— Уважаемого педагога, учителя физкультуры, затолкали в машину в наручниках… Опричники… Информацию нужно было уточнить, и Липатова спросила: — Местные? В смысле, это была районная полиция? — Районная… — кивнула Царева. — И о чем таком ваш Крюков решил меня предупредить? Я директор этой школы! Говорить с ней дальше не имело смысла, и Липатова покинула кабинет. Пока она беседовала с Царевой, Тоша ждала ее в коридоре. И здесь к ней неожиданно подошел какой-то парень, сказал: — Здравствуйте… Тоша от неожиданности вскрикнула: — Господи! Вот так ежиков и рожают! В чем дело? — Я вас видел вместе с капитаном, — объяснил Максим Юров. — Вы ко мне на разгрузку приезжали. Пожалуйста, передайте капитану Крюкову, что Максим Юров очень просил зайти к нему в гости. Это очень важно. А то я до него дозвониться не могу. Тоша кивнула: — Передам. «Юров. Гости. Важно». Из школы Липатова и Тоша поехали в районный отдел полиции, куда доставили задержанного Баграмова. Здесь советник юстиции провела беседу с дежурным по отделению, после чего позвонила по телефону Инги и попросила Крюкова. — Баграмов сидит в «обезьяннике», относительно трезвый, — рассказала она. — Тут тебя вроде никто не пасет. С дежурным я договорилась. — Я тебя очень люблю, — отозвался Крюков. — Вопрос с ночевкой это решить не поможет, — ответила Липатова. — Да, тут тебе еще от Антонины Николаевны сообщение. И передала телефон Тоше. — Привет, Крюков, — сказала она. — Таблетки пил? — Тош, это сейчас важно? — раздраженно отозвался капитан. — Это всегда важно. Но я не об этом. В школе меня до смерти напугал один юноша, Максим Юров. Просил тебе привет передать и сказать, что он тебя ждет в гости. Адрес не сказал. …И вот Крюков в отделении полиции, в комнате для допросов. Напротив него сидел учитель физкультуры Баграмов и рассказывал: — Понимаете, я каждый вечер совершаю пробежку недалеко от дома. А там рядом есть такое здание недостроенное. И вот бегу я мимо этого недостроя… Баграмов бежал мимо недостроя, когда заметил у входа в здание какие-то фигуры. Там происходила какая-то борьба, кого-то затащили внутрь. Баграмов осторожно двинулся следом. Вошел, стал подниматься по лестнице. На одном из этажей услышал голоса. Когда выглянул из-за перегородки, увидел такую картину. У края площадки столпились девять человек, парни и девушки. Все они были в масках. А посередине стояла практически голая таджичка — прикрывалась обрывком халата. Это была Лейла — та женщина, что сидела рядом с водителем в кабине мусоровоза, сбившего Алину Русанову. — Я ничего не видела! — кричала она. — Я в машине спала! Я не знаю! Тут один из парней выдрал у нее из рук обрывок халата, а другой голосом Барковского сказал: — Мы знаем, что ты виновата. Ты убила нашу подругу. И мы казним тебя по нашему обычаю. Ты готова умереть? Или расскажешь нам все? Он сделал знак, и остальные сделали шаг, приблизившись к жертве. — Я расскажу! Расскажу! — закричала Лейла. — Мне запретили, но я расскажу! Там была еще одна! Еще одна! Шорина, стоявшая дальше всех от Лейлы, стащила маску — ее тошнило. И в этот момент Баграмов заорал не своим голосом: — Полиция! Всем стоять, полиция! — Спарта, алале! — крикнул Барковский, и все бросились врассыпную. Учитель физкультуры вбежал на опустевшую площадку, набросил на Лейлу свою спортивную куртку. — Вот сволочи! — бормотал он. — Вот фашисты! — И уже Лейле: — Идем скорей, простудишься! …Крюков закончил записывать показания Баграмова, спросил: — Это были точно они? — Что я, голоса не узнаю? А Шорина-то шапку сняла… Я в темноте вижу хорошо, как кошка… — Ладно. И вы с Лейлой пошли в полицию? — Куда там! Она от меня как свистанула… Куртку унесла… Хорошая куртка, я специально для пробежек покупал… — И что было дальше? — Дальше я взял этого их фюрера, Барковского, за грудки. Сказал, что все расскажу директору. Что в полицию пойду. А он… он… Учитель физкультуры вдруг всхлипнул. — Оказалось, что у него на меня полное досье. Откуда?! Но это ж скандал! Люда… То есть Людмила Михайловна под следствие могла угодить. Хотя меня ни один суд не осудил! Это все сплетни! Но если бы он это досье… Я не решился, понимаете? Я их побоялся. И сбежал поэтому от вас. А потом запил… И тут так стыдно стало! Решил рассказать… Крюков присел на корточки, заглянул ему в глаза: — Так расскажи, раз решил! Что было в тот день? Почему Истомина так поступила? Я не могу никого привлечь за какой-то спектакль на крыше. Ни один прокурор за это не впишется. Но если это они убили Истомину… Они ее вынудили? Или выбросили, толкнули? Говори же ты, трус! Они?! Но весь запас храбрости у Баграмова закончился. Он не мог преодолеть свой животный страх. — Я не знаю! — закричал он, как Лейла на крыше. — Я ничего не знаю! Ничего не знаю! Он рыдал в голос. Крюков поглядел на него, сплюнул и вышел из камеры. Глава 15 Ночь. Однако в квартире Максима Юрова не спали. У Максима были гости — сразу двое гостей. На его кровати сидели Лапиков и Крюков. Сам Максим стоял рядом. Все трое смотрели на экран ноутбука. Его принес Лапиков, а флешку с видеофайлами добыл Максим. И теперь они смотрели то, что зафиксировала камера в тот день, когда погибла Истомина. На экране была видна рекреация у кабинета английского языка. У дверей кабинета, закрыв лицо руками, стояла Истомина. По тому, как дрожали ее плечи, было понятно, что учительница рыдает. Дверь класса открылась, оттуда вышел Барковский в спортивной форме. Что-то сказал учительнице. Та достала телефон и сунула его прямо в лицо ученику. Тот махнул рукой, телефон отлетел на середину помещения. Она дала ученику пощечину, тот замахнулся в ответ, и учительница сжалась в ожидании удара. Но Барковский повернулся и направился к лестнице. Истомина подобрала телефон, постояла и решительно пошла вслед за Барковским. — И после этого она идет в спортзал и выбрасывается из окна? — скептическим тоном спросил Крюков. — Вам этого мало, что ли? — удивился Юров. — На этом видео она выходит из кадра. Время 11.16. Из окна она выпала в 11.30. Разница 14 минут. До спортзала идти максимум полторы минуты. Куда она пошла? Где она была? И где ее телефон? — Зачем он вам? — спросил Лапиков. Капитан резко развернулся к нему: — А вам зачем? Лапиков растерянно смотрел то на него, то на Юрова. — Давай его сюда, Игнат, — сказал Крюков. — Ну? Лапиков достал из кармана смартфон и отдал Крюкову. — Просто я не хотел, чтобы на нее пялились… — объяснил он. Крюков включил телефон, зашел в «Сообщения». На верхней строчке значилось «Юров Максим». Он нажал на нее, и открылась фотография. На ней была совершенно обнаженная Истомина, спящая на каком-то диване. Под фото стояло сообщение Максима: «Анастасия Николаевна, вы — шлюха!» И ответ учительницы: «Не пиши мне больше! Никогда!» Крюков вывел фотографию на полный экран. — Может, хватит? — отреагировал Юров. — Голых теток не видели? — Ты послал ей это фото. Где ты его взял? — Кто-то прислал. С незнакомого номера. — С какого?