— Да. Он там присутствовал. Так же, как Эйден и Сесили, Полин и я, Лиза… Имя спутника Лизы, или, точнее, его отсутствие, повисло в воздухе. — Вечер выдался очень теплый. Вы, возможно, помните, что лето в том году стояло знойное. — Это была жуткая ночь, жаркая и душная, — сказала Лиза. — Я просто дождаться не могла, когда наконец уйду домой. — Лиза живет не в поместье, — заметил отец, а потом добавил: — Хотя могла бы. Территория у нас составляет почти три сотни акров. — Эйден и Сесили заняли мое прежнее жилье, — процедила молодая женщина. — Бранлоу-коттедж, — произнесла я. — Я переехала в Вудбридж и очень этим довольна. Я ушла с вечеринки задолго до десяти. Отправилась домой и сразу легла в постель. — Остальное я предоставляю рассказать Дереку, — завершил Лоуренс. — Это наш ночной администратор, который приехал примерно в это же время. В вечеринке он не участвовал. — Его не пригласили? — Пригласили, конечно, но Дерек не любит общества. Вы это сами поймете, когда с ним познакомитесь. Именно он находился за стойкой администратора, когда произошло убийство. — И когда это случилось? — Как утверждают полицейские, Пэрриса убили в ночь с пятницы на субботу, примерно в половине первого. — А вы, Лоуренс, тоже были здесь? — Нет. Передав управление отелем дочерям, мы с Полин купили дом в Саутуолде. И тем вечером поехали туда. — Но на следующее утро мы все присутствовали на свадьбе, — вставила Лиза. — Такой чудесный был день… за исключением, разумеется, убийства. Бедный Эйден! Уверена, он на такое не подписывался. — Лиза, честное слово, это уже слишком, — возмутился Лоуренс. — Я только хочу сказать, что Сесс оказалась для него счастливым билетом. Кем он был до встречи с ней? Да никем! Работал агентом по недвижимости. — И хорошо справлялся. Эйден здорово помогает нам здесь, в отеле, что бы ты ни говорила, — с жаром заявил Трехерн. — К тому же мне кажется неуместным вести разговор в таком ключе, с учетом того, как мы все переживаем за Сесили. — Я тоже переживаю! — воскликнула Лиза. К своему удивлению, я увидела, как слезы побежали у нее из глаз, и поняла, что она говорит правду. Официант принес Лизе второй виски и забрал поднос. — Конечно, я беспокоюсь за Сесили. Она ведь моя сестра! И если с ней что-то случится… мне даже подумать об этом страшно. Лиза уткнулась взглядом в дно стакана. Некоторое время мы трое молчали. — Что вы помните о свадьбе? — задала я очередной вопрос. — Свадьба как свадьба. У нас они тут постоянно проходят. Это наш хлеб с маслом. — Лиза вздохнула. — Церемония состоялась в розарии. Я была подружкой невесты. Чиновник-регистратор прибыл из Ипсуича, потом был обед в шатре на центральной лужайке. Я сидела рядом с матерью Эйдена, приехавшей из Глазго. — А его отец присутствовал? — Он умер, когда сын еще был маленьким. От рака. У Эйдена есть сестра, но ее не пригласили. Надо сказать, что родни со стороны жениха собралось мало. Миссис Макнейл была очаровательна: этакая пожилая леди с шотландским колоритом. Я начала уже умирать от скуки, но тут снаружи шатра раздались громкие крики. Несколько минут спустя прибежала Хелен, и вид у нее был такой, словно она призрака увидела. — А Хелен — это кто? — Старшая горничная. Как оказалось, одна из девушек зашла в номер двенадцать и обнаружила там Фрэнка Пэрриса с размозженной головой. Ну и картинка: ошметки мозгов по всему одеялу. Лиза почти ликовала. Вопреки сказанному ранее, она не могла удержаться, чтобы не позлорадствовать: ведь столь важный для сестры день оказался безнадежно испорчен. Глядя на эту странную молодую женщину, я пыталась понять, точно ли у нее все дома. — Горничную звали Наташа, — вставил Лоуренс. — Она пришла убраться в номере и обнаружила труп. Лиза залпом опрокинула виски. — Не знаю, что вы рассчитываете найти, Сьюзен. Штефан сознался в преступлении и несет заслуженное наказание. Еще лет десять пройдет, прежде чем власти хотя бы задумаются о возможности его освобождения, и это правильно. Что до Сесс, то она объявится, когда сама сочтет нужным. Моей сестричке нравится быть в центре внимания. Вероятно, она просто разыгрывает из себя героиню драмы. Лиза нетвердо поднялась, и я поняла, что она наверняка уже выпивала, прежде чем прийти сюда, и два двойных виски составили компанию многим прочим. — Оставляю вас двоих наедине, — сказала она. — Лиза, тебе нужно поесть. — Я не голодна. — Девушка наклонилась ко мне. — Вы в ответе за Сесили, — отрезала она. — Вы издали эту долбаную книжку. Найдите мою сестру. Лоуренс смотрел, как его дочь неверной походкой идет через обеденный зал. — Прошу прощения, — сказал он. — Лиза очень много работает. На нее легла вся ответственность по управлению отелем. Неудивительно, что она немного устала. — Похоже, она не особенно любит сестру. — Не принимайте это всерьез. Лиза просто делает вид. — Трехерн пытался убедить меня, однако сам выглядел не слишком уверенным. — Это у них еще с детства началось, — признался он. — Девочки постоянно соперничали во всем. — Откуда у нее шрам? — А, я так и знал, что вы спросите. — Ему явно не хотелось говорить об этом. Я выжидала. — Боюсь, это Сесили виновата. Не что иное, как несчастный случай, но… — Лоуренс вздохнул. — Когда Лизе было двенадцать, а Сесили десять, они повздорили. Сесили бросила в сестру кухонный нож. На самом деле она не хотела причинить ей вред. Это была всего лишь глупая детская выходка, продиктованная вспышкой гнева, однако лезвие задело Лизу… ну, результат вы видели. Сесили была ужасно расстроена. — А из-за чего они поссорились? — Разве это важно? Из-за какого-нибудь мальчика, быть может. Между ними вечно существовало соперничество. Но ведь это обычное дело, разве нет? Сесили уродилась более красивой, чем сестра, и стоило ей познакомиться с кем-нибудь, это всегда бесило Лизу. Вот почему она, кстати говоря, так настроена против Эйдена. Всему виной обычная ревность, не стоит воспринимать ее слова всерьез. На самом деле он замечательный парень. Мы с ним отлично ладим. — Лоуренс поднял бокал с вином и заключил: — Девчонки есть девчонки! Он произнес это как тост, но я к нему не присоединилась. Так-то оно так, подумалось мне, но нельзя же доходить до грани психоза. Сесили изуродовала Лизу. Лиза всей душой ненавидит Эйдена. И ненависть эта, переплетенная со своего рода ревностью и завистью, вполне могла распространяться и на Штефана Кодреску. Но вот только имеет ли все это отношение к убийству? Вот в чем вопрос. Ночной администратор Ужинала я без аппетита. Слова Лизы меня задели, и я задавала себе вопрос, справедлив ли ее упрек. Я не отправляла Алана Конвея в «Бранлоу-Холл», но, без сомнения, в конечном счете получила выгоду от его поступка. Вольно или не вольно, я была отчасти виновата. После кофе Лоуренс провел меня через кухню, и я обратила внимание на служебную лестницу и лифт, ведущие на верхний этаж. Мы вышли с задней стороны отеля, и, бросив взгляд через двор, я заметила подъездную дорожку к Бранлоу-коттеджу. В нескольких его окнах горел свет. Возле дома по-прежнему стоял черный «рейнджровер». — Для Эйдена это сущий ад, — вздохнул Лоуренс. — Едва сообщив в полицию об исчезновении Сесили, он сразу стал главным подозреваемым. В подобных делах с мужьями всегда так. Но я и мысли не допускаю, что он мог желать вреда моей дочери. Я видел их вместе. И знаю, что они значат друг для друга. — У них только один ребенок? — спросила я. — Да. Меня это немного печалит. Но роды были трудные, и я думаю, Сесили просто не хотела снова пройти через это. И к тому же у нее было столько хлопот с отелем. — Вы сказали, что Роксане семь. — Я сложила цифры в уме. — Когда у нее день рождения? Лоуренс понял, к чему я клоню. — Сесили уже ждала ребенка, когда выходила замуж. Но причина брака не в этом. Современные молодые люди не придают особого значения формальностям… Не то что мы. Эйден обожает дочь. Сейчас Роксана — единственное, что помогает ему сохранить здравый рассудок. — Как вы считаете, он не откажется поговорить со мной? Меня это несколько смущало. Я приехала сюда, чтобы прочитать книгу, которая может быть, а может и не быть связана с убийством, произошедшим тут восемь лет назад. Но это одно дело. А вот расспрашивать безутешного мужа про исчезнувшую жену — совсем другое. — Уверен, Эйден будет рад пообщаться с вами. Могу у него спросить, если хотите. — Да, будьте так добры. Спасибо. Беседуя, мы шли мимо плавательного бассейна, разместившегося в огромных размеров оранжерее, созданной по образу и подобию Брайтонского павильона. Она находилась рядом со зданием, бывшим уменьшенной копией главного дома. Некогда то был амбар, перестроенный теперь в оздоровительный корпус. Корпус как раз закрывался на ночь, и из боковой двери вышел симпатичный юноша в спортивном костюме и со спортивной сумкой. Заметив нас, он помахал рукой. — Это Маркус, — сообщил Лоуренс. — Он заведует спа. Но пришел к нам всего пару лет назад. — А кто работал тут в то время, когда убили Фрэнка Пэрриса? — Один австралиец. Его звали Лайонел Корби. Но он вскоре уволился. Мы понесли гораздо меньшие потери в персонале, чем вы могли бы себе представить. — Вам известно, где он сейчас? — Наверное, вернулся в Австралию. Я найду его последний телефонный номер, если это поможет. Значит, тот человек приехал из Австралии. Как и Фрэнк Пэррис. Обнаружилась какая-никакая связь. — Да. Это может пригодиться, — кивнула я. Мы дошли до конюшни, переоборудованной под жилой корпус для персонала. Здесь размещались пять маленьких квартир-студий, каждая с отдельной дверью и единственным окном, выходящим на отель. Главное служебное помещение находилось в дальнем конце.