Я решилась. Я выбрала Стефана, и я никогда не жалела об этом. Но теперь его нет, а я собираюсь жить вечно. Одна навсегда. Я не могу справиться с паникой каждый раз, когда я думаю об этом. Я мог обратиться к Деймону. Я не собираюсь лгать себе об этом. У меня может быть он, если я захочу. Если я перестану сдерживать себя, я могу упасть в его объятия, и я знаю, что он поймает меня. Но я не знаю, смогу ли. В течение многих лет, мои чувства к Деймону были испорчены тем, что было у нас со Стефаном. Стефану было больно, что я любила и Дэймона тоже. Если я обращусь к Дэймону сейчас, будет ли это моим последним, худшим предательством Стефана?» Елена снова посмотрела вверх. Дэймон напевал про себя, мягко. Его глаза сосредоточены на дороге, отсутствующий взгляд. Что-то в груди перевернулось, плотное, неприятное чувство. Елена поняла, что возможно впервые она понятия не имела, чего она хочет. *** — Мне очень жаль, дорогая, у меня нет никаких предложений. — Миссис Флауэрс потягивала свой ??чай, осторожно держа тонкую фарфоровую чашку. — Вампиры, созданные наукой, немного вне моей области знаний. Все, что я могу рекомендовать, это увеличение использования заклинаний защиты, которые ты уже знаешь. Постарайся обезопасить своих друзей. Бонни кивнула. Это имело мало шансов на успех, так или иначе, ожидать, что у ее старого друга есть предложение. Но казалось так естественно вернуться в Феллс Черч и спросить миссис Флауэрс, которая научила ее магии, за советом. С тех пор, как Бонни рассталась с Зандером, она бросила все силы на попытки найти способ помочь Мередит и защитить их всех от Джека и его приспешников. Это заставляло ее чувствовать себя немного лучше, помогало ей не думать о том, насколько пуста была ее квартира, насколько пуста была ее большая кровать. Насколько пустым было ее сердце. Миссис Флауэрс выглядела старше и болезненнее, чем в прошлый раз, когда они видели друг друга, Бонни поняла с болью. Ее рука, бледная и худая и с возрастными пятнами, дрожала, когда она поставила свою чашку на стол. Немного чая разлилось на блюдце. — А теперь расскажи мне, Бонни, — сказала миссис Флауэрс, устремляясь на Бонни острыми голубыми глазами, которые не были ни в малейшей степени затемнены из-за возраста. — Что еще тебя беспокоит? Бонни пробормотала ответ. — Ну, Мередит… — Не Мередит. Проблема Мередит такая же, как проблема вампира. Есть что-то еще. Бонни услышала, как издала забавный, наполовину подавившийся смешок. Миссис Флауэрс всегда могла прочитать эмоции Бонни. — Это Зандер, — сказала она, когда горячая слеза скатилась по ее щеке. — Он ушел от меня. С этими словами, плотина прорвалась и она зарыдала. Со временем неистовый поток слез остановился, Бонни обнаружила себя сидящей на полу, ее голова на коленях миссис Флауэрс, пожилая леди издавала мягкие утешающие звуки и гладила ее волосы. Платье миссис Флауэрс пахло лавандой, и Бонни не могла заставить себя тревожиться, что она вероятно, оставит его в слезах и соплях — это было удивительно успокаивающе. — Расскажи мне все, — сказала миссис Флауэрс, и Бонни выпалила всю историю: странную несвязность Зандера и то, как Бонни наконец высказала ему об этом; как он сделал ей предложение в теплом, ароматном розовом саду и как Бонни сказала нет, не смотря на то, что это разбило ей сердце. Что Зандер теперь ушел, и что Бонни болела от одиночеством без него. Что несколько оборотней, которых он временно оставил охранять Далкрест, отвернулись, их лица были каменными, когда они увидели ее сейчас, и что Бонни не могла винить их. Конечно, они ненавидели ее — она причинила боль их Альфе. — Но я должна была, — сказала Бонни, сидя на пятках и вытирая глаза. — Разве нет? Сейчас я должна ставить своих друзей на первое место. Они нуждаются во мне. Миссис Флауэрс вздохнула и мгновение сидела неподвижно, глядя куда-то вдаль. Затем она поднялась, опираясь одной рукой на стол, и она шагнула в сторону гостиной. — Я хочу тебе кое-что показать, — сказала она. — Жди здесь. Через некоторое время она вернулась, держа фотографию в рамке. Бонни узнала ее, она видела ее раньше, стоящей на каминной полке в гостиной. Черно-белая фотография молодого красавца в военной форме. Его темные волосы были коротко острижены, а глаза были бледными, вероятно голубыми. Его лицо было серьезным, но был естественный изгиб в уголках его рта, что подразумевало, что у него было чувство юмора. — Он хорошо выглядит, — сказала Бонни, снова проведя рукой по лицу. Она чувствовала себя истощенной, и хотелось просто лечь на полу миссис Флауэрс и хорошо и надолго вздремнуть. — Кто он? — Уильям Флауэрс. — Миссис Флауэрс посмотрела на фотографию, ее улыбка была мягкой и грустной. — Билл. — Ваш муж? — спросила Бонни, вглядываясь в фотографию со свежим интересом. Миссис Флауэрс снова вздохнула, мягким, почти беззвучным выдохом, и покачала головой. — Не совсем, хотя я взяла его имя, — сказала она. — Он был моим возлюбленным. Мы выросли вместе и полюбили друг друга. Мне казалось, что этому суждено было случиться. Мы так много смеялись вместе, так хорошо знали друг друга. Понимали друг друга без труда. Я думала, что так будет всегда. — Так что же случилось? — Бонни вскарабкалась с пола, усаживаясь в кресло рядом со своим наставником. — Мы были помолвлены. А потом его призвали. — Миссис Флауэрс провела рукой по своим глазам. — Я так боялась его потерять. Он хотел пожениться прежде, чем отправится за океан, но я не могла этого сделать, я не могла начать нашу супружескую жизнь с ним в опасности. А потом он погиб в бою. Я потеряла все. Бонни ахнула. — Мне так жаль, — прошептала она. Мудрое, спокойное лицо миссис Флауэрс сморщилось от хорошо запомненной боли. — Я потратила годы, пытаясь связаться с ним на том свете. Я хотела, чтобы он знал, как сильно я любила его. Я испробовала все: сеансы, работу с медиумами, блуждая по нейтральной зоне между живыми и мертвыми, вызывая видения… ничего не получалось. Некоторые люди, когда они умирают, выходят за грань нашей досягаемости. — Мы не могли связаться до Стефаном, — сказала Бонни, чувствуя болезненную грусть. — Выйди со мной на улицу. — Миссис Флауэрс натянуто поднялась и повела ее через кухонную дверь в свой сад трав, двигаясь быстрее, чем раньше. На улице было тепло и светло, и Бонни автоматически откинула голову, чтобы почувствовать солнце на лице. Миссис Флауэрс вела ее по извилистым дорожкам своего сада трав. — Давай-ка посмотрим, что ты помнишь, — сказала она. — Расскажи мне об этих травах на грядке. — Ох. Хм. — Бонни сканировала растение. — Майоран. Для исцеления. И для приготовления пищи. Амарант, также известный как амарант хвостатый. Для исцеления и защиты. Чистотел, или корень ласточки, для счастья. — Очень хорошо, я вижу, что ты не отказалась от обучения. А куст рядом с ними? У куста были длинные зеленые листья и каскадные фиолетовые цветы, каждый из которых составлял круглые брызги тонких лепестков. — Мило, — сказала Бонни. — Но я не знаю, что это такое. Миссис Флауэрс сорвала один из цветов и понюхала. — Мимоза, моя дорогая. Это от радости, исходящей из горя. Вторые шансы. — Улыбаясь, она передала цветок Бонни, а Бонни автоматически подняла его к лицу и понюхала. Пахло чистым и свежим. — Иногда, Бонни, за настоящую любовь стоит бороться, — мягко сказала миссис Флауэрс. Бонни осторожно держала цветок, но ее сердце было тяжелым, как камень. Миссис Флауэрс любила своего Билла, и несмотря ни на что, все равно потеряла его. Мимоза или нет, было трудно поверить, что радость может прийти от горя. Глава 24 Мэтт переместил два полных пакета с продуктами, которые он нес, балансируя одним на бедре, когда вытаскивал ключ от дома Жасмин из кармана. Небольшое волнение удовлетворенности пронзило его, когда он повернул ключ в замке. Они обменялись ключами только на прошлой неделе, и это казалось ему действительно важным, еще один знак, что они были вместе, и в самом деле стремились быть частью жизни друг друга. Жасмин крепко поцеловала его, ее губы были решительными и уверенными, после того как она прижала свои ключи к его ладони, и это было лучшим моментом очень жесткой недели. Жасмин была напряженной. Она провела все тесты, которые могла придумать, над кровью Мередит, но все еще натыкалась на пустоту. Он тяжело ступал вверх по лестнице, размахивая сумками и думая о том, поможет ли хороший ужин Жасмин почувствовать себя лучше. «Фаршировка цыпленка тимьяном, лимоном и чесноком», подумал он, «дала бы ему хороший аромат. И вино может помочь ей расслабиться». Мэтт бормотал, когда достиг вершины лестницы и повернул к квартире Жасмин. Двери были широко открыты. Мэтт бросил пакеты, услышав, как разбилась бутылка вина в одном из них, и побежал к ней, его сердце бешено колотилось. Он двинулся через переднюю дверь и замер в ужасе. Гостиная Жасмин была разгромлена. Бархатный мягкий диван был перевернут и выпотрошен. Плетения, которые она повесила на стены, были разорваны, ее столы опрокинуты и сломаны. — Жасмин? — позвал Мэтт, прорываясь сквозь его шок. Он мчался по коридору, проверяя другие комнаты. Кухня, ванная комната и спальня были такими же, все разбито и сломано. Дверь шкафа была сорвана, одежда вытащена, как будто кто-то пытался удержать их, в то время, когда их вытаскивали из шкафа. — Жасмин! Зазвонил телефон. «Жасмин», высветилось на дисплее. Слава Богу. Она была в порядке. У нее должно быть какое-то объяснение. Напряжение вытекло из него, плечи расслабились. — Где ты? — ответил Мэтт на звонок. — Ты в порядке? Низкий, теплый, знакомый смех. Не Жасмин. Все стало размытым по краям, и Мэтт качнулся на ногах, чувствуя головокружение. Джек. — Я в порядке, — сказал Джек. — Хотя твоя подружка кажется немного нервничает. — Ты… — Мэтт стиснул зубы, снова сосредотачиваясь. — Я убью тебя, если ты сделаешь ей больно, — выплюнул он. Джек снова засмеялся. — Ты не можешь, не так ли? — спросил он. — Знаешь, я действительно не знал Жасмин тогда, когда мы с тобой общались. Я понимаю, почему она тебе нравится. Она довольно вкусная, не так ли? — Он передал телефон и Мэтт услышал тихий всхлип.