Ждать Бордаку пришлось недолго. В пятницу, в праздничный для мусульман день, после обеда на подворье Ризвана явился Курбан. Заехал он, не таясь, с улицы. Передал коня Хусаму, поприветствовал хозяина дома. – Ассалам алейкум, уважаемый Ризван! – Ва алейкум, Курбан-ага! – А где Михайло? – Так у себя, наверное. Он, как отвез Алену с Петрушей, да после встречи с человеком мурзы Басыра, затосковал. Боле сидит или лежит в своей комнате, выходит редко, на трапезу или по нужде, вот только вчера вечером где-то с час посидел на топчане. И все вздыхает. Может, хворь какая к нему прицепилась? – Несомненно и очевидно, что хворь, – улыбнулся Курбан. – И что за хворь, по-твоему? – озаботился Ризван. – О, Ризван, эта хворь может убить человека. – Да говори понятней. И откуда тебе знать, что за хворь прицепилась к Михайло? – недоверчиво посмотрел на помощника мурзы Азата Ризван. – Ты ведь не лекарь и не знахарь. – Для того чтобы определить эту хворь, не надо быть ни лекарем, ни знахарем, ни ученым доктором. Потому как хворь та – любовь. – Ты мыслишь, Михайло влюбился в Алену? – Они же жили у тебя, а ты как слепой, – вздохнул Курбан. – Это было заметно сразу, как только Михайло выкупил ее с дитем и привез к тебе. А сейчас мается, беспокоится, как они продвигаются на Москву. Да, отряд и голова его имеют посольскую грамоту, в Крыму и поблизости их никто не тронет, но вот далее, где безобразничают многие шайки головорезов, там может быть опасно, вот и переживает Бордак. Но хватит ему изводить себя, зови сюда. – Думаешь, он не видел, как ты приехал? – Может, и не видел. – Хусам, – кликнул Ризван сына, – позови-ка сюда Михайло Алексеича, да передай, Курбан-ага приехал! – Да, отец. Но звать Бордака не пришлось, он вышел сам, так как видел приезд Курбана, которого ждал. – Салам, Курбан! – Салам, Михайло! Ризван говорит, затосковал ты? – Ничто, все хорошо. Давай о деле. Коли приехал, то не с пустыми руками. – Это так. Есть о чем сказать. Ризван и Хусам, видя, что у русского и помощника мурзы Азата дела, ушли в сад. – Значит, так, Михайло. Мурза Басыр сейчас в море, – начал Курбан, когда они остались одни. – Уж не в Порту ли отправился? – Нет, просто вдоль берега крымского на своем новом морском судне ходит. Он любит морские прогулки в обществе прелестных и юных наложниц. – Старый развратник! – Ну, во-первых, не такой он уж и старый, а во-вторых, этим занимаются многие вельможи. – И Азат-мурза тоже? – Он девиц любит. Но кто их не любит? Я вот тоже не прочь провести ночь с красивой и безотказной молодкой. – По Басыру я понял. Да поможет ему Всевышний быстрее и без происшествий вернуться в Кафу, иначе весь мой план полетит к шайтану. – Вернется, никуда не денется. Теперь по моему хозяину. Он готов встретиться с тобой уже сегодня. Я же говорил, мурза Азат – непредсказуемый человек. – Где он готов принять меня? – Там же, где и прошлый раз. Сразу после молитвы Магриб. – Значит, в доме у крепости, – проговорил Бордак, – хорошо, буду. Азат не передавал, какие меры предосторожности следует предпринять? – Такие же, что и ранее. – Как воспринял он мое пожелание вновь встретиться с ним? – Вполне спокойно. Мыслю, он ведает, для чего тебе нужна встреча. Так что готовься раскошелиться. – Платить придется за все, – вздохнул Бордак. – А здесь даже за то, что не стоит ничего. Восток – это дело такое. – У вас по-другому? – У нас, Курбан, по-другому. И очень многое. – Ну, тогда мурза Азат будет ждать тебя в доме у крепости в назначенный час. Не буду напоминать, что надо прийти вовремя. И… – улыбнулся помощник мурзы, – не пустым. – Я хорошо изучил ваши традиции. Сам-то будешь в той усадьбе? – Это только Всевышнему и мурзе Азату известно, – ответил Курбан. – Понятно. Но в любом случае увидимся. Покуда буду делать дела с мурзой Басыром, мне из Кафы ни ногой. – Встретимся. – Вместе поедем из дома? – Да, до площади, там разъедемся. – Хоп, как у вас говорят. После вечернего намаза Бордак направился по известному адресу. Нукеры пропустили его молча. Служка принял коня. Азат-мурза находился в той же комнате, что и при первой встрече. – Ассалам алейкум, уважаемый мурза! – поздоровался Бордак. – Ва алейкум! – ответил Азат. – Что на этот раз привело тебя ко мне? Хотя можешь не объяснять. Москву интересует, что будет на большом диване, угадал? – Да, – просто ответил русский посланник. – Там ничего особенного не происходит, большой совет обычно утверждает решение малого. Мыслю, так будет и на этот раз. – А дата большого дивана уже определена? – Да, на следующей неделе, в четверг. – Надеюсь, достопочтенный мурза расскажет, какое решение, кроме утверждения тех, что были приняты малым диваном, примет большой совет? – Ты знаешь, что для этого требуется, – усмехнулся Азат. – Сколько? – без обиняков спросил Бордак. – Двадцать тысяч акче. – Может быть, уложимся в пятнадцать тысяч? – Жизнь в Крыму портит тебя, – рассмеялся мурза. – Вернешься на Москву, если, конечно, еще вернешься, по всякому поводу да и без повода станешь торговаться. – Я бы не торговался, но стеснен в средствах. Азат предложил гостю чаю, но Бордак отказался: – Благодарствую, мурза, я сегодня чая не меньше ведра выпил. И как вы столько пьете его? – В нем сила. – Не замечал, что становлюсь сильнее после выпитого чайника. – Ты этого и не мог заметить. Сила проявляется в бою, ты же здесь ведешь праздный образ жизни.