почти по пунктам выдал алгоритм своих дальнейших оперативно-следственных действий. Девица слушала меня, по-прежнему, сохраняя молчание. Но после пятой или шестой фразы начала играть лицом. Включив, не только мимику, но и колор. Лицо её налилось цветом вызревшего августовского помидора. — Уже сегодня перетряхнём всех твоих приятелей, с которыми ты в последнее время общалась. Отрабатывать мы будем Сашу, который Зайцев и Сашу, который Толоконников, мы тоже проверим! — под конец своего повествования заверил я тихо выдохнувшую Марину. Я посмотрел на неё и с кроткой улыбкой Йозефа Швейка добавил.