Крюков еще раз глянул на полученные сведения, сказал уважительно: — Да, старик, ты крут. Спасибо. Чем обязан? — Да не надо ничего, — скромно ответил Барковский. — Мы же партнеры? И он испытующе посмотрел на Крюкова. Это был важный момент! И тут, к его разочарованию, капитан ясно и четко ответил: — Нет. И, видя разочарование собеседника, пояснил: — Какие мы партнеры? Да, дело у нас общее. Но я начальник, а ты помощник. Согласен? Барковский уже успел скрыть свое разочарование и надеть маску послушного мальчика. — Ну да, — улыбнулся он. — Но вы все-таки скажите что-нибудь. О нашем общем деле. Крюков кивнул и сообщил: — Я нашел ее дневник. — Я же говорил! — обрадованно воскликнул Барковский. — Ну а в качестве награды за доблестный труд — приглашаю вечером в «Пельмешку», — сказал капитан. — По рукам? — По рукам! — улыбнулся Барковский. Они пожали друг другу руки и взглянули друг другу в глаза. Они были похожи на соперников перед поединком, которые жмут руки только потому, что таков ритуал. И, кажется, оба это сознавали. …Слепота, надвигающаяся на Наташу Белодедову, напомнила о себе в тот день в неожиданном месте — в школьном гардеробе. Когда она подала свой номерок уборщице, которая одновременно исполняла и обязанности гардеробщицы, та подслеповато взглянула на него и сказала: — Какой номер там? Не вижу я, стерто… Наташа взяла номерок, повернула его к свету… Увы, она тоже ничего не могла разглядеть. — Ну, чего копаешься, девонька? — поторопила ее деликатная Валентина Леонидовна. — Ослепла, что ль? На выручку Наташе вовремя пришел Марат — забрал у нее номерок, добавил свой и сказал гардеробщице: — Двадцать шесть и тридцать один, теть Валь. А потом, когда они оделись и вышли на школьный двор, попросил, даже, скорее, потребовал: — Расскажи мне все про свою болезнь. — Хватит, я наигралась, — мрачно ответила Наташа. — Пожалуйста! Я должен все знать. — Чтобы врать поубедительней? — Нет, чтобы тебе помочь. — Ты мне не поможешь, — заявила Наташа. — Не обещай, чего не можешь. — Но почему? — Марат не мог понять причину ее упорного молчания. И тут Наташу прорвало. Она остановилась, развернулась к нему и произнесла громко и отчетливо: — Потому что у тебя нет двадцати тысяч евро! Такой суммы он, конечно, не ожидал. — Двадцать тысяч евро… — пробормотал Марат. От неожиданности он остановился, а Наташа пошла дальше. Одна. Он посмотрел ей вслед, и в эту минуту он принял решение. Важное решение. И пошел в другую сторону… …Крюков сидел на ступеньках школьного крыльца, просматривая полученные от Барковского таблицы. При этом он не забывал следить за выходящими школьниками. И когда мимо него прошел Юров, капитан окликнул его: — Максим! Юров остановился. — Стихи свои дашь почитать? Вот это было неожиданно! Чего угодно Максим ожидал от участкового, но только не этого! — Чего-чего? А Крюков, словно не замечая его растерянности, встал, подошел ближе, предложил: — Слушай, если у тебя на бумаге нет, давай провожу; по дороге почитаешь. Однако Юров уже оправился от растерянности. Заявил: — Нет уж. Мне с вами под ручку ходить как-то… стремно. — А мама твоя не возражала, — сообщил Крюков. — Все утро вместе ходили. Ну и работка у нее! Я себе чуть ноги до колен не стер. Если капитан надеялся этими словами завоевать доверие Максима, то ошибся: парень едва сдерживался от злости. — Что вам от моей матери нужно было? — спросил. Крюков сменил тон. — Значит, надо было, — жестко сказал он. — Выдохни, а то лопнешь. — Ладно, — кивнул Юров. — Что? — Тебя не было в спортзале, когда Истомина погибла, — напомнил капитан. — Не было. — А где был? Юров не отвечал. — Прогуливал? Юров вновь промолчал. — Болел? — капитан предлагал все новые объяснения. — Или стихи ночью писал — и проспал? Или эсэмэс получил, расстроился и в школу решил не идти? А? — Какую эсэмэс? — Вот эту, — ответил Крюков и открыл свой блокнот. В него была вложена распечатка — фотография, сделанная с экрана телефона. Там значилось: «Не пиши мне больше! Никогда!!» Юров посмотрел на распечатку, а потом с ненавистью поднял глаза на Крюкова. — Это не ваше дело, — процедил он сквозь зубы. — Есть вопросы — вызывайте повесткой. В присутствии взрослого. Или адвоката. Я пошел. Повернулся и ушел, сутулясь. Глава 8 В офисе Алексея Сотникова, на том месте, где уже сидел капитан Крюков, теперь сидел Миша Барковский. И тоже крутил в руках головоломку. А хозяин кабинета излагал ему свое видение ситуации. — Короче, мой юный друг. Все зашло слишком далеко, — заявил он. — Тебе надо уйти из этой школы. — А в чем проблема? — спросил Барковский. — Что именно зашло? И куда? — Я бы на твоем месте не придуривался, а реально оценил ситуацию, — посоветовал Сотников.