— Так в чем проблема? — Проблема в том, что несовершеннолетние дети без согласия родителей участвовали в незаконном исследовании и были вовлечены в не сертифицированный игровой процесс, содержащий информацию о противоправных действиях. Сотников нарочно излагал ситуацию языком прокурорского заключения, для того чтобы его собеседник понял: он не шутит. И закончил так: — Любое юридическое разбирательство, связанное со «Спартой» в этой школе, похоронит весь проект. — Другими словами, тебя посадят, если узнают? — Посадят тебя, — уточнил Сотников. — А меня убьют. Барковский удивленно поднял брови. Он не верил в эти угрозы. Сотников объяснил: — Как ты думаешь, Миша, сколько денег инвестировано в этот проект? — Миллион долларов? — предположил Барковский. — Миллионы, — поправил Сотников. — И инвестированы они людьми, у которых… скажем так, довольно архаичные понятия о финансах. Сотников говорил предельно серьезно, однако Барковского не убедил. — Я никуда не уйду, — заявил он. — Класс нуждается во мне сейчас, как никогда раньше. Да и потом, это глупо — никто не занимается «Спартой». Крюкова интересует самоубийство моей классной руководительницы. — Не интересуется «Спартой»? — голос Сотникова был полон иронии. — А что же он тогда тут, по-твоему, делал? Я скажу тебе. Он интересовался «Спартой» и тобой. — Тем более сейчас уходить из школы глупо. Он что-то заподозрит, станет копать. Да и куда я уйду, Алексей Петрович? Экзамены на носу… — По-моему, ты сошел с ума, — заключил Сотников. — А по-моему, ты мне должен денег, — возразил Барковский. — Не наглей. — Нет, ну правда. Если ты рискуешь жизнью, то не должен жадничать. И потом, сегодня вечером я приглашен на ужин. Господином участковым. В «Пельмешку». Не хочу оставаться у него в долгу. — Что ты задумал? — Моя задача — искренне помочь ему в расследовании самоубийства Анастасии Николаевны, — объяснил Барковский. — И при этом постараться отвести его внимание от тебя и «Спарты». Ведь так? Сотников кивнул. Тогда Барковский характерным жестом нищего, просящего денег, протянул к нему руку. Сотников покачал головой, подошел к стене, открыл фальшивую панель. За ней обнаружился сейф. Он набрал шифр на замке, открыл сейф, достал оттуда несколько купюр и снова закрыл дверцу и задвинул панель. А деньги протянул Барковскому. Тот с сомнением посмотрел на сумму, сказал: — Этого мало. — На «Пельмешку» хватит, — заявил Сотников. …Майор Липатова сидела за столом в своем кабинете и что-то изучала в компьютере. Над ней стоял Крюков и принюхивался к запаху духов. — Не надо так близко, — попросила Липатова. — И не сопи. — Издалека мне не видно, — объяснил капитан. — Тебе и не должно быть ничего видно в моем компьютере. — Меня твой компьютер интересует в тысячу раз меньше, чем твое декольте. Липатова возмущенно обернулась и отпихнула его в сторону. Скомандовала: — А ну сядь вон туда! Крюков со смиренным лицом сел, куда указали. — Игорь, это идиотизм, понимаешь? — заявила советник юстиции. Она уже не могла думать о работе. — Ты же не думаешь, что у нас опять… что-то может быть. — Как раз думаю, — возразил Крюков. — И да, это идиотизм. Или все дело в том, что я тебе уже не ровня? — Дурак. Дело в том, что наши отношения однажды закончились бедой. И я не хочу, чтобы что-нибудь еще случилось. — Снаряд в одну воронку два раза не падает, — напомнил капитан. — Игорь! — возмущенно воскликнула Анна. — Что? — в тон ей ответил Крюков. Тут она взглянула на экран и уже другим, спокойным тоном сказала: — Ничего. Пришел ответ на запрос. Давай почитаем про твою Алину Русанову. …Мать Наташи Белодедовой, Галина, и Марат сидели в ее машине. — Не ожидала, что ты ко мне придешь, — призналась Галина. — Ты прости, что я тебя тогда так назвала. Не люблю я ваших, если честно, не люблю… — Я пришел, чтобы вы мне объяснили, — сказал Марат. — Наташа мне ничего не рассказывает. — Ну, давай объясню, — согласилась Галина. — Два года назад она вечером шла из бассейна мимо стройки. А тут какой-то гастарбайтер… Наркот проклятый, на дозу ему не хватало… Накинулся на нее, сразу стал по голове бить. Мало того, что лыка не вязал, так еще и по-русски почти не понимал. Хорошо, кто-то мимо шел… У Наташки тяжелая черепно-мозговая… Две операции, трепанация черепа… Восстанавливалась полгода в общей сложности. Могла бы и не выжить… Как волосы отросли, перевелась в вашу школу. А тут оказалось, что образовалось уплотнение. Давит на зрительный нерв. Прогрессирующая атрофия. Нужна еще одна операция. Но квоту на нее больше года можно прождать. Или в Германию ехать. Там в Мюнстере, под Дюссельдорфом, есть клиника, там такие операции делают. Но денег на нее у меня пока нет. Все. — Это стоит двадцать тысяч евро? — уточнил он. — Да. Это же нейрохирургия. Но ничего. Продадим что-нибудь. Займем. Помоги мне ее уговорить. Можешь? Но Марат собирался сделать больше этого. — Я найду деньги, — сказал он. — Ты? — Да. Я найду деньги. Я ее люблю, понимаете? — Понимаю, — кивнула Галина. — Много раз слыхала. От разных мужчин. «Люблю, люблю…» Сначала веришь, а потом… Потом тебя крючит от этого, и ты, словно манекен, деревенеешь… — Почему? — Марат не мог понять. — Ни разу не слышала, чтобы это «люблю» кому-то помогало. Не обижайся. Просто… Знаешь, ты, наверное, пока еще хороший мальчик. Но не начинай жизнь с пустых обещаний. А лучше вообще ничего никому не обещай. Просто делай, что можешь. Будь мужиком. Марат кивнул и вышел… …Липатова и Крюков ходили по обочине дороги под виадуком, осматривали место гибели Алины Русановой. — Тело Алины нашли вон там, у колонны, — объясняла Липатова. — Тут углубление, поэтому нашли не сразу. Видимо, после удара ее отбросило вниз. С дороги не видно, прохожих тут мало… Эксперты сказали, что она пролежала несколько часов. Время смерти — около шести утра. — Что она тут делала в шесть утра? — удивился Крюков. Липатова пожала плечами. Крюков прошелся взад и вперед, внимательно все оглядывая. — Спасибо, что привезла меня сюда, Ань, — заметил он. — Честно говоря, не ожидал такого участия. Стоп! Тут же камера висит! Он указал на камеру наружного наблюдения, висящую на виадуке. — Ты говоришь, водитель скрылся, машину не удалось установить, а камера на что? — возбужденно говорил он. Липатова вздохнула: — Думаю, ты должен кое-что знать. Вообще-то водителя нашли. И того, кто был с ним в кабине, тоже. Но до суда дело довести не удалось. — Почему? — Потому что основной уликой была видеозапись. Но в результате аппаратного сбоя она стерлась. По ошибке. — А машина? Следы, вмятины? — Это была здоровенная «мусорка», Игорь, там три слоя всякого дерьма на бампере, и на нем никакие следы не фиксировались, особенно после мойки… Однако ее доводы Крюкова не убедили. — Бред какой! — воскликнул он. — Их нельзя было привлечь? Они же девочку убили! — Нельзя. Кто-то не позволил этого сделать.