– Скажи своим, мурза примет завтра посольского московского дьяка после полуденной молитвы. Пусть приезжает и привезет то, что намерен отдать взамен товара. – Люди не товар, Амин. – Это для кого как. – А если всю твою семью уведут в полон? Скажем, в Речь Посполитую, Великое княжество Литовское или в королевство Польское, да там продадут по одному тем же генуэзцам или османам, ты так же будешь считать, что они товар? – Я резать буду тех, кто продал. Найду и вырежу весь род. – А чем же наши люди хуже ваших? Ведь среди нас живет много татар. Возьми касимовских, казанских, астраханских. У Ивана Васильевича много татар в войске, они готовы воевать за Москву. И они нам как братья, как свои. Гонец смутился. Он просто не знал, что ответить на слова Бордака. Посему проговорил: – Завтра после полуденной молитвы. Посольский может смотреть невольников, говорить с ними, мурза Басыр милостив, разрешил, – и повел коня по улице. Неделя ушла на окончательное оформление купчих, подготовку бывших невольников. С мурзой Басыром постоянно работал помощник русского посла. Бордак же теперь ждал возвращения Азата из Бахчисарая. Курбан объявился в понедельник после полуденной молитвы. Подъехал к подворью Ризвана, Хусам пропустил помощника мурзы во внутренний двор. Бордак, улыбаясь, протянул обе руки татарину: – Ну, здравствуй, Курбан! – Салам, Михайло! Ваш посольский приехал? – А что ты там в Сююр-Таше за игрища устроил? – Может, для начала хозяин подворья предложит гостю присесть, напоит чаем? – Да, конечно, Курбан-ага, – засуетился Ризван. После чаепития, сидя в тени дерева, Курбан поведал о приключениях в Бахчисарае и Сююр-Таше. – Я надеялся на одного человека, занимающегося торговлей. Он частенько бывал в Сююр-Таше, там у него много родственников, да надежды не оправдались, захворал мой купец, хворь огненная его в постель уложила. Уезжал когда, проведывал, все еще плох был. А обещание выполнить надо. Думал, думал и решил сам ехать с нукерами. Мурза Азат был во дворце хана, я и поехал. А как подобраться к русскому посольству, когда за ним столько глаз? Напрямую нельзя. Пришлось поиграть. Подъехали, стали оскорблять стражу русскую. Те, надо отдать должное, поначалу внимания не обращали, терпели, терпели, а потом отвечать начали. Я нукеров вплотную к воротам подвел, кричу – подожгу городьбу, неверные псы, ты уж извиняй, Михайло. Факел, заранее подготовленный, поднял и вплотную к воротам. Тут уж из подворья выскочило с десяток стрельцов, пищали на бердыши, и целиться. Я проскочил к старшему, говорю, игрища то. Он не понял. Ну, я ему быстро передал твои слова и наутек. За мной нукеры. Хорошо, стрельцы не пальнули, а то остались бы в Сююр-Таше, но пронесло. По отходящим, видно, они приказа стрелять не имели. А догонять нас в посольстве и некому. Вот так я сполнил обещание. – Но ты же рисковал вельми, Курбан! – воскликнул Михайло. – Э-э, впервой, что ли? – протянул татарин. – Ну, спасибо, молодец. Погоди тут, я щас. – Бордак прошел к себе, вернулся с мошной: – Держи, Курбан, пятьсот акче, заслужил. – Благодарствую! – Мошна мгновенно исчезла под одеждой предприимчивого татарина. – Ну а теперь, Михайло, главное. Ныне, как обычно уже стало, после вечернего намаза подъезжай к старому месту. Я встречу, провожу до Азата. Мурзе есть что сказать тебе. Про подарок ему не забудь. – Любят ваши мурзы подарки. – А кто их, Михайло, не любит? Я с удовольствием беру. А ты – нет? – Да мне особо никто ничего и не дарит. – Э-э, для тебя лучший подарок – Алена. – Какой же это подарок, коли выкупать пришлось? – Все одно. На ее месте могла быть другая, к которой у тебя, кроме жалости, иных чувств не возникло бы. Все одно купил бы, но чтобы отправить на Русь, а не к себе на подворье с намерением создать семью. – И все ты, Курбан, ведаешь! – Не все, Михайло, но многое! – Хоп! Договорились! – Тогда поехал я, мне еще кое-куда по велению мурзы Азата заехать надо, вечером жду. – Да, Курбан. И еще раз спасибо. – Ты почаще подарки делай, – рассмеялся татарин. – Разберемся. Проводив взглядом помощника мурзы Азата, Бордак направился на посольское подворье. – Что-то случилось, Михайло? – увидев его, спросил дьяк Агапов. – Как у тебя дела, дьяк? – На неделе отправим обоз. Думаю, послезавтра. – Это значит в среду? – Да. – Я, возможно, уже сегодня узнаю о том, что было на большом диване в Бахчисарае, и тогда поеду на Москву с обозом. Если, конечно, Афанасий Федорович не задержит. – Не задержит. Он так и сказал, решится вопрос с невольниками, Бордаку Михайло след за ними отправиться на Москву. При условии, если он узнает то, что должен узнать от мурзы Азата. Не узнает – останется и продолжит работать с мурзой. – Мне деньги на подарок Азату нужны, – сказал Бордак. – Много? – Двадцать тысяч акче. – Ох, – вздохнул Агапов, – деньги, деньги, деньги, кругом одни деньги. Быстрее бы на Москву вернуться, у нас не так, как здесь. – В торговых рядах точно так же, только торг не шумный и не пустой. – Погоди тут, – сказал дьяк и пошел за мошной. Быстро вернулся и протянул ее Бордаку: – Здесь ровно двадцать тысяч акче. – Ну, тогда поехал я, сегодня уже заезжать не буду, о разговоре с мурзой Азатом сообщу завтра. – Дай бог получить нужные сведения. – Ну, что-нибудь интересное Азат поведает, иначе не получит денег. – Добро, Михайло, будь осторожен. Наша миссия подходит к концу, не хотелось бы, чтобы что-то произошло неприятное. – Знать бы еще, как обоз Тугая?! – Молись, Михайло, и Господь услышит тебя. – Так и молюсь, денно и нощно. Вечером, когда сумерки накрыли Кафу, Бордак подъехал к знакомым воротам. Стража пропустила его. Во дворе встретил Курбан, провел в главную комнату мурзы. Тот сидел на своем топчане и по обыкновению пил чай. Оставалось лишь удивляться, сколько на самом деле татары могут его выпить. – Салам, мурза! – Салам, Михайло! Деньги привез? – А есть за что? – Есть. – Деньги со мной. – Присаживайся, коль не привык лежать на топчане. Не понимаю, это ведь так удобно. – Для тебя и твоих соплеменников. – Бордак присел на край топчана, пододвинувшись к мурзе. – Говори, вельможа, я слушаю. – Обо всем, что обсуждалось на большом диване, говорить смысла нет. Важно то, что он утвердил план похода на Русь весной следующего года. По этой осени решение таково. В Дикое поле выйдет войско Галибея. Это пять сотен воинов. Во главе их назначены мурзы Вахид и Динар из Бахчисарая, приближенные хана, Икрам и Мансур из Кезлева, у них отряды, имеющие опыт подобных набегов, ну, и отряд твоего покорного слуги. – Как? Ты назначен командовать одной из сотен? – воскликнул Бордак.