Туре Бьёрген и рад был ответить, но тонкий нейлоновый шнурок с блестящими шариками, так похожий на елочное украшение, перекрыл доступ воздуху, необходимому для работы голосовых связок. Глава 19 Пятница, 18 декабря. Контейнер Четыре человека сидели в машине, которая ехала сквозь тьму и метель по дороге, окаймленной высокими сугробами. — Эстгор вон там, левее, — сказал Юн. Он сидел сзади, обнимая за талию перепуганную Tea. Халворсен свернул на проселок. Харри смотрел на разбросанные тут и там усадьбы, светящиеся огнями то на взгорках, словно маяки, то в рощах. Когда Харри сказал, что Робертова квартира уже не годится как надежное укрытие, Юн сам предложил Эстгор. И настоял, чтобы Tea поехала вместе с ним. Халворсен зарулил во двор между белым жилым домом и красным сенным сараем. — Мы позвоним соседу, попросим его приехать на тракторе и немного расчистить снег, — сказал Юн, когда они, утопая в свежих сугробах, шли к дому. — Ни в коем случае, — отрезал Харри. — Никто не должен знать, что вы здесь. Даже в полиции. Юн подошел к стене дома возле крыльца, отсчитал пять досок вбок, сунул руку в снег и под дощатую обшивку. — Вот он. — В руке он держал ключ. В доме, казалось, было еще холоднее, чем снаружи, крашеные деревянные стены заледенели, и голоса отдавались гулким эхом. Они потопали ногами, стряхивая снег с обуви, и прошли в большую кухню с деревянным обеденным столом, буфетом, лавкой и плитой в углу — Я затоплю, — сказал Юн, выдохнув облако морозного пара, потер руки. — Под лавкой есть дрова, но надо бы принести побольше из сарая. — Могу сходить, — вызвался Халворсен. — Проложите тропинку. На крыльце стоят две лопаты. — Я с вами, — тихонько пробормотала Tea. Снегопад резко прекратился, прояснилось. Харри курил у окна, глядя, как Халворсен и Tea в белом свете луны расчищают дорожку. В печи потрескивал огонь, Юн сидел на корточках, смотрел на языки пламени. — Как ваша подруга отнеслась к истории с Рагнхильд Гильструп? — спросил Харри. — Она меня простила. Ведь это было до нее. Харри изучал свою сигарету. — Все еще никаких соображений насчет того, что Рагнхильд Гильструп могла делать в вашей квартире? Юн покачал головой. — Не знаю, заметили вы или нет, — сказал Харри, — но нижний ящик вашего письменного стола был взломан. Что вы там держите? Юн пожал плечами. — Личные вещи. Письма в основном. — Любовные? К примеру, от Рагнхильд? Юн покраснел. — Я… я не помню. Большую часть выбросил, хотя, возможно, сохранил одно или два. Но ящик был заперт. — Чтобы Tea их не нашла, оставшись одна в квартире? Юн медленно кивнул. Харри вышел на крыльцо, напоследок затянулся сигаретой, бросил окурок в снег и достал мобильник. После третьего гудка Гуннар Хаген ответил. — Я перевез Юна Карлсена в другое место, — сказал Харри. — Уточните. — Незачем. — Пардон? — Это место безопаснее прежнего. Халворсен останется здесь на ночь. — Где, Холе? — Здесь. Слушая молчание в трубке, Харри догадывался, что будет. Наконец Хаген снова заговорил, тихо, но очень отчетливо: — Холе, ваш начальник только что задал вам конкретный вопрос. Не отвечать — значит игнорировать приказ. Я ясно выражаюсь? Харри часто думал, что как-то не так устроен, что ему бы не помешало иметь чуть побольше инстинкта выживания в обществе, какой присущ большинству. Но ему это не дано, не дано, и всё. — Почему вам так важно это знать, Хаген? Голос Хагена дрожал от ярости: — Я скажу, когда вам можно задавать вопросы, Холе. Ясно? Харри ждал. Долго. А услышав, как Хаген глубоко вздохнул, сказал: — Усадьба Скансен. — Что? — Прямо к востоку, недоезжая Стрёмма, полицейского полигона в Лёренскуге. — Так-так, — в конце концов проговорил Хаген. Харри отключился, набрал новый номер, глядя на освещенную луной Tea, которая смотрела в сторону уборной. Она перестала чистить снег и замерла в странно оцепенелой позе. — Скарре у телефона. — Это Харри. Что нового? — Ничего. — Никаких подсказок? — Ничего серьезного. — Но народ звонит? — А то! Слыхали ведь, что обещано вознаграждение. Плохая идея, по-моему. Только масса лишней работы для нас. — Что говорят? — Ну что они могут говорить? Описывают похожие лица, которые видели. Самое забавное: в оперчасть позвонил один парень, заявил, что Станкич у него, прикован к кровати, и допытывался, достаточно ли этого для вознаграждения. Харри подождал, пока Скарре отсмеется. — А как они установили, что он врет? — Не понадобилось, он повесил трубку. Запутался, видать. Твердил, что видел Станкича раньше. С пистолетом, в ресторане. Чем вы-то занимаетесь? — Мы… Что ты сказал? — Я думал… — Нет. Насчет того, что он видел Станкича с пистолетом.