— Подсобное хозяйство собираешься завести? Ну-ну… — покачал головой Новиков, — Хотя может и правильно, будет здесь уютное гнездышко, штатские, да и не только они, перестанут головами направо-налево вертеть. — Во-во! Знаешь, хороший офицер, как и инженер, должен жить лучше Абрамовича. Раз уж пользы от него во много раз больше. — Ничего не имею против. — рассмеялся Новиков, потом стал совершенно серьезен, — Но давай не будем так далеко забегать, но тебе срочно надо организовывать службу тыла. Мы офицеры люди военные, рейд, атака, оборона… в хозяйственном смысле мы тебе не помощники. А как мы в базу вернулись, так нас надо обогреть, накормить, в баню сводить, да спать уложить… и не в одиночестве. Ибо положено. Ну так как, есть кандидатуры? Не хотелось бы с местными связываться. Я вздохнул. — Дашу хочу назначить, она в бой рвется, а какой там бой, с ее то ранением? Да и, к тому же рабочий контингент в большинстве женский, мужик не справится. А в замы к ней Кима-особиста, он язык знает и вообще, так ему будет удобнее саму базу пасти, на предмет контршпионажа, будет у человека привычная работа. И еще одного рекомендовали, старпом на «Бутоме», хозяйственный, сил нет. Вот втроем они нам базу и поднимут. Ферштейн? — Ферштейн! — Новиков прищурился, — Смотри, Палыч, гонки! Катера от «Вилкова» и «Аскольда» отошли одновременно, только «Вилков» в два раза дальше, а наш катер быстрее. Интересно, кто вперед? — Ты бы это, тому кто за штурвалом по ушам бы надавал, а то не время гонки устраивать, да еще с самим Макаровым. Это мы знаем что для «Редана» двадцать узлов это прогулочный шаг, семейная экскурсия. А у местных паровой катер больше восьми не сделает и не надо тыкать им этим в нос. Те, кому надо, те знают. — Палыч, сейчас будет цирк. — присвистнул Новиков, — Твоя Даша свой мундир одела. И судя по бликам, при всех регалиях, зря ты ей сказал что она снова в рядах… Сейчас у местных мужиков глаза на лоб вылезут, женщина в офицерском мундире это чудо похлеще внезапно взорвавшихся японских броненосцев. — Да-с, Александр свет Владимирович, идем, полюбуемся… — мы не спеша спустились с пригорка. Слава всем богам, Даша одела практичный полевой камуфляж, а не парадку, которую она, кстати, тоже постоянно возит с собой. Ну, тоска у человека по прошлой жизни. Так, поднимается по берегу, через плечо Вадиков «Кедр». Разумно, мало ли какие недобитки могут попасться ей на пути. За ней Шкловский, потом этот кавказец, капитан медслужбы, помню только что зовут как ингушского прэзидента — Юнусбек… за ними два фельдшера из их команды и рыжая Алла с двумя своими девочками. Все нагружены битком набитыми медицинскими сумками. Чуть в стороне к берегу причалил катер с «Аскольда». Кто там? Так, Макаров, Рейценщтейн, Дукельский… А этот капитан первого ранга, очевидно, Граматчиков. Господа офицеры уставились на Дарью, ну не знаю как на что. Даже Степан Осипович как-то потерял солидность. Сиатуция одним словом! Итак, леди, ваш выход. А Даша молодец, надела на себя лицо эдакой Снежной Королевы, богини войны. Небрежно откозыряла нам с Новиковым, ну я-то в штатском, пришлось пожать ей руку. — Товарищ… Одинцов, капитан Спиридонова по вашему приказанию прибыла. — Вольно, — за Дашей подошел профессор Шкловский, — Добрый день, Лев Борисович. Значит так, в трехстах метрах, за пригорком лагерь принудительно мобилизованных японской армией корейских рабочих. Основной контингент женщины и подростки обоих полов. По предварительным оценкам имеет место гуманитарная катастрофа. Кстати это не единственный лагерь, на других островах еще два. Капитан Спиридонова назначается комендантом всего этого хозяйства. Профессор, вам, и вашим людям необходимо оценить общее состояние людей, и спланировать мероприятия необходимые для их реабилитации. Постарайтесь выявить тяжело больных, хотя предполагаю, что их будут от вас скрывать, потому, что японцы больных убивали. Не торопитесь делать детальную сортировку, все равно будем переводить всех на большой остров. Морскими пехотинцами в холмах обнаружена незакрытая братская могила. Все понятно? Дарья кивнула с холодным выражением лица. — Разрешите приступать? — Подождите… — к нашей группе подошли Макаров с Рейценштейном и Дукельским. — Добрый день, Степан Осипович, позвольте представить вам профессора медицины Шкловского Льва Борисовича. Не смотрите на его погоны, он полковник медицинской службы и это не мешает ему быть хорошим врачом. Одну минутку, профессор… — я отвел удивленного Макарова в сторонку, — Степан Осипович, поймите, сейчас я вынужден действовать так, как действовал бы в своем времени, иначе меня не поймут мои люди, да и сам я не могу по иному… — Постойте, Павел Павлович, о чем вы? — удивился Макаров. — На островах обнаружены лагеря для корейских рабочих, там содержатся женщины и подростки. Предварительным следствием установлено, что их мужчин убили прямо в их селении в Корее. Здесь тоже обнаружена братская могила с большим количеством тел. Убивали больных и ослабевших… — Не может быть, Павел Павлович… — охнул Макаров, — в наше цивилизованное время такое варварство? — Степан Осипович, там сейчас работают наши офицеры контрразведки, составляют протокол осмотра. Чтоб, если что, доказательств хватило бы и на международный судебный процесс. Хотел вас попросить, чтобы ваши офицеры, у кого нервы покрепче, присоединились бы к ним при осмотре и так же подписали итоговый протокол. — Хорошо, Павел Павлович, с вашего позволения, я схожу, сам гляну… — Макаров вытер лоб платком. — Николай Карлович, идемте со мной, и вы лейтенант — Степан Осипович посмотрел на Дукельского, — тоже! — Александр Владимирович, — обратился я к Новикову, — пусть кто-нибудь из ваших парней проводит Степана Осиповича и господ офицеров в лагерь, а потом к могилам… 15 марта 1904 года 10–05 по местному времени Острова Элиот, остров Хас-Ян Дао. Павел Павлович Одинцов. Сказать что Дарья была в ярости это не сказать ничего. — Паша, я хочу видеть свежие трупы тех кто это сделал. Причем, всех до последнего. Их отстреливать надо, как бешеных собак, люди такого не сотворят. Гитлер еще пацан в коротких штанишках, а тут это дерьмо в полный рост! — Дашь! — я огляделся вокруг, вроде поблизости были только все свои, — Эти уроды и не предполагали, что эти острова могут быть захвачены. Поэтому и развернулись во всю широту души. А так, для всего мира, они белые и пушистые. А это не так. Чтобы испортить им праздник нужно все делать официально… Совместная комиссия, шум в мировой прессе, международный суд… нужно уничтожить не отдельных ублюдков, а всю Японскую Империю. Этот мир еще узнает, что такое высокие технологии в Политике. Ну, Даша, не плачь, конечно жалко тех кто не дождался, но ты подумай, такой кошмар в Корее был сорок лет, а потом семьдесят лет затяжной гражданской войны. И на Север и на Юг без боли смотреть нельзя, обе половинки изуродованы. А ведь такой замечательный народ, он, что, не достоин мира и покоя? — Макаров идет, — Даша вытерла слезы и снова одела на лицо маску неприступной валькирии. — Он и его офицеры там так на меня смотрели… Как на марсианку какую. — Что поделаешь, последний документированный случай, вроде твоего, это тысяча восемьсот двенадцатый год, кавалерист-девица Дурова… ты у нас вообще гренадер девица и чудо пречудное, диво предивное. — последние слова я произнес уже шепотом. Адмирал спускался по тропе, сбоку под локоток его поддерживал Дукельский. Степан Осипович был в шоке, ну не привычны люди в этом времени к таким зрелищам. Японцы пока только внедряют новые веяния в мировое сознание. Кстати их союз с Англией и зверства британских солдат против мирного населения в англо-бурской войне как то подозрительно совпадают по времени. Уж не поделились ли самураи опытом зачистки Хоккайдо от народности айну. Хорошенький себе был геноцид, не хуже трагедии племен американских индейцев. — Ну что, господа, посмотрели? Вот оно, одно из лиц двадцатого века, лицо невинно умученных. Но первым мне ответил не адмирал, а лейтенант Дукельский. — Господин Одинцов, неужели все это могли сотворить такие цивилизованные люди? — Господи! Георгий Владимирович, есть люди на которых культура как овечья шкура на волке, явление поверхностное, а внутри они были и есть истинные африканские людоеды… ну или полинезийские. Да и цивилизация у них только для своих, а все остальные это варвары, которые должны или быть их рабами или умереть. — Павел Павлович, все это конечно злодейство масштабов невообразимых… — адмирал Макаров тяжело вздохнул, — Но что мы-то тут можем сделать? Я вздохнул в ответ. — Прямо тут ничего, потому что зацепили мы только самый краешек ужаса. А вообще-то, можете. Можете сражаться так, чтобы загнать этих… обратно к ним на острова, чтобы они и нос боялись с них высунуть. Можете постараться убить их как можно больше, а выживших загнать в плен на каменоломни и рудники. Вы много чего можете, господин адмирал, все же, не мичман чай. Макаров отвел меня чуть в сторону. — Скажите, Павел Павлович, а такое у вас обыденно случается? Вот я заметил, что ваши люди этим совершенно не потрясены. Возмущены, это да, некоторые разозлились до бешенства, но и бешенство это какое то особое, холодное. Но вот потрясения нет. И доктора ваши и солдаты неестественно спокойны. — Не скажу, что такое обыденно, но потрясения действительно не вызывает, все-таки слишком уж часто случается. В Африке такое постоянно. В Сиаме один правитель так половину своего населения извел. Пол-Пот, мать его! Балканы, это само собой. Кавказ наш, Кавказ турецкий, резня армян… А вся беда начинается тогда, когда один народ начинает считать себя выше прочих, а правители тому способствуют. Макаров молча отвернулся в сторону моря, я понял что сейчас лучше оставить его в покое, дать переварить информацию. Я тоже отошел вместе с Дашей в сторону. — Ну, как там? — Ужасно! Грязь, вши, тряпье вонючее, сплошная антисанитария — ничего нет, люди голодные, много больных… Паша, во что ты меня втравил? Я погладил ее по плечу. — Милая я, втравил тебя в то, что я не могу поручить никому другому. Где я еще возьму женщину с командирским характером, не могу же я поручить это дело мужику? Это крайне важно, тебе будут помогать Ким и как его, этот старпом с «Бутова». Но политику определяешь ты и только ты. Только ты отвечаешь за то, чтобы мы не нанесли новых ран тем, кто и так уже пострадал. И в то же время у нас здесь не курорт, все трудоспособные должны вносить свою лепту… короче, сама поймешь со временем, как балансировать на жердочке. — Ладно, если так надо я справлюсь… — Даша кивнула, — значит, говоришь перевезти на большой остров? Товарищ майор, поможете? А то местными шаландами я их до ишачей пасхи возить буду… И еще, там ваши ребята не докладывали насчет складов? А то раз военно-морская база, пусть и временная, то должны быть и склады? Продовольствия, инструмента всякого, вещевого довольствия… Новиков кивнул. — Продовольственный и вещевой склад точно есть, Слон докладывал. А зачем вам вещевой склад, товарищ капитан? — Ну как зачем?! Вы видели, во что превратилась их одежда? Я так понимаю тут они еще и уголь на корабли грузили. — Дарья покачала головой, — Я бы тем тряпьем и пол мыть не стала! Надо одеть их в новое и чистое, пусть на первых порах это и будут робы японских матросов. Я решил повести итог столь плодотворной дискуссии. — Добро! Александр Васильевич, окажи товарищу Дарье всю возможную помощь, помоги с перевозкой людей, выдели пару отделений для поддержания порядка… Действуйте короче! — Я сжал голову руками, ну вот этот вопрос хотя бы начал решаться, да и Дарья теперь будет занята и перестанет чувствовать себя «бесплатным приложением». Надо только будет проследить что бы она не стремилась делать все сама, по ее неопытности может такое произойти. И поскорее обучить этих жертв Японской военщины русскому языку, тут Кима надо напрячь, он у нас точно двуязычный. — Степан Осипович, — отвлек я адмирала Макарова от каких то своих размышлений. — Здесь у нас все, машина завертелась! Теперь нам надо бы поговорить о делах наших в несколько расширенном составе, в присутствии Наместника Алексеева. — я вздохнул, — Только вот как вас вместе собрать, ума не приложу. Разве что на четыре часа пополудни объявить торжественный обед в честь разгрома Того… туда и пригласить, вас да Алексеева? — Пригласить то можно, и приглашение он примет, он еще ни разу от обеда не отказывался… Только вот зачем вам это, Павел Павлович? — А затем, Степан Осипович, что хватит вам собачиться и тем всякую шушеру под Шпицем тешить. Идет война и в первую очередь должны стоять интересы Державы, а уж потом и личные амбиции. Потом гонором меряться будете, а сейчас дело делать надо. — Наверное, вы, как всегда, правы, Павел Павлович?! Если что, могу прислать кока с «Аскольда», он знает вкусы Наместника. — Буду вам премного благодарен, Степан Осипович, сейчас я свяжусь с Карпенко, пусть посылает приглашение. И вам тоже пришлем официальное приглашение, чтобы все было одинаково. 15 марта 1904 года 15–15 по местному времени Острова Элиот, кают-компания БПК «Адмирал Трибуц». Павел Павлович Одинцов. После моего разговора с Карпенко в план операции «Банкет», были внесены изменения. Посоветовавшись со Степаном Осиповичем, мы послали приглашения не только адмиралам с их флаг офицерами, но и всем капитанам первого — второго ранга. Да, это мероприятие, что называется: «и людей посмотреть и себя показать». Встречая, вместе с Карпенко, гостей возле трапа удалось заранее, тет а тет, согласовать позиции и с Алексеевым и с Макаровым. Конечно, пришлось нелегко, но удалось протолкнуть в адмиральские умы мысль отложить распри на послевоенный период. Все победы в Петербург будут представляться как спланированные штабом Наместника Алексеева и блестяще осуществленные флотом под личным руководством адмирала Макарова. В военное время всем хватит и подвигов и наград. На обед с нашей стороны собралась наша руководящая четверка, а также все заместители командиров и командиры боевых частей «Трибуца», «Быстрого» и «Вилкова». Со стороны Тихоокеанской эскадры были капитаны первого ранга: командир отряда крейсеров Рейцейнштейн, командир крейсера «Аскольд» Грамматчиков, командир крейсера Баян Вирен, флаг-капитан Штаба Наместника Эбергард, и капитаны второго ранга: командир крейсера Новик Эссен и флагман отряда миноносцев Юрасовский. Дукельский остался на Аскольде, ибо и без него у адмирала Макарова хватало сопровождающих. Официальную часть обеда начал Наместник Алексеев. — Господа, сегодня мы собрались, чтоб чествовать команды кораблей, добывшего для России перелом в этой войне. Но перед тем как продолжить, вынужден попросить всех присутствующих дать слово офицерской чести, что все сказанное здесь они унесут с собой в могилу. Тот, кто не желает давать такое слово, сможет незамедлительно покинуть это собрание… — Наместник обвел взглядом длинный стол, по одну сторону которого сидели — попаданцы, а по другую — тихоокеанцы. — Что ж, раз желающих покинуть нас не видно то продолжу… Уже сутки вся эскадра гадает как была достигнута эта блистательная, но неожиданная победа. Более того, уверен, об этом сейчас гадает весь мир. Господа, корабль, пришедший нам на помощь, пришел издалека. Причем преодолел он не только мили морского пространства, но и годы… Сто лет тому вперед, господа офицеры. В свое время в салонах было много разговоров о сочинении британца Херберта Уэллса «Машина времени»… но, не будем вдаваться в лирику. Только скажу одно, никто из здесь присутствующих в ТОТ раз не опозорил звания русского офицера, и никто из нас не умер в своей постели. Как оно сложится на ЭТОТ раз, зависит только от нас самих. Будем делать что должно и да свершится что суждено. Подробности будущей истории огласке не подлежат, и на эти вопросы вам никто не ответит. Будьте уверены только в одном МЫ знаем многое, хотя к сожалению и не все. А теперь давайте выпьем за победы русского флота, и сейчас и во все времена… — офицеры выпили стоя. Капитан первого ранга Рейценштейн встал, привлекая внимание.