– Г’езонно, понимаю… Что ж. Но ви должны понимать, шо услуга такого г’ода обойдётся недёшево. – Разумеется, – я позволил себе полуулыбку. – Сколько вы хотите? – О-о-о, – Моисей сделал вид, что разочарован. – Молодой человек! Нет-нет, ви ничего не говог’или, а я не слышал вашего непг’офесионализма! Кому нужны деньги в Стг’ане Советов? – Ах да… Простите. Перефразирую – чего вы хотите? – Знаете… – задумался хозяин. – Я уже стаг’. И мне давно пог’а было бы остепениться, но всё никак не собег’усь. Мне нужна кваг’тиг’ка. Двушка поближе к центг’у. И с польской мягкой мебелью! – торопливо добавил он, видя, что я собираюсь возразить. – Могу предложить вам только комнату в дезактивированном доме. Без мебели. Начался торг. Даже не так – торжище. Несколько раз я делал оскорблённый вид и собирался уходить, но Моисей неизменно меня останавливал. Несколько раз сам хозяин говорил мне немедленно покинуть его мастерскую, но позже сменял гнев на милость. Это было очень интересно, весело и познавательно, под конец мы уже бились исключительно из спортивного интереса – кто кого. И к моему стыду, последнее слово осталось всё-таки за хозяином. Мы сошлись на однокомнатной с мебельным гарнитуром. Румынским. – Яшенька! – крикнул Моисей куда-то вглубь мастерской. – Ехай сюда, золотой, тут есть дело. Послышалось жужжание небольшого электродвигателя, и вскоре я увидел, кого звал хозяин. В инвалидном кресле полубоком сидел скрюченный ребёнок лет шести. Он был невыносимо, концлагерно худ. Но не это заставило меня внутренне содрогнуться, а то, что мальчик был прикован к креслу во всех смыслах: из каждого его сустава торчал длинный провод, уходивший в какую-то странную конструкцию за его коляской. Из головы, посреди взлохмаченной копны чёрных волос, тоже торчал какой-то длинный хромированный штырь. А ещё мальчик был совершенно слеп – белые-белые глаза, без малейшего признака радужки или зрачка. – Что такое, дядя Моисей? – тихим голосом спросил он, въезжая, и тут же остановился. Он «смотрел» прямо на меня с видом не менее ошарашенным, чем, должно быть, был у меня сейчас. – Ой! Это ты! Я давно хотел сказать тебе спасибо! – За что? – в горле внезапно пересохло, а в душе заворочался какой-то иррациональный страх. – За то, что спас всех нас. «Что? Чертовщина какая-то». – Но я же никого не спасал, – сказал я, косясь на Моисея, который упорно прятал взгляд. – А… Извини, – мальчик улыбнулся. Его зубы оказались неожиданно белыми и здоровыми. – Я постоянно путаю. Что нужно, дядя? – к счастью, он перевёл взгляд на Моисея. – Этот молодой человек хочет, чтобы ты дезактивиг’овал имплантат у одного человека. – Что за имплантат? – деловито поинтересовался ребёнок. – «Зайцев-79-У». Серийный номер… – я назвал длинный ряд цифр, чувствуя себя полным идиотом. Мальчик всё это время «смотрел» на меня пустыми глазами и не делал никаких попыток его записать. – Но он ведь уже отключен, – округлил пустые белые глаза Яша, когда я закончил. – Что? – даже не пришлось включать актёрское мастерство и изображать удивление. Малец просто не мог сам догадаться. – Он отключен! – уверенно повторил мальчик. – Могу его включить. Хотите? – Что, так просто? – я изобразил «улыбку номер шесть» – недоверчивую. – Этого не могло быть никак. Ты не мог так быстро взломать его чип. – Я и не ломал его, – мальчик едва заметно дёрнул плечами, наверное, это означало пожатие ими. – Это как… Я просто спросил у него. Попытался найти. Но он был тёмный. Серый весь. Как будто мёртвый. Значит, давно уже, – непонятно закончил он фразу. – Так. Ладно, – я взял себя в руки. Нельзя позволять сбить себя с толку. Да, это не цыгане, но тем не менее я был уверен, что попался на какой-то психологический трюк. – А ко мне можешь подключиться? «Да!» – раздался неожиданно громкий детский голос в моей голове. Я рефлекторно отскочил, закрывая ладонями уши. «Вот видишь. Я знаю. Он отключен». – Тебе не о чем волноваться, – сказал ребёнок вслух. – Хорошо, Яшенька, – несколько натянуто улыбнулся Моисей. – Езжай в свою комнату, побудь там, пока мы с товарищем побеседуем… – Ладно. Только не бери с него ничего. Не будет добра с этого. Взгляд хозяина ткнул меня, словно в голову вонзили вязальную спицу. – Как он смог это сделать? – я был шокирован. – Что это… Что это вообще такое было? – Яшенька… – хозяин замялся. – Уникум. Дитя Горбушки, – грустно усмехнулся Моисей, куда-то сразу же задевав акцент. – Родился тут, на пепелище. Мутант. Овощ. Ходить не мог, говорить не мог, ничего не мог. Даже дышать. В больнице сказали, что он не жилец, поэтому мы здесь собирали для него железки всем миром, и вот… собрали. Он теперь живёт больше в Сети, чем тут. Поэтому и может очень много. Так! – Моисей встрепенулся, к нему тут же вернулся деловой тон. – Думаю, нам больше не о чем говог’ить. Если уж Яшенька сказал, бог с ней, с мебелью. Всего добг’ого. – Да… До свидания, – пробормотал я и, повернувшись, покинул мастерскую. Дело было сделано. Я всё-таки был прав, и Вьюнова могли активировать удалённо. Но кто? Это я и собирался выяснить. 5 – Палыч! – я набрал шефа, чтобы порадовать. Сесть на хвост идее мало – нужно было попросить, чтоб начальник направил силы отдела на работу в этом направлении. Душу грело осознание факта, что именно мой след оказался верным, как-никак, целая куча сотрудников работала по другим зацепкам: винтовка, деятельность убитого – и ничего. И лишь я один, такой весь из себя майор Пронин, всё сразу понял. – Да! – угрюмо отозвался начальник. – Что у тебя? – Интересное. Я узнал, что можно активировать имплантаты удалённо. – И что? – быковато спросил нисколько не впечатлённый этим шеф. – Что нам это даёт? – Это даёт нам то, что в перспективе депутатов могут отстреливать куда чаще. Или не депутатов, а кого-нибудь ещё. Напряги экспертов, пусть хотя бы попытаются найти историю входящих подключений к мозгам Вьюнова. У заказчиков должен быть очень сильный хакер, очень сильный, практически гениальный, – это тоже пусть кто-то проверит. И ещё: мне нужен спецназ с вертолётом, нужно арестовать кое-кого на Горбушке. – Сдурел? – без обиняков спросил Палыч. – Может, мне ещё тебе американского президента с Марса выковырять? – Президента не надо, – терпеливо сказал я. – Нужен спецназ с вертолётом. Поблизости как раз гениальный хакер и один старый жид, из которого можно вытрясти много всякого. Шеф задумался на пару секунд. – Хрен с тобой, давай координаты. Подниму «Альфу». Ты что будешь делать? – Постою рядышком, посторожу, чтобы никто не ушёл. Где-то с полчаса я проторчал в грязном переулке, держа в поле зрения вход в лачугу, пока не услышал тихий, но басовитый и мощный шелест винтов. Слева от меня, со стороны «улицы», раздались крики. – Облава! – вопили десятки голосов на все лады. Мимо меня промчался, бешено вращая глазами, седой мужичок с бородой. Он прижимал к груди авоську с какой-то машинерией – сплошь провода и шестерёнки. – Атас! – крикнул он мне. – Менты! – и скрылся за ближайшим поворотом. Спустя несколько секунд мне в лицо ударили порывы холодного ветра, и над переулком нависла здоровенная туша чёрного Ми-2028. Его не зря называли «крокодилом», как далёкого предка – хищная форма корпуса и впрямь делала его похожим на опасного хищника. Где-то недалеко раздалась автоматная очередь – и по бронированному корпусу заплясали искры: пули рикошетили, не причиняя вертолёту никакого вреда. Заслонив лицо ладонью от ветра и подняв голову, я увидел, как из круглых боковых люков к земле полетели тяжёлые фалы, и по ним, споро и грациозно, скользнули спецназовцы, облачённые в чёрные бронекостюмы. Снова выстрелы, на этот раз явно по «альфовцам», но поздно – они уже достигли земли. Чёрные фигуры с массивными штурмовыми автоматами в два счёта окружили лачугу и, выбив дверь, забросили внутрь светошумовую гранату. Почти сразу же бахнуло так, что я дёрнулся с непривычки, лачуга содрогнулась, со стен и крыши сорвалось облако серой пыли, а спецназ, за те доли секунды, что я был в замешательстве, уже ворвался внутрь. Выждав ещё десять секунд, я направился к дверям и очень вовремя – мне навстречу вышел командир отряда, над головой которого висела виртуальная золотая звёдочка. Он снял шлем, и оттуда на меня взглянули стеклянные глаза, выглядевшие, как сварочные очки. Узкое и костлявое лицо было неприятным, через всю щеку тянулся тонкий белесый шрам. – Взяли? – спросил я, ожидая услышать в ответ «конечно». – Нет! – неприятно удивил меня командир. Вертолёт над нами повернулся и оказал невидимому стрелку ответную любезность, жахнув из носового пулемёта. – Их там нет! – Как?! – опешил я, автоматически пригнувшись, когда вертолёт начал стрельбу. – Какого чёрта?! Они же были там, я лично видел! – Я что, вру, по-твоему?! – прикрикнул командир. – Нет никого! Можешь сам посмотреть! Я выругался и побежал внутрь лачуги, которую обыскивали бойцы «Альфы». Некоторые из них вышли наружу и заняли круговую оборону. – Что тут? – спросил я у спецназовца, который тщательно ощупывал и обстукивал стены. Судя по всему, у него в глаза был встроен универсальный сканер. – Ничего, – пожала плечами громадина в чёрной броне. – Ни окон, чёрных ходов, ни подозрительных полостей. – Да какого?! – я ударил в хлипкую стену, проломив её. – Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!