Чуяло ее сердце!.. Никогда ее интуиция не подводила! Запоздалое осознание обрушилось на нее как ледяная вода из ушата, которой ее в детстве пытался закалять дед – резко, неожиданно и противно. - А что по причине смерти? Вадик невесело прищурился, поправил простыню и вздохнул. - Ты же ведь сама все знаешь, чего спрашивать-то? Угорел он. Задохнулся и сгорел. Может, еще и сознание потерял, кто ж тут теперь точно скажет... Да, и часов за пять-шесть до пожара его хорошенького избили. Обратно в кабинет Марина вернулась заметно помрачневшей. Влад за своим столом выглядел не лучше – бледный, как утопленник, глаза потерянные, руки дрожат. Тень отца Гамлета и то краше будет. Марина его не винила. За все годы службы она тоже не видела ничего подобного и увидеть когда-нибудь еще желанием не горела. - Ну, чего там? – не своим голосом поинтересовался Влад. Марина замерла на полпути к своему столу, свернула к аптечному шкафчику на стене и завозилась там в поисках валерьянки. - Плохо все, Влад. Убийство у нас. А следов никаких. На, пей. Она протянула ему стакан с десятком капель валерьяны, разведенной в воде. Влад выпил залпом, поморщился только. Марина подумала немного, накапала еще десять капель и тоже выпила. Легче не стало. - Так... что делать будем? – опять спохватился Влад. - Личность убитого определять, что делать. Вот будет номер, если это не наш квартирант, а кто-то другой!.. Пока предполагаем, что это он. Ты сейчас еще раз осматриваешь все, что собрал на пожаре. Обо всем, что найдешь, сразу мне, нужны любые зацепки. Я пока свяжусь с хозяйкой, узнаю все про ее квартиранта. Может, к обеду хоть чуть-чуть продвинемся. Глава седьмая К обеду они не продвинулись ни на йоту. Прибежавшая хозяйка Софья Ивановна распереживалась настолько, что валерьянкой пришлось угощать и ее. Как следует прорыдавшись, она все же собралась с мыслями и протянула Марине договор об аренде квартиры, пояснив, что сын у нее работает риелтором. Жильца этого к ней привел как раз сын, а на сына он вышел через интернет, по объявлению о съемной квартире. И главное мужичок такой хороший!.. Работал будто где-то в магазине, не буянил, не скандалил, девок вроде не водил, соседи не жаловались. Приветливый такой, вежливый всегда, а то, что пьет, так это в наши-то дни не редкость, сейчас все почти пьют!.. Марина согласно кивала, некстати вспомнив, что Матвей не пил вообще никогда. Промаявшись с потерпевшей почти полтора часа, она, в конце концов, проводила ее до поста дежурного. Идти в столовую не было сил, хотя есть хотелось жутко, и она понадеялась на сознательность Влада, как раз умчавшегося обедать. Меньше всего на свете ей хотелось торчать на работе. Обычно хотелось, а сегодня вот переклинило, и причины Марина не понимала. Может, стоит развеяться? Позвонить Ане, встретиться после работы, посидеть в ресторане... Совесть отозвалась тупой болью где-то в затылке. А работа? Кто ее сделает, кроме нее? Да еще и самый разгар дня, кто ей уйти-то даст? Это Аня дома сидит, а ей все некогда. Да и о чем теперь рассуждать? Как будто она может что-то изменить. Из столовой Влад вернулся с тремя пирожками и стаканчиком кофе, полностью оправдав Маринины ожидания. - С вареньем не было, взял с капустой, – сообщил Влад, поставив перед ней нехитрый обед. Марина улыбнулась. - Спасибо. - Она хоть что-нибудь полезное сообщила? – выждав, пока она расправится с первым пирожком, спросил Влад. - Почти ничего, кроме имени. Степан Владимирович Осипов, тысяча девятьсот шестьдесят первого года рождения. Проживал в Москве, но прописан в Московской области. Ни штампа о браке, ни упоминания детей или других родственников хозяйка не помнит. Работал в риелторской компании, хотя по образованию бухгалтер. Не привлекался, штрафов тоже нет. Я отправила запрос, посмотрим, что ответят. У тебя что? - У меня глухо, – мрачно отозвался Влад. – Я над этими фотографиями уже битый час сижу, аж в глазах рябит. И все без толку. И кстати, там в коридоре свидетели вчерашние пришли, ну, которые или ушли раньше времени, или вообще не дома были во время пожара, вы просили вызвать. - Просила, – повторила Марина. – Раз просила – зови. Влад отошел к двери, а Марина устало потерла переносицу. Ты любишь свою работу, ты любишь свою работу. Ты профессионал, никогда не забывай об этом!.. А теперь взяла себя в руки, в пальцы – ручку и мягко улыбнулась... Со свидетелями они провозились еще дольше, чем с хозяйкой сгоревшей квартиры. Люди путались в словах, рассказывали сбивчиво, а иногда вообще противоречили друг другу так, что невозможно было понять, где правдивые показания, а где ложь. Фотографии Марина решила забрать домой. Влад еще корпел над отчетами, постепенно склоняясь над ними все ниже и чуть не возя по ним носом. Ей даже показалось, что он толком не заметил, как она ушла. Домой она практически ввалилась, от усталости хватаясь за все подряд. Девяти еще не было, Матвей тоже еще не вернулся. Разогрев вчерашние котлеты, она разложила на столе ежедневник с фотографиями, поставила рядом полный заварочный чайник. Должно что-то быть, что-то, что приведет ее к разгадке. Вопрос, за что убили Осипова, оставался открытым. И почему именно пожар? Жуткая и трагическая смерть. Что-то личное? Если так, это должно быть нечто действительно ужасное. И потом, поджог – это слишком опасно. Замешкаешься хоть на секунду, и сам окажешься на месте жертвы. К тому же, всегда велик риск, что пострадает кто-то еще. Тогда почему убийца выбрал жилой дом? Нашел бы укромную избушку где-нибудь в лесу или в поле, где нет никого, и дело с концом. Выходит, случайность?.. Или маньяк? Да еще эти стяжки... Если преступник просто оглушил Осипова, зачем устраивать поджог? Фотографии с обгоревшим телом, шкафом и стенами. Обвисшие лоскуты и вздувшийся линолеум с парой почерневших стульев. Ей вдруг вспомнился тот едкий запах в морге. Им пропиталось все, и квартира, и одежда, даже тело. Внутри все похолодело от накатившего ужаса. Сгореть заживо в запертом ящике... Ничего ужаснее на своей работе она еще не видела. В глубине квартиры хлопнула дверь, повернулся ключ в замке. Марина нервно подтянула к себе чашку с чаем и спряталась за ней. В ванной зашумела и вскоре стихла вода, щелкнула дверца шкафа, и в кухне появился Матвей. Быстрым взглядом скользнул по еще неостывшей плите, взял еще одну тарелку из сушилки и уселся напротив Марины, тут же подхватив со сковородки пару котлет. - Что-то новенькое? Марина хмыкнула. Вот он всегда так. Придет вечером, ни ответа, ни привета, только вопросы «Как на работе?» и «Что на ужин?». Как же это ее бесит!.. - И тебе доброго вечера, – съязвила она. Матвей втихаря улыбнулся. - Так есть что-нибудь? Ты ведь над пожаром думаешь? Откуда, черт побери, тебе знать, о чем я думаю, зло размышляла Марина. - Нет ничего. За весь день узнали только имя, – угрюмо буркнула она. – Свидетели видели, как его приволок дружок-пьяница, но куда этот товарищ потом делся, никто не знает. Еще Вадик сказал, что убитого оглушили и связали, прежде чем он погиб. - Погоди-погоди, – прервал Матвей. – Так он задохнулся или заживо сгорел? - Возможно, и то, и другое. Они замолчали, прихлебывая чай, от вида которого Марину уже начинало тошнить. Заметив, как она поморщилась, Матвей все так же молча встал, переставил чайник ближе к плите и вытащил из холодильника пакет вчера купленного сока. Когда у нее не клеилось дело или не было настроения, ей нужно было что-то, кроме рабочих чая и кофе. Марина посмотрела на него с усталостью, но чашку с ярко-желтой жидкостью приняла благодарно. - Я в пожарной части был, – сообщил Матвей. Марина поперхнулась соком. – Говорят, в квартире этой нашли неисправную проводку, там провода где-то перетерлись. Следов химии никаких. Значит, все-таки случайность. - Я не понимаю, – призналась Марина. – Выходит, этого парня привезли пьяным в его же квартиру и там связали, чтобы что? Что-то выяснить? Он же всего лишь бухгалтер! Матвей молчал, а она глубоко задумалась. Все равно что-то ее настораживало. Зачем такие сложности? Преступник мог бы спрятать Осипова где-нибудь в другом месте, допросить его там. И что он хотел узнать? Матвей не сводил с нее глаз, чем немало отвлекал. Она поерзала на стуле. - Спасибо, конечно, но... - Не надо, – твердо попросил он. Она удивилась. - Что не надо?