Почему у меня сложилось впечатление, что эти двое ведут своего рода игру? Они напомнили мне мужа и жену из пьесы «Кто боится Вирджинии Вулф?» — тех самых, что заманили в свой дом юную пару исключительно с целью разлучить возлюбленных. Мы с Джоанной сидели за столом, я расспрашивала ее про Уэстлтон, а Мартин тем временем готовил чай. Я забыла все, что она сказала. Помню только ее обращенный на меня взгляд, воинственный и напряженный. Я порадовалась, когда Мартин присоединился к нам. В отличие жены, он держался исключительно приветливо. Даже пододвинул мне тарелку с печеньем. — Так почему вы заинтересовались Фрэнком? — спросил он. — Вы с ним родственники? — ответила я вопросом на вопрос. — Да. — Мой собеседник нисколько не смутился. — Он приходился мне шурином. Джоанна — его сестра. — И он приехал в Суффолк навестить вас? — Простите, Сьюзен, но вы не ответили на мой изначальный вопрос. — Он улыбнулся. — С какой стати вы заинтересовались Фрэнком? Я кивнула: — Уверена, вы слышали про исчезновение Сесили Трехерн. Ее родители владеют отелем. — Да. Мы читали об этом в газетах. — Они попросили меня помочь, потому как считают, что исчезновение дочери может быть связано с убийством Фрэнка. — А вы кто? Ясновидящая или что-то в этом роде? — Нет. Я работала в издательстве. Один из моих авторов написал о случившемся, и Трехерны думают, что тут может быть связь. — Объяснять все в подробностях было довольно проблематично, поэтому я решила пойти напролом. — Вы встречались с Фрэнком в те выходные, когда он умер? На миг мне показалось, что супруги станут отпираться. Джоанна вздрогнула, но Мартин невозмутимо кивнул: — Ну да. Он приезжал сюда в тот самый день, когда произошла трагедия. Если правильно помню, его убили в ночь на субботу. А здесь он был накануне, утром в пятницу, сразу после завтрака. В котором это было часу, дорогая? — Около десяти, — ответила Джоанна, не сводя с меня взгляда. — Можете назвать причину его визита? — Фрэнк только что вернулся из Австралии. Хотел повидаться с нами. — Но у вас он не остановился. — Нет. Мы были бы рады принять его, но он даже не дал нам знать, что находится в Англии, пока не позвонил из отеля утром. Уж таков был Фрэнк — полон сюрпризов. Я не поверила ни единому из слов хозяина и, самое удивительное, подозревала, что он на это и не рассчитывал. Весь его рассказ и даже эта лукавая улыбочка… все это был спектакль. Мартин походил на фокусника, позволяющего мне посмотреть на карту, но при этом твердо уверенного, что две секунды спустя она поменяется на совсем другую. Его поведение, учитывая, что речь идет о человеческой жизни, о члене семьи, которого жестоко убили, выглядело очень странным. Я обратилась к Джоанне, решив, что, может быть, до нее окажется легче достучаться: — Понимаете, мне очень неприятно вмешиваться. Знаю, что это не мое дело, но, как я уже объяснила, я просто пытаюсь найти Сесили, и все, что вы поведаете мне о событиях тех выходных, может оказаться полезным. — Едва ли нам есть, что сообщить… — попыталась было уклониться Джоанна. — Спрашивайте о чем угодно, — оборвал ее Мартин. — Нам нечего скрывать. В романах Алана Конвея люди произносят такую фразу, когда им определенно есть что скрывать. Я обвела комнату взглядом. — Как давно вы тут живете? — Я намеренно переменила тему, заходя с другой стороны. — Мы переехали… — Мартин принялся загибать пальцы. — Так, это было, наверное, за семь лет до того, как Фрэнк перебрался в Австралию — в девяносто восьмом. В том году умерла мать Джоанны. — Это дом принадлежал ей? — Да. До этого мы жили в Лондоне. Я работал на страховую компанию в Сити. «Гест Кригер»… Вы наверняка про них слышали. Они специализируются на искусстве. — Я искусством не интересуюсь. — Что ж, к счастью, у фирмы есть много богатых клиентов, которые интересуются. — По губам Мартина промелькнула все та же странная улыбочка. Она начинала меня раздражать. — Джоанне всегда хотелось перебраться из Лондона в сельскую местность. И так уж случилось, что я по большей части работаю на телефоне. Не имеет значения, где я нахожусь. Наши девочки как раз пошли в школу, когда дом освободился, и поэтому мы переехали. — Какую школу посещали ваши дочери? — Вудбриджскую. — У моей сестры там дети учатся, — сообщила я. — А мой партнер раньше преподавал там. — Школа им очень помогла, — сказала Джоанна, слегка оттаяв. — Они обе теперь поступили в университет. — Их наверняка порадовала встреча с дядей. — Девочки с ним не виделись. Их не было дома, когда он приезжал. — И ваш брат не захотел проведать племянниц? После того, как проделал столь далекий путь из Австралии? — Фрэнк заезжал по делам, — сказал Мартин, позволив вкрасться в голос ничтожной толике раздражения. Он держал в руке печенье и теперь разломил его и положил обе половинки на тарелку. — Печальная история, но брат Джоанны потерял большую часть денег, вложенных в австралийский бизнес, и в Англию вернулся почти ни с чем. Он задумал снова открыть агентство и предлагал нам войти в долю. — Уильямс покачал головой. — Боюсь, об этом не могло быть и речи, — продолжил он. — Я теперь работаю на себя и вполне доволен, но основать с Фрэнком совместный бизнес я никак не мог. Из этого ничего бы не получилось. — Почему? — Потому что я его не любил. Никто из нас его не любил. А вот и оно, всплыло внезапно. Своего рода признание. Вот только в чем именно? Джоанна поставила чашку на блюдце, и оно звякнуло. — Суть не в том, нравился нам Фрэнк или нет, — сказала она. — У меня с братом было очень мало общего. Начать хотя бы с разницы в возрасте. Да и по жизни мы выбрали разные дороги. В Лондоне я работала администратором в Государственной службе здравоохранения. У меня есть Мартин и дети. Я никого не хочу осуждать, но стиль жизни Фрэнка был совершенно чужд моему собственному. — Что вы имеете в виду? — Ну, его сексуальную ориентацию, конечно. Он был гей, и я не имею ничего против, но зачем выставлять это напоказ? Эти вечеринки, наркотики, одежда, которую он носил, и такое множество молодых людей… — Эй, поаккуратнее! — Мартин, похоже, забавлялся возмущением жены. Он нежно похлопал ее по руке. — Не забывай про толерантность! — Тебе известны мои мысли на сей счет, Мартин. Мне эти вещи просто кажутся отвратительными, только и всего. — Фрэнк любил привлекать внимание, — кивнул хозяин дома. — Что правда, то правда. — Так что же произошло, когда он приехал сюда? — спросила я. — Он рассказал нам, что потерял кучу денег. — Разговор снова повел Мартин. — Просил нашей помощи. Мы обещали подумать, хотя с самого начала решили, что этому не бывать. Мы вызвали Фрэнку такси, и он вернулся в отель. — Про свадьбу он не упоминал? — Вообще-то, Фрэнк нам про нее все уши прожужжал. Гостиница, мол, битком набита, и большой шатер в саду портит вид. Заявил, что владельцы обязаны были сделать ему скидку. — А про Сесили что-нибудь говорил? Или про ее жениха, Эйдена Макнейла? — Про них он не упоминал. Хотел бы я рассказать вам больше, Сьюзен, но Фрэнк пробыл у нас всего минут сорок пять. Мы выпили чаю. Поговорили. Потом он уехал. Джоанна явно желала, чтобы я последовала примеру ее брата. Я допила чай, вторую кружку мне не предложили. Я встала и вежливо произнесла: — Большое спасибо. Вы оба были очень любезны. Я пробуду в Суффолке еще несколько дней. Вы не против, если мне придется заглянуть к вам еще раз? — Всегда рады, — ответил Мартин. — Если у вас появятся еще какие-то вопросы, мы охотно на них ответим. Так ведь, Джо? — Я вас провожу. — Джоанна тоже поднялась и указала на арку. Держись хозяйка чуть менее формально, могла бы вывести меня через раздвижную дверь — тем путем, которым я вошла. Но Джоанна явно ощущала необходимость проводить гостью через коридор и парадную дверь. И тут мне на глаза попалась скрытая до того за плитой пробковая доска с приколотой в углу визиткой, на которой значилось: «Уэсли и Хан, поверенные. Фрамлингем». Это был тот самый Саджид Хан, подсказавший Лоуренсу и Полин Трехерн, где меня искать. Прежде он вел дела Алана Конвея. Интересно, что связывает его с Мартином и Джоанной Уильямс? Я собиралась спросить Джоанну насчет юриста, но ничего не вышло. Провожая меня из кухни, она держалась сдержанно вежливо, но едва мы перешагнули через порог, повернулась ко мне, и я увидела в лице женщины невероятную перемену. Джоанна пришла в ярость и смотрела на меня так, словно хотела убить. — Я не желаю, чтобы вы снова являлись сюда, — прошипела она тихо, чтобы Мартин не услышал. — Простите? — Просто убирайтесь. Мы не рады были видеть Фрэнка и не рады вам. Что бы там ни случилось в отеле, к нам это не имеет ни малейшего отношения. Так что проваливайте и впредь оставьте нас в покое. Я даже не знаю, как вышла из дома. Помню только, как за спиной захлопнулась дверь, и я подумала, что хотя и понятия не имею, что именно сейчас произошло, однако это напрочь лишено хоть какого-нибудь смысла.