— Вот как? — Именно. Ночевал он те несколько дней где-то у соседей, но однажды ночью я проснулась, мы, девочки, спали в одной комнате. Смотрю, а к стеклу прижато чье-то лицо. Потом оно пропало. Я почти уверена, что это был он. Когда я рассказала остальным девчонкам, они сказали, я видела привидение. Не сомневались, что у меня непорядок со зрением. — Почему? — А вы разве не заметили? — Что не заметил? — Сядьте вот сюда. — Мартина хлопнула по дивану рядом с собой. — Я покажу. Харри обошел вокруг стола. — Видите, какие у меня зрачки? Харри наклонился, ощутил на лице ее дыхание. И тут увидел. Зрачки на фоне карей радужки как бы сплывали вниз, образуя по форме что-то вроде замочной скважины. — Это врожденное, — сказала она. — Называется iris coloboma. Но зрение при этом ничуть не страдает. — Интересно. Их лица были так близко друг от друга, что Харри чуял запах ее кожи и волос. Он вздохнул и вздрогнул от ощущения, будто погружается в теплую ванну. Внезапно послышался короткий, резкий звук. Лишь через секунду-другую Харри сообразил, что это звонок. Не домофон. Кто-то стоял у его двери. — Наверняка Али, — сказал Харри, вставая с дивана. — Сосед. За те шесть секунд, пока вставал и шел к двери открывать, он успел подумать, что для Али вообще-то поздновато. И что Али обычно стучал. А если кто-то вошел или вышел после них с Мартиной, дверь наверняка опять стояла незапертая. Только на седьмой секунде он сообразил, что вообще зря пошел открывать. И, увидев, кто на пороге, понял, что сейчас будет. — Приятный сюрприз, да? — сказала Астрид слегка заплетающимся языком. Харри не ответил. — Я с рождественского банкета, может, пригласишь зайти, а, Харри? — Накрашенные губы растянулись в улыбке, тонкие каблуки стукнули по полу, когда, пошатнувшись, она переступила с ноги на ногу. — Ты некстати, — сказал Харри. Она прищурилась, глядя ему в лицо. Потом взгляд скользнул за его плечо. — У тебя гостья? Поэтому ты пропустил сегодняшнее собрание? — Поговорим в другой раз, Астрид. Ты пьяна. — Мы обсуждали третий шаг. «Мы решили препоручить свою жизнь заботам Господа». Но никакого Господа я не вижу, Харри. — Она полушутя стукнула его сумкой. — Третий шаг тут ни при чем, Астрид. Каждый спасается сам. Она замерла, посмотрела на него, на глазах вдруг выступили слезы. — Позволь мне зайти, Харри, — прошептала она. — Это не поможет, Астрид. — Он положил руку ей на плечо. — Я вызову такси, и ты спокойно поедешь домой. Она неожиданно резко сбросила его руку. В голосе прорезались пронзительные нотки: — Домой? Черта с два я пойду домой, бабник ты хренов! Она отвернулась и нетвердой походкой пошла вниз по лестнице. — Астрид… — Отвяжись! Трахай свою шлюху! Харри провожал ее взглядом, пока она совсем не исчезла из виду, услышал, как с грохотом и скрипом захлопнулась дверь подъезда. Настала тишина. Когда он обернулся, Мартина стояла у него за спиной в передней, застегивала пальто. — Я… — начал он. — Поздно уже. — Она быстро улыбнулась. — Вообще-то я все-таки устала. В три часа ночи Харри по-прежнему сидел в ушастом кресле. Том Уэйтс тихонько пел про Алису, меж тем как щетки все шуршали и шуршали по коже барабана. «It's dreamy weather we're on. You wave your crooked wand along an icy pond». Мысли текли помимо его воли. Н-да, все кабаки уже закрыты. А он так и не наполнил карманную фляжку, с тех пор как вылил ее содержимое в пасть собаки там, на складе. Хотя можно звякнуть Эйстейну. Он почти каждую ночь разъезжает на своем такси и держит под сиденьем полбутылки джина. «Толку от этого никакого». И все-таки люди верят в привидений. Верят в тех, что сейчас окружали кресло, уставясь на него темными, пустыми глазницами. В Биргитту, которая явилась из моря, с якорем на шее, в Эллен, которая смеялась, а из головы у нее торчала бейсбольная бита, в Вилли, который висел на сушильной подставке, словно носовая корабельная фигура, в женщину внутри водяного матраса, которая смотрела сквозь голубую резину, и в Тома, который пришел забрать свои часы и махал кровавой культей. Спиртное не освободит его, даст только временное послабление. И как раз сейчас он готов был дорого заплатить за это. Взял телефон, набрал номер. Ответили после второго сигнала. — Как там у вас, Халворсен? — Холодно. Юн и Tea спят. Я сижу в комнате, смотрю на дорогу. Завтра надо будет вздремнуть. Харри хмыкнул. — Завтра мы съездим к Tea на квартиру, за инсулином. У нее диабет. — Ладно, только Юна возьмите с собой, его нельзя оставлять одного. — Можно вызвать сюда кого-нибудь еще из наших. — Нет! — отрезал Харри. — Незачем вмешивать других, хотя бы до поры до времени. — Нет так нет. Харри вздохнул: — Я, конечно, знаю, по служебной инструкции необязательно сидеть при них в карауле. Так что говори прямо, если я могу что-то для тебя сделать взамен. — Ну… — Давай. — Я обещал Беате до Рождества сводить ее куда-нибудь, поесть лутефиск.[38] Бедняжка ни разу ее не пробовала. — Хорошее обещание. — Спасибо. — Халворсен… — Да? — Ты… ты молодец. — Спасибо, шеф. Харри положил трубку. Уэйтс пел, что коньки на заледеневшем пруду тоже выписывали имя Алиса. Глава 21 Суббота, 19 декабря. Загреб