При ремонте Крис настоял на сохранении оригинальной планировки помещений, однако несмотря на новую отделку, каждая комната по-прежнему изолирована от соседних. Я же хотела более открытое пространство, и сейчас мне иногда кажется, что я задыхаюсь среди всех этих стен. А еще у меня точно не получится подслушать разговор Клары и Дженни. Крис ставит противень на плиту. — Нужно принести остальные, и все будет готово. Клара скоро приедет? — Не знаю, — отвечаю я. — Спроси Дженни. Муж удивленно приподнимает бровь, слыша завистливые нотки. Затем выходит из кухни, оставляя дверь хлопать. Джонас придерживает ее ногой и возвращается к нарезке овощей. Хоть мы вчетвером и были друзьями в школе, сейчас он кажется мне незнакомцем. Внешне Джонас практически не изменился, не считая пары деталей. В юности его каштановые волосы были гораздо длиннее, так что иногда приходилось даже убирать их в хвост. Сейчас они темнее и короче. И выгоревших до медового цвета прядей больше не видно. Но, пожалуй, так его синие глаза выглядят даже ярче. Они всегда казались мне добрыми, даже когда Джонас злился. Я могла определить, что он расстроен, только по тому, как напрягалась его тяжелая нижняя челюсть. Крис всегда был полной противоположностью друга. Светлые волосы прекрасно сочетаются с изумрудными глазами, а подбородок никогда не скрывается за щетиной. По работе ему требуется быть чисто выбритым, благодаря чему муж выглядит намного младше реального возраста. А еще у него появляются потрясающие ямочки, когда он улыбается. Обожаю его смех даже после стольких лет брака. Когда друзья стоят рядом, сложно поверить, что обоим исполнилось по тридцать пять. Крису запросто можно дать двадцать пять, его лицо по-прежнему детское. Джонас же выглядит на свои годы и, кажется, вырос еще на несколько дюймов со школы. Мне становится интересно, насколько изменилась я сама. Хотелось бы думать, что мой вид такой же моложавый, как у Криса, но чувствую я себя старше даже тридцати трех. Вернее, уже тридцати четырех. Джонас протискивается мимо меня, чтобы взять из шкафа тарелку, и пристально смотрит мне в глаза. На какое-то мгновение он застывает. По выражению его лица я вижу, он хочет что-то сказать, но почти наверняка промолчит. Он всегда был себе на уме. Больше думал, чем говорил. — Что? — я жду ответа. — Ничего. Забудь, — качает он головой и отворачивается. — Ты не можешь бросать такие взгляды и игнорировать меня при этом. — Сегодня твой день рождения. Не хочу поднимать неприятные темы, — вздыхает Джонас, стоя ко мне спиной и нарезая салат латук. — Говори, раз начал. Он снова поворачивается ко мне с сомнением на лице, но все же продолжает: — Ты почти со мной не общалась с тех пор, как я вернулся. Да уж, умеет он перейти сразу к делу. Я чувствую, как щеки и шею заливает жар от смущения и брошенного вызова. Я откашливаюсь. — А сейчас мы что делаем? — Это другое. — Он поджимает губы, словно сдерживает нетерпение. — Совсем непохоже. — Слова повисают в воздухе, мне хочется спрятаться, но помещение слишком маленькое. — Не похоже на что? — На то, как было раньше. — Джонас вытирает руки полотенцем. — До того, как я уехал. Раньше мы все время разговаривали. Я чуть не фыркаю в ответ на это глупое замечание. Само собой, все изменилось. Теперь мы взрослые, у каждого своя жизнь, дети, обязанности. Ту беззаботную подростковую дружбу нельзя вернуть по щелчку пальцев. — Прошло больше семнадцати лет. Думал, приедешь, и все будет по-прежнему? — С Крисом же отношения наладились, — пожимает Джонас плечами. — Да и с Дженни тоже. Только с тобой сложности возникли. Я разрываюсь между желанием уйти и наорать на него, высказав все, что накопилось с момента его эгоистичного переезда много лет назад. Чтобы дать себе время на размышления, отпиваю глоток вина из бокала и придумываю вежливый ответ, пока жених Дженни стоит и смотрит на меня разочарованно. А может, и презрительно. Какие бы эмоции ни крылись за его пристальным взглядом, именно так он и смотрел на меня перед тем, как исчезнуть. И в точности как тогда, совершенно неясно, направлено его разочарование на меня или себя самого. Джонас вздыхает. Почти физически ощущается, сколько мыслей остались невысказанными. — Мне очень жаль, что я так внезапно уехал. Но ты не можешь сердиться на меня вечно, Морган, — тихо произносит он, словно не желая, чтобы кто-то еще услышал. А затем просто выходит, положив конец разговору. До этого момента я не вспоминала, как чувствовала себя раньше в его присутствии. Находиться в одном помещении было тяжело, словно он забирал весь воздух себе, заставляя меня задыхаться. И вот я стою, ощущая ту же самую нехватку кислорода, на своей же кухне. Несмотря на то, что друг моего мужа уже вышел, оставив дверь раскачиваться, сердце по-прежнему что-то сжимает. Стоит мне остановить створку ногой, как в помещение врывается Дженни, снова открывая ее нараспашку. Я отгоняю мысли о несостоявшемся разговоре с Джонасом на задворки сознания, чтобы поразмышлять над ними потом. Сейчас необходимо выяснить, что сказала Клара. — Ничего особенного, — небрежно отмахивается сестра. — Племянница подвезла какого-то парня из школы, а он подписался на нее в Инстаграме. Она спрашивала, означает ли это, что он с ней флиртует. — Какого парня? — Моррис? — пожимает плечами Дженни. — Или Миллер. Не помню. Фамилия Адамс. — Миллер Адамс? — уточняет Крис, заходя на кухню. — Почему мы про него говорим? — Ты его знаешь? — спрашиваю я мужа. Он бросает на меня укоризненный взгляд, показывая, что я и сама должна помнить мальчика, но на ум ничего не приходит. — Это сын Хэнка. — Хэнка? Неужели кто-то до сих пор называет так своих детей? — Морган, ну ты что? — негодующе закатывает Крис глаза. — Хэнк Адамс. Мы учились вместе. — Очень слабо припоминаю. — Он нам травку еще продавал, — качает муж головой. — Его исключили. Арестовали за кражу из машины учителя естествознания. И еще за что-то. По-моему, он и сейчас в тюрьме. — Крис переводит взгляд на Дженни. — Слишком часто управлял транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения или что-то вроде того. А почему вы обсуждаете его сына? Пожалуйста, скажите, что Клара с ним не встречается. Сестра достает графин чая со льдом из холодильника и закрывает дверцу бедром. — Нет, мы говорили про знаменитость по имени Миллер Адамс. А ты сейчас упомянул кого-то из местных. Совершенно разные люди. — Слава богу! — с облегчением выдыхает Крис. — Это последняя семейка, с которой Кларе стоит иметь дело. Мужу вообще нелегко дается тема взаимоотношений дочери с противоположным полом. Он берет кувшин из рук Дженни и направляется к обеденному столу. — Знаменитость? — со смехом уточняю я, как только Крис удаляется за пределы слышимости. — Не хочу втягивать племянницу в неприятности, — пожимает сестра плечами. Она всегда быстро соображала. Ее способность мгновенно импровизировать даже слегка пугает. Я оглядываюсь на дверь убедиться, что та закрыта, а затем произношу: — Джонас думает, что я его ненавижу. — Иногда так и кажется, — пожимает Дженни плечами. — Я никогда его не ненавидела. Ты же знаешь. Вы просто… едва знакомы. — У нас общий ребенок. — Которого сделать можно было за тридцать секунд. — Скорее за три часа, если желаешь знать, — смеется сестра. — Совершенно не желаю, — отмахиваюсь я. В это время доносится крик мужа из столовой, что все готово. Дженни выносит гамбургеры, я же раскладываю оставшиеся овощи в салатницу и тоже выхожу. Крис сидит напротив сестры, я по правую руку от него. Это значит, что Джонас устроился прямо напротив. Нам удается избегать зрительного контакта, пока мы наполняем тарелки. Надеюсь, ужин так и пройдет. Все, что мне хочется получить на день рождения, — полное отсутствие взглядов между нами. — Ты нервничаешь насчет завтрашнего дня? — спрашивает муж у Дженни. — Не представляешь как! — откликается она с энергичным кивком. Она работает медсестрой в той же больнице, где Крис возглавляет отдел по контролю качества. Она брала отпуск по уходу за ребенком, так как шесть недель назад родился Элайджа, а завтра собирается возвращаться к работе. Входная дверь распахивается, и врывается лучшая подруга Клары Лекси. — Вы начали без меня? — Ты вечно опаздываешь. И мы почти всегда садимся за стол без тебя. А где Клара? — Наверняка уже в пути, — отвечает Лекси. — Сначала я собиралась поехать с ней, но мама дала свою машину. — Она осматривает присутствующих и кивает Джонасу: — Здравствуйте, дядя учитель. — Привет, Лекси, — отвечает он, раздраженно морщась, услышав прозвище. После возвращения в наш город жених Дженни нашел работу учителем истории в школе Клары. До сих пор не могу поверить, что он преподает. Когда мы были подростками, я не слышала ни слова о том, что он собирается выбрать эту профессию. Однако в нашем захолустье на востоке Техаса не так уж много вариантов. Джонас переехал обратно, чтобы помогать сестре и Элайдже, и сразу устроился в школу, хотя раньше занимался бизнесом. А из-за низких зарплат на место учителя готовы взять любого человека с высшим образованием.