Марк хлопнул по рулю и заворчал: — Да потому что в самых опасных городах люди стараются не связываться с другими людьми. К нам никто не пристанет, а если и вдруг — нож под ребро, никаких разговоров. Там людям не до магов, им бы до дома с работы добежать, да так, чтобы не попасться гопоте, а гопоты полгорода, поняла? Идеальное место. Лейсана уставилась в лобовое стекло. Ее не устраивала перспектива жить в одном из самых опасных городов России, но и выбора не было. Да и последние два года ей с друзьями пришлось работать «на дядьку»: мэр защищал их в городе от охотников, а взамен они участвовали в кражах особо крупных размеров. Когда мэр скончался, его приближенные мягко намекнули Марку, что лучше уходить по-тихому. — Ты бы куртку накинула, а? Лейсана не сразу догадалась, о чем говорит Марк, а только когда осознала, что зябнет и пытается укрыться в кардигане. «Мы вновь вне закона, каждый следующий день становится адом. В этот раз, пожалуй, в Аду будем не гореть, а сжигать», — подумала Лейсана Медведева и ушла на поиски курток. Олесь закрыл люк, а Матвей захлопнул окна. Становилось не по-летнему холодно. И не только им резкий спад температуры показался странным. Марк вел автодом уже менее уверенно и не столь оптимистично, как двадцатью минутами ранее. Натянув на себя кожаную куртку Матвея, Олесь запрыгнул на кровать к лучшим друзьям. Стасик, одетый в рваные джинсы и красную клетчатую рубашку, слушал в наушниках музыку и грелся в объятиях Аксиньи. Жизнь Стасика наполнена музыкой; его коллекция музыкальных файлов равна шести терабайтам. Олесь готов поклясться, что сейчас друг слушает эмокор или лиричный рэп — излюбленные им стили в грустные времена. А судя по грязной смуглой шее, немытым черным волосам, сморщенному треугольнику кожи под бровями и опущенным уголкам рта, он грустит не первый день. И даже в стального оттенка глазах Аксиньи, с ее вечным не убиваемым оптимизмом, чувствовались нотки минора. Олесь заметил, что подруге давно пора подкрашивать черные корни в светлый. Помыть тело и голову, покрасить корни — великая и беспощадная лень. Как и собрать вещи заблаговременно до отъезда. Марк с редкой постоянностью ругал неразлучную троицу — Олеся, Аксинью и Стасика — за отсутствие самодисциплины. Втроем они, бывало, подводили всю команду во время работы на мэра. То Олесь переест ролл с тунцом и запьет их двумя литрами молока, а потом не пойдет на работу из-за болей в животе; при Олесе о молоке лучше не вспоминать — сразу побежит к холодильнику, уж такая страсть. То Стас, насмотревшись с возлюбленной корейских драматических сериалов, разрыдается и на весь день спрячется под одеяло; когда имеешь дело со страшно эмоциональным человеком, к подобному лучше привыкать сразу. То Аксинья за пять минут до выхода на «дело» заявит, что Марк и остальные и без нее справятся, что ей идти никак нельзя, она при смерти — вон, мозоль на ноге; такой особе доказывать, что идти никуда не надо, а надо ехать — занятие бессмысленное. Аксинья прямо в цветочном платье залезла в одеяло и слегка скривила лицо в улыбке. — Все с нами хорошо будет, я думаю. После сказанного она закрыла глаза, собираясь уснуть. Автодом резко остановился, Олесь от неожиданности упал на холодный пол. — Эй, ребят, давайте сюда! — послышался напряженный голос Марка. Олесь поднялся и неуклюже протопал к лидеру. На лобовом стекле сверкали капли. — Дождь начался? — восхитился Матвей и столкнул Лейсану с кресла, затем уселся сам. — Почему стоим-то, чего не едем? Марк раздраженно вздохнул. Матвей его тоже часто выводил из себя. Если парень и умел радоваться, то радовался он исключительно во время стихийных бедствий, крупных гроз или ливней. — Ты смотри внимательней и выше. Олесь взглянул. Так вот что насторожило Марка! Не дождь, а быстро тающий снег. — Снег? В августе? — Лейсана спихнула наглого парня с кресла. — Тому есть только одна причина, — Марк сглотнул. И причина эта всем до боли известна. Охотники. Люди, специализирующиеся на ловле магов, были поблизости. Глава 2. Мечта идиота Марк сказал, что лучше развернуться и переждать охотников — возвратиться в городишко, из которого они выехали получасами ранее. Лишь Матвей посмел возразить лидеру. — Очевидно же: мы попались! Они пытаются отрезать нам путь — и правильно делают. А нам сейчас лучше прорываться. Машин на дороге не было, и Марк уже разворачивал автодом, стараясь быть спокойным. — Во-первых, мы не знаем точно, заметили нас или нет. Во-вторых, среди охотников есть маг, управляющий атмосферой. Ты знаешь, что произойдет, если температура упадет до минус тридцати? Олесь сел на пол, рядом приземлился Стасик. — Нам не сбежать, да? — спросил Стас. Стараясь не пробудить в друге панику, Олесь ответил: — Холодать стало почти сразу как мы выехали. Значит, нас заметили, иначе не было никакого смысла использовать способности магу-охотнику. Хмылка, стоявшая сзади всех, очень громко выругалась. Все осознавали, что в дверь их жизни этой ночью постучалась старуха с косой. И в зависимости от того, как они поступят, как ляжет карта, старуха решит, ошиблась она дверью или пришла по делам. — Маги-охотники? А такие есть, да? — с неуверенностью в голосе поинтересовалась Аксинья, кутаясь в одеяло. Аксинья относилась к тем девушкам, которые по беззаботности своей могли забыть прописные истины. Охотники вербовали магов, так как чанки весьма полезны в поимке. Многие из тех, кто находится в тюрьме, мечтали бы стать охотником: тут тебе и гарантия неприкосновенности, и возможность жить обычным человеком. Но в их ряды вступал только тот, кто действительно терял нравственность. Любящий, готовый убить любящего, если так прикажет хозяин. Олесь взглянул на покрывшегося мурашками Матвея. — Тебе не холодно? — Нет, — простучал зубами парень и побрел искать одежду потеплее. Олесь смутился, осознав глупость вопроса. Несмотря на то, что это первая за последние два года их встреча с властью, он испытывал не страх, а лишь некоторую растерянность. — Я так и знала — мы обязательно попадем в передрягу, не доехав и до Казани! — воскликнула Хмылка и приземлилась на диванчик, дрожащей рукой разлив бутылочку виски. — Раз скоро подохнем, надо выпить. Имею право. — Да не горячись ты, — разозлился Марк, — переживем. Сейчас поедем ко мне, там есть подвал-убежище. Как раз для таких ситуаций я его и делал. Олесь отвернулся и закрыл глаза, чтобы не видеть пьющую подругу. В нетрезвом сознании она совершенно не контролировала способность к психокинезу. И это означало, что, если они удерут от охотников, спасаться придется уже от эмоций Хмылки. Тьма вокруг двухэтажного кирпичного дома одновременно пугала и завораживала. Олесь уже проверил, не поджидают ли их поблизости охотники, и теперь с рюкзаком на плече топал к входной двери. Пока Марк возился с ключом, Олесь встревоженно вглядывался в заколоченные окна. Надежду на спасение они не внушали. Скрипнула дверь — и тьма коридора объяла вошедших. Компания с собакой тихо, если не считать обо что-то споткнувшегося Олеся и на него выругавшейся Хмылки, прошагала в просторную и теплую гостиную. Лейсана зажгла светильник, Марк принялся отодвигать от стены книжный шкаф. За шкафом явилась невысокая железная дверь. — Вперед, — скомандовал Марк, — Я последним буду, закроемся… Господи, Лейсана, светильник! Свет погас. Все так же дружа с тишиной, компания миновала дверь и начала спускаться по лестнице, ведущей вниз — в подвал. — Как-то темновато, — Аксинья прижалась к Олесю, спутав его со Стасом, и вскрикнула. Было не только темно, но и тесно. Сатана протиснулась между чьих-то ног и побежала вниз. Все робко шагали. Через пятнадцать ступенек руки Олеся ударились о еще одну дверь, на этот раз деревянную. — Открывай, открывай, — поторопил Марк. Олесь нащупал ручку. И дверь открылась. Часы Марка сообщили, что на улице рассветает: четыре утра ровно. Если бы не воодушевленный крик лидера, поверившего в то, что все обошлось и охотники их не заметили, Олесь так и спал бы на плече у Матвея. — Еще пару часиков, опосля канаем отсюда, — радовалась Хмылка. Матвей протянул Олесю вскрытую консервную банку. — Тушенка. Ешь. Как оказалось, подвал действительно приспособлен для случаев, когда надо что-то переждать. Здесь был и свет, и холодильник, и плита, и даже туалет. Еды хватило бы на всю зиму. Ружье на стене и два пистолета Макарова, один из которых спрятан за холодильником, другой — в ящичке стола, обещали защиту от непрошеных гостей. Даже система отопления позволяла не бояться холода. Единственное, чего не хватало — кроватей. Спальными местами вместо них служили мешки, забитые тряпками. Олесь прочел на банке: «Каша рисовая с говядиной». — Матвей, с говя… — Да что тут мяса-то? Совсем нет! Ешь. Олесь с обреченностью приговоренного к смертной казни взялся за ложку. Есть мясо иногда надо — это он признавал. С первой ложки он поперхнулся не столько из-за отвратительнейшего вкуса, сколько из-за неожиданного пения Аксиньи. — Защити-и-и-ит космос от врагов наших, обереж-ж-жет дом наш от сеятелей зла-а-а! Девушка ходила из угла в угол с зажженной свечкой в руках. — Аксинья, ты спятила? — глаза Марка от удивления сильно расширились, будто он увидел дьявола во плоти. — Надо было перед отъездом заговор на добрый путь прочесть, да забыла. Теперь читаю от врагов, я же ведьма.