- Что бы с нами не случилось, я хочу, чтобы ты знала одно – я всегда буду за тебя переживать. Даже если не говорю об этом, если рискую собой, а ты думаешь, что мне все равно, что с тобой будет, если я погибну, – это не так. Мы оба не умеем иначе. – Матвей развернул плед и аккуратно укрыл ее, коснувшись руки, на которой блестело обручальное кольцо. – Просто помни, что в те моменты, когда я оказываюсь в опасности – а таких, на самом деле, куда больше, чем я тебе рассказываю, – помни, что в эти минуты меня спасают мысли о тебе. Марина продолжала молча лежать, пока не поняла, что осталась в комнате одна. В глубине квартиры щелкнула, открываясь, дверь, а спустя еще пару минут в душе полилась вода. Только тогда она села на диване, судорожно теребя в пальцах угол пледа. И расплакалась. Ей нужно было это услышать. Понять, что все ее страхи насчет их брака, него самого и его проклятой службы – не более чем домыслы. Что, как бы он не любил свою работу, сколько бы времени не проводил на базе, как бы отчаянно не рисковал, важнее нее для него все равно ничего и никого не будет. Они редко говорили о своих чувствах и опасениях вот так. Это в последнее время подобные разговоры вошли у Матвея в привычку – обыкновенная попытка донести до нее, что он по-прежнему ее любит. Господи, да даже в любви они друг другу признавались последний раз во время медового месяца!.. Впрочем, это не отменяло их ежедневного утреннего ритуала с пожеланиями быть осторожнее. Разве это не глубже трех пресловутых слов, не сильнее? Стоя под потоками воды, Матвей снова и снова прокручивал в голове весь этот чертов день. Он сказал правду, он редко боялся за себя. Но в моменты трудностей на тех же пожарах думал о Марине чаще, чем готов был ей признаться. Он вообще многого не говорил ей о своей службе. Например, того, насколько часто Олег на него срывается, требуя, чтобы он не лез в одиночку в особо опасные участки пожара. Или того, сколько на самом деле он получает травм во время спасательных работ или разбора завалов после взрыва. Он давно сбился со счета – сколько синяков и ссадин он получил за все время службы в МЧС. Ему повезло с коллегами. Один Леша Береговой чего стоил или Серега Анофреев. Каждый из них был готов прикрыть другого – причем не только на службе, но и вне ее. Если бы жена Олега Аня знала, сколько раз ее муж был на волосок от гибели, всей базе пришлось бы эвакуироваться в срочном порядке. То же касалось и Марины, и Серегиной девушки. У всех спасателей на базе был негласный кодекс: при любом происшествии, когда требуется вмешательство близких, рассказывать им только половину правды. Пускай жены считают их везунчиками, чем переживают за них на каждом вызове. Так что всей правды о том его ранении незадолго до свадьбы Марина тоже не знала – Олег ей сказал только то, что он, Матвей, попросил передать. Она не знала, что он повредил руку не при взрыве колб и баллонов, а потому, что при пожаре началась обратная тяга, и ему пришлось выпрыгнуть в окно третьего этажа, разбив его на лету, чтобы не попасть в область взрыва. Не знала она и того, что в больнице кроме пропоротой руки ему диагностировали сотрясение мозга и несколько трещин в паре ребер. При этом врачи искренне удивлялись отсутствию каких-либо переломов. После того случая он еще долго ходил будто с чугунной головой, хватаясь за все углы, чтобы не упасть, – конечно, когда Марины не было рядом. Он изо всех сил берег ее душевное спокойствие, но она все равно переживала. А сегодня его тоже накрыло. Мысли о том, что будет с ним без Марины, посещали его нечасто, но когда это случалось, он чувствовал весь ужас такого будущего. Все уже позади. Он подставил лицо под воду, смыл с волос уличную пыль. Грязная одежда кучей лежала рядом с душевой кабиной, и, глянув на нее через плечо, он твердо решил, что отправит все в мусорку, чтобы ничто не напоминало о сегодняшнем дне. Погрузившись в свои мысли, он не услышал, как отворилась дверь ванной. И дуновения свежего ветра тоже не почувствовал из-за потоков воды. И, когда его спины коснулась тонкая женская рука, замер от неожиданности. В душной кабине островками клубился пар, было безумно жарко, но стоило Марине шагнуть к нему ближе – он ощутил это всей кожей – как температура в комнате словно упала сразу на десяток градусов. Он закрыл глаза, держась из последних сил, когда она прижалась к нему всем телом, а его плечо обожгло ее поцелуем. Самоконтроль сгорел окончательно и бесповоротно. Резко обернувшись к ней, он поцеловал ее с таким напором и жадностью, что она нетерпеливо всхлипнула. Ее домашняя майка промокла насквозь, по волосам бежали струйки воды, но все это не имело значения, когда рядом был он. Никогда не имело – ни сейчас, ни раньше. И, наверно, так будет и в будущем. Самым важным сейчас были его руки – на ее талии, спине, груди, везде, словно он все еще боялся, что больше никогда ее не увидит; его дыхание, смешанное с паром, когда он целовал ее; даже сбившаяся набок мокрая майка, которую, в конце концов, они оба чуть не порвали, пытаясь наперебой ее снять. Имел значение сбивчивый шепот – непонятно, чей – говоривший больше самых громких слов, крепкие объятия, в которых хотелось полностью раствориться, и сверкающие глаза напротив. Жидкий огонь и бесконечная зелень. Два противоположных мира, способных уничтожить друг друга без остатка – но вместе образующих величайшую силу на всем белом свете. ______________________________ Пояснение от автора: Обратная тяга - явление при пожаре в замкнутых помещениях (домах, квартирах, комнатах), когда огонь затухает из-за недостатка кислорода, при этом в помещении скапливается угарный газ. При доступе свежего воздуха - при открытии двери в помещение или окна - происходит молниеносное взрывообразное раздувание огня с выбросом раскаленных газов. Глава пятнадцатая Когда утром они вошли в ее кабинет вместе, Влад сделал вид, что совсем не удивился. Вадим же, напротив, подозрительно сощурился, глядя на супругов, и хитро подмигнул Марине. Та поспешно отвела взгляд, пряча улыбку. - Что у нас нового? – кашлянув, поинтересовалась капитан. Матвей сел на стул рядом с ее столом, закинул ногу на ногу и притих. Влад выразительно на него посмотрел. - А?.. - Он все равно узнает, так или иначе, – махнула рукой Марина. Мужчина подавил смешок, расплывшись в широкой улыбке. Вадик прыснул. - Ладно... – протянул Влад. – Мы подняли дело Снегирева, просмотрели всю документацию его жены. Да, она продала квартиру матери – практически вдвое дешевле, чем она стоит на самом деле. Продала быстро, но почему – неизвестно. Если все дело в отпуске, так до него еще было время, можно было особо не торопиться. - А Снегиреву и Осипова связывает что-то еще, кроме этой компании? - Нет. Жили в разных частях города, общих знакомых нет, нигде не пересекались. - Значит, «ФлэтГрупп». - Может, к ней приходил их риелтор, сказал, что сумму больше она ни у кого не получит, она согласилась, а потом узнала правду? – предположил Вадик. Марина пожала плечами. - Может и так. Вопрос, как нам это доказать. Проверьте, возможно, она обращалась к кому-то из юристов за консультацией о незаконной продаже имущества. На фирму есть что-то? - Практически по нулям, – мрачно ответил Влад. – Пара внутренних судебных исков о хищениях – юриста какого-то застукали, а так образцовая компания. Аж противно. Марина задумалась. Если Снегирева была не первой – а в этом она почти не сомневалась – то после каждой жертвы должен был остаться бумажный след. Документы о продаже, договоры, оценка квартиры, финансы, в конце концов. С другой стороны, если работали чисто, все неудобные документы могли забрать с собой, оставили только основной договор и деньги. К тому же, если еще и продавцами были пожилые или одинокие люди, представить их смерть как несчастный случай будет легко. Мысли завертелись, как шестеренки в смазанном механизме. Нужно как-то копать под эту фирму. Времени остается все меньше. После смерти Снегиревой его и так прошло уже достаточно. С Осиповым все немного лучше, но след все равно стынет, да еще и такой слабый. - По сотрудникам там как? – спросила Марина. – Личные дела, прежние махинации, уголовное прошлое? - Все как на подбор, – отрапортовал Влад. – Сидевших на работу не берут, даже в охранники, а в остальном там куча юристов и бухгалтеров. Не подкопаешься. - Надо бы их выкурить как-то... - Просто так к ним с обыском не придешь, – заметил Вадим. – Да и мы не знаем, кто всей этой системой управляет. Наверняка ведь не скажешь. - А вот тут ты не прав. Жена Осипова сказала, что его уволили, а работал он с самой верхушкой фирмы. На бумагах, которые он таскал домой, была подпись его начальника, значит, как минимум, он здесь замешан. Еще должен быть юрист, который все грамотно оформит, и главный координатор, который в случае чего всех прикроет. - И киллер – который в случае чего уберет помехи, – добавил Влад. С каждым Марининым словом он хмурился все сильнее, одним своим видом напоминая грозовую тучу. - Осипова ведь нашли связанным, верно? – продолжала Марина. Вадик с готовностью кивнул. – Хотели допросить, но толком ничего узнать не смогли. Дома у него тоже никакого компромата нет, но это не значит, что он его не собирал. Если он засветился, его вполне могли вот так схватить. - Это все, конечно, замечательно, но никак не приближает нас к поимке преступника. - Наоборот, надо понять, был ли компромат и где он сейчас. - А если его уже забрали? Мы его использовать не сможем, нас даже на порог не пустят, а Олегу Алексеевичу еще и по шапке прилетит. - Подошлите кого-нибудь в фирму под видом товарища Осипова, который в курсе происходящего, – предложил Матвей. В кабинете повисла звенящая тишина. И Влад, и Вадим, и даже Марина напрочь забыли, что в комнате кроме них есть еще один человек, и непроизвольно вздрогнули, когда он заговорил. Он все еще сидел на том же стуле, в той же самой позе и смотрел на них с тенью насмешки в глазах, но выглядел при этом настолько спокойно, словно каждый день только и делал что ловил преступников – как будто не Марина этим занималась. Насладившись моментом сполна, Матвей наклонился вперед, внимательно оглядел недоуменные лица и продолжил: - Представьте, приходит незнакомец в эту фирму с заявлением, что у него есть документы Осипова на всю риелторскую компанию. Говорит, что хочет денег, иначе компромат окажется в прессе или сразу в полиции – в конце концов, Осипов был нам другом. А дальше можно ловить на живца. Новый свидетель для них будет слишком опасен, они на все пойдут, чтобы от него избавиться. Наверняка поторопятся – и ошибутся. - Если еще и срок на обдумывание этого предложения дать маленький, чтобы времени на сбор информации не хватило... – пробормотала Марина. – Может, и сработает. Нужна будет прослушка, наружное наблюдение и кто-нибудь из поддержки, чтобы их не упустить. - А засланным казачком кто будет? – полюбопытствовал Вадик. – Нужен кто-то, кто в курсе дела, кто сможет их убедить, что все козыри именно у него на руках. - Могу я, – снова подал голос Матвей. Марина от неожиданности задохнулась. - Ни за что! - Марин, ты же знаешь, я справлюсь. - Ну конечно! И снова эта ее фраза!.. В любой другой ситуации он бы, не раздумывая, сказал, что это означало одно из двух – едкий сарказм или похвалу, но сейчас в этих словах прозвучало нечто совершенно иное. - Влад, пойдем-ка, – позвал лейтенанта Вадик. Влад удивленно вскинул брови. - Это куда? - Ко мне пойдем, Влад, в морг. Ты у нас, как выяснилось, натура нежная, будем это исправлять. А то ты в органах и пяти лет не продержишься. И патологоанатом вывел его почти за шкирку – при том, что Влад был немного выше и шире в плечах. Когда они вышли, Марина устало вздохнула. Сразу накатили усталость прошедших дней и остатки вчерашнего стресса. Хотелось вернуться домой, забиться под одеяло с головой, включить мелодраму и ни о чем не думать, кроме «розового» сюжета по телевизору. Ее, однако, окружала серая реальность. И в данный момент в ней росло огромное желание придушить эту «реальность», самоуверенно глядевшую на нее из-за ее собственного стола. - Марин, все будет хорошо, – быстро сказал Матвей, опередив ее. – Ты меня знаешь, я бы не стал предлагать, если бы не был уверен, что справлюсь. - Да ты всегда так говоришь! А потом твой Олег жалуется, что ты опять полез впереди паровоза!..