— Зачем? Почему они так жестоки? Вопросы ответов не требовали. Во всяком случае, так посчитала Хмылка. Ее взгляд сдвинулся с мертвой точки и уперся в Олеся. Ладонь девушки коснулась его спины. Он услышал всхлип. Слишком много слез стекало с щек и смешивалось с кровью. Слишком много боли в них скопилось. Они прижались друг к другу и временно покинули страшную реальность. Ему снились звезды. Мертвые звезды. Такие родные, но одновременно далекие холодные синие глаза Матвея. Олесь растворялся в космосе и наблюдал за смертью множества точек. В пределах миллионов световых лет он был одинок. Космос сжимал его и выталкивал из себя. Скопление звезд отдалялось, пока Олесь не оказался вытолкнут в сто вторую комнату. Перед ним в болоте крови лежал Матвей, широко раскрыв глаза. Зрачки его вытянулись, как у кошки, и молодые синие звезды, которые должны быть горячими, погасли, покрывшись коркой льда. — Завтрак! — громкий голос раздатчицы разбудил Олеся. Стуча половником по кастрюле и тарелкам, женщина раздавала кашу «дружбу» подходившим заключенным. Олесь взял тарелку, а из ведра на нижней полке достал два кусочка ржаного хлеба. Во вторую руку ему всунули сладко пахнущий кофейный напиток в железной кружке. Раздатчица вывезла грохочущий стол и закрыла за собой дверь. Он сел обратно на матрац и откусил кусок хлеба. Еду в тюрьме давали не очень вкусную, но и не слишком уж отвратительную. Олесь наблюдал за друзьями. Аксинья понесла тарелку и кружку в туалет — Хмылка снова не появилась на раздаче. Марк медленно жевал кашу. Вернувшаяся часом ранее с пытки Лейсана продолжила медитировать. На вопрос Марка «как ты?», она ответила, что все нормально, что пытка музыкой не возымела эффекта, но слегка разрушила ее гармонию. Матвей и Стасик так же с завтраком решили повременить: они, отпихнув матрацы в углы, отжимались на полу. На Матвея Олесь старался не смотреть. Он боялся увидеть в его глазах приходящую смерть. Боялся, что эти глаза видит в последний раз. — Лейсана, — Олесь позвал подругу, но она вышла из медитации только когда почувствовала его ладонь. — Ау? — Какие звезды самые холодные? Синие? — Дурашка, самые холодные — красные. Голубые — горячее всех. Зачем спросил? — На лице Лейсаны появилась согревающая улыбка, и Олесь почувствовал облегчение. Она умела успокаивать просто своим присутствием. Стасик и Матвей поднялись с пола и начали зарядку. Лейсана поймала взгляд Олеся. Еще шире улыбнувшись, она села рядом и обняла друга. — Вселенная огромна, если не бесконечна. Кому-то «повезло» родиться здесь, на Земле. Причем, не в самую лучшую эпоху. В прошлой жизни я родилась на другой планете, Норадвсептицхум называется. Олесь с интересом и удивлением посмотрел в зеленые глаза подруги. Они были искренними. — Норадвсептицхум? — Да. И на ней жили и живут только эльфы, я тоже была эльфом. Если сравнить жизнь там и здесь, это рай и ад. Главное, чем нравится та планета: абсолютное равноправие в любви, никто никого не притесняет. Так здорово… вот бы снова туда! Олесь, когда-нибудь ты, я, Матвей — умрем. В каком-то смысле, смерть тем и хороша, что ты можешь начать новую игру. Кто знает, вдруг тебе и Матвею повезет, и вы окажетесь на Норадвсептицхуме? Немного подумав, Олесь сказал: — Мне нравится на Земле. Я хочу быть человеком, а не каким-то рептилоидом. — Между прочим, я недавно научилась входить в астрал. И там познакомилась с одним рептилоидом. Он удивительный и жутко умный! Олесь не поверил и решил, что подруга смеется над его наивностью. Что нет никаких эльфов, счастливой жизни на других планетах и уж тем более рептилоидов. — Правда! — Лейсана заметила его недоверие. — Поверь моему опыту. Я превосходный маг, в отличие от тебя, и разбираюсь в том, о чем говорю. И потом, существуют различные плоскости. В одной — живем мы, а в другой — домовые, лешие, мавки и прочие сущности. Мы знаем об их существовании, потому что иногда плоскости пересекаются. Рептилоиды не выдумка! — Ты лучше скажи, Лейсана, — вторгся в разговор Марк, — почему мы в аду? Неужели в прошлых жизнях мы нагрешили? — Грехов не существует, Марк. И ада, по сути, тоже нет. Мы сами его создаем. У человека есть потребность в препятствиях. Без них он жить не может. Но в нашу эпоху, когда люди лишились любви, препятствий больше. Магам остается всеми силами преодолевать трудности. Вспотевший Стасик повернулся к Лейсане. — Преодолевать трудности, говоришь? Тогда давай устроим побег! Сегодня же! Тон друга вызвал у всех возмущение: он был серьезным. — Как ты себе представляешь побег, когда в одном коридоре шестьдесят охранников?! — если можно тихо прокричать, то Марк так и сделал. — Так же, как грезишь ты, что тебя возьмут в охотники! — возмущенно ответил Стасик. — Не сравнивай ужа и кобру. В попытке попроситься в ряды работников Министерства магии риска нет, а за попытку удрать награда — смерть. — Умереть лучше сейчас, чем сотни пыток спустя! — в сердцах крикнул Стасик и скрылся в туалете. — Добром это не кончится, — вздохнул Марк. Каждый был с ним согласен. Кроме, пожалуй, Варвары, с интересом наблюдавшей за сценой. Она не знала Станислава Солнечного так, как знали другие: коль Стасику взбрела шальная идея, то он ее обязательно попытается осуществить. Проверено временем. Олесь обеспокоился, как бы Аксинья, вечно следовавшая за возлюбленным, не согласилась на побег, если Стасик все-таки решится. Варвара буквально вылизала тарелку и рыгнула. Олесь за два дня успел понять, что девушка эта не из женственных и даже не романтик. Она — грубая реалистка-одиночка с манией подозрительности. Запасы ее скептицизма даже больше, чем у Матвея. — Вы знаете, что такое маска позора? — спросила она. — Это когда тебе на голову надевают железяку с металлическим кляпом, который разрывает язык и губы, если ты пытаешься заговорить. Пошевелить челюстью — и то опасно. Меня пару раз в неделю этим и пытают. Так, для острастки. Я к чему веду… Не говорите вздор, молчите — целее будете. Если вздумаете бежать, предупредите, чтобы я успела спрятаться в сортире. Мне ваши фантазии поперек горла. Спрятаться Варвара не успела. Все произошло слишком быстро. Когда раздатчица привезла ужин, Стасик и Аксинья бросились на нее и повалили на пол. Стас сжимал горло, а Аксинья закрывала ей рот. Чего этим хотели добиться друзья, Олесь не понимал. Никто не понимал. Но каждый знал: это тот случай, после которого жизнь некоторых из них резко изменится. И не в лучшую сторону. — Вот же камикадзе! — Варвара бросилась спасать женщину. Друзья в стороне не остались. Даже Хмылка, наконец вышедшая из туалета, кинулась оттаскивать Аксинью. Может, все обошлось бы, но Стасик оттолкнул Олеся, и Олесь упал на раздаточный стол. Грохот падающего стола, ведер с кашей, супом и компотом напугал всех. Через секунду в них уже целились охотники в фиолетовой и белой форме. — Не двигаться! Руки за голову! Стволы пистолетов-пулеметов смотрели в грудь каждого, даже в грудь Сатаны. Варвара, держа руки за головой, наигранно весело, но с напряжением сказала: — Так, я не при делах! Эти левые маги совсем сдурели! Я пыталась защитить несчастную жен… — Молчать! — один из охотников дал выстрелы, целясь возле ног Варвары. Женщина продолжала лежать. Олесь посчитал, что она мертва. Его пробрало отвращение к Стасику. «Знакомы три года, казалось, знаю его как самого себя, а он вот что… Убийца», — подумал Олесь. Пальцы на ногах Олеся намокли — пролитый горячий суп сделал кроссовки не жизнеспособными. Олесь вздрогнул, увидев Алексея Лисицына, вошедшего в камеру. — Что стляслось? — главохотник выглядел грозным даже когда не выговаривал звук «р». — Побег, господин Лисицын, — рявкнули охотники. Лисицын обжег взглядом всех, кроме Варвары и Олеся. Какое-то время он молчал, вызывая сильнейшее напряжение у пленников, потом спросил: — Ну, кто инициатор? Олесь невольно взглянул на Стасика. Друг приоткрыл рот, глаза его расширились, а смуглая кожа будто потянулась назад. — Я — инициатор, — Марк выступил вперед и чуть не получил пулю. — Я — лидер, я подговорил двух ребят на побег. И винить надо меня. — Допустим, так. Но повелить в глупость лидела? — В глазах Алексея зажегся зловещий огонек. — Ты хлабл. И ты пойдешь на пилу пелвым. Он щелкнул пальцами, веля двум мужчинам увести Марка. — Стойте! — Лейсана всхлипнула. — Не надо. Больше она ничего сказать не могла. Марка увели. Еще двое мужчин в форме подняли труп раздатчицы и вынесли. — Я лично убью Малка Вишневского, — пообещал Алексей, собираясь уходить. Он уже взялся за дверь, когда Матвей выпалил: — Господин Лисицын! Мы хотим стать охотниками. Черные глаза Лисицына долгое время изучали лица пленных. Уголки губ скривились в ухмылке. — Вы все, исключая Олеся, будете казнены. Без лишних слов охотник запер железную дверь и направился по делам. Глава 8. Реквием обреченных Пощечина раз. Пощечина два. Быстрые удары кулаками в грудь. Лейсана избивала Стаса. Он покорно не сопротивлялся.