— Нари, я не железный… Вместо ответа я прильнула к нему, открывая шею, обвивая руками. Наш полет был недолгим и закончился на башне Семи магов. Несколько столетий назад это был маяк, чей свет служил путеводной нитью для летучих кораблей. Ныне же надобность в нем отпала. Но его оставили как символ столицы. Мы стояли на верхней площадке, выше которой был лишь купол. Две стены, между которыми — сквозная арка. Здесь должны были гулять ветра, но их не было: наверняка древние маги постарались. Под нами простиралась столица, которую несмело ласкали первые утренние лучи. Но нам с Варом было не до пейзажей. Я с трудом понимала, где я. Потому что тот, кого я люблю, был рядом. Вар целовал меня, и от его губ, от ласковых настойчивых рук я пьянела и пьянила его сама. Мои пальцы скользнули вниз, под его рубашку. Мне было жизненно необходимо почувствовать его кожу, прикоснуться пальцами к обнаженной спине, услышать его стон. Я не заметила, в какой момент моя одежда упала на пол и смешалась с одеждой Варлока. Внутри разгоралось пламя. Грешное, дикое. Его рождали чувственные поцелуи и ласки. Они мучили меня, но это была сладкая мука. — Я хочу тебя любить, — выдохнул он мне в губы, — долго и порочно, моя неистовая ведьма. Его хриплый голос сводил с ума, заставляя выгибаться ему навстречу. В зеленых глазах полыхал неистовый жар, в котором сгорали последние страхи. Я хотела его, быть с ним. Только с ним. Лучи солнца танцевали на наших обнаженных телах. Мы купались в них, неторопливых и почти целомудренных. Мы познавали друг друга на грани безумной страсти и нежности. Альв осторожно опустил меня на камни, склонившись надо мной. Я не смогла сдержать стона, когда он поцеловал мой живот. Прикосновения губ. Все ниже и ниже. Они заставляли дрожать от предвкушения. Из горла вырвался стон, когда я почувствовала его язык на внутренней поверхности бедра. Пальцы непроизвольно вцепились в его плечи. Воздух, рассветный воздух казался нестерпимо горячим, он обжигал горло, туманил разум. Перед глазами все плыло. Я была готова кричать и молить, чтобы он только не останавливался. Его руки танцевали на моем теле. Его губы проложили дорожку поцелуев от бедра к груди. Я вскрикнула оттого, что Вар прикусил мой сосок, а потом тут же подул на него, дразня. Наши взгляды встретились. Его — голодный, жадный, сумасшедший. И мой — полный муки отчаяния. Варлок чуть приподнялся и навис надо мной, упершись одной рукой в камень. Вторая его ладонь скользила по моей груди, животу, ниже. Еще ниже. Проникая между сведенных ног. Я дрожала от предвкушения, готовая закричать. Его губы поймали еще не родившийся крик, язык вторгся в мой рот, прикосновения пальцев заставили выгнуться тело от прошившей его волны удовольствия. — Ва-а-ар, — выдохнула я, потому что сдерживать стон было выше моих сил. — Я хочу, чтобы ты сегодня кричала. Для меня… Его хриплый голос — мой личный вид безумия, в котором я тонула, которого я жаждала. Сильное крепкое тело накрыло мое, и я обхватила его руками, чувствуя под своими пальцами сильные напряженные мышцы, горячую кожу в каплях пота. Мои ноги на его ягодицах заставили альва потерять контроль. Он вжался в меня, медленно наполняя собой. Я чувствовала его плоть, принимала ее, раскрываясь навстречу. Ногти впились в загорелую спину, когда боль пронзила тело. И я закричала, закричала для него. Толчки были все быстрее. Он проникал в меня, заставляя забыть о боли, что превращает девушку в женщину, заставляя кричать и выгибаться ему навстречу. Больше не было неторопливого удовольствия. Лишь жажда, поглощавшая наши тела и души. Мы не могли насытиться друг другом, задыхаясь от своих ощущений, начиная свое падение в пропасть. Остро. Дико. Необузданно. Меня накрыло волной эйфории от хриплого стона альва: — На-а-ари… Он опустился на меня, я ощущала грохот его сердца. Он вторил бешеному стуку моего. Я лежала на камнях. Уставшая, мокрая и счастливая. А потом мир перевернулся, и я оказалась на груди альва. Его пальцы неспешно блуждали по моим бедрам, спине, а в глазах… В его глазах вновь разгоралось пламя. — Ненасытный… — выдохнула я. — Ты сводишь меня с ума… Рассвет вовсю целовал улицы, когда мы с Варом подошли к краю площадки маяка. Под нами простирался просыпающийся город. — Нари. Обещай, что дождешься меня. Я кивнула и обвила руками его шею. Альв подхватил меня, устремляясь в небо. А приземлились мы уже на пороге моего дома. — Владыка требует меня с докладом. Брат… — Я дождусь. — Приложила палец к его губам, не дав договорить. — Держи, — произнес Вар, протягивая мне свиток с императорской печатью, — так мне будет хотя бы немного спокойнее. Я взяла бумагу, и альв уже хотел взмыть в небо, когда я, вспомнив, крикнула: — Подожди! Вар остановился, обеспокоенно посмотрев на меня. И было с чего. Миг — и я заклинанием рассекла ладонь, которая тут же наполнилась кровью. Пасс другой руки — и алый шарик взмыл над раной, превращаясь в капсулу. — Моя кровь — катализатор. Без нее эликсир бесполезен. — Нари, — выдохнул Вар, осторожно беря зависшую в воздухе капсулу. — Возвращайся скорее, — прошептала я. Вар все же не выдержал и поцеловал меня на прощанье. Долго. Чтобы я точно помнила его губы все то время, пока жду. Когда я перешагнула порог своего дома, первое, что услышала, облегченный выдох дяди Морриса: — Живая… Я молча его обняла. Дядя ничего не говорил, лишь гладил по голове. Кто-то еще подошел и обнял меня, и еще, и еще. Генри, Чейз, Тай, Матеуш… Моя семья. — Нари, хочешь, я испеку тортик, только успокойся. — Звонкий голос кузины заставил всех разом вздрогнуть. — Ей надо успокоиться, а не упокоиться, — возразил Чейз и тут же получил затрещину от дяди. Я улыбнулась. — У меня есть кое-что лучше тортика — приказ его императорского высочества, принца Арнсгара о вашей неприкосновенности. — И какова же цена нашей тихой и спокойной жизни, заверенная та-а-акой подписью? — прозорливо поинтересовался дядя. — Пара ярдов растраченных нервных клеток особы императорской крови, — усмехнулась я, вспомнив «переговоры» Варлока и принца. Дядя несколько раз перечитал написанное. А я… Я поняла, насколько устала. — Я, наверное, пойду посплю. Меня ни о чем не спрашивали. И я была за это благодарна. Да, семейство Россов было беспутным, как говорили соседи, но то был мой дом. Мои родные, которые в трудную минуту всегда будут рядом. Когда я оказалась в своей постели, то думала, что сразу же провалюсь в сон. Но сколько ни лежала, таращась в потолок, так и не могла сомкнуть глаз. Воспоминания роились, мельтешили шустрыми муравьями, то и дело возвращаясь к Варлоку. Достала капельку-подвеску альва. Рядом с ней был мамин подарок. А что, если… Капля крови из стянутой заклинанием раны упала на артефакт, и он медленно начал раскрываться. Словно бутон розы. Лепесток за лепестком. Это оказался дневник, в котором мамины заметки чередовались с научными вкладками. Вернее, сначала мамины. А потом лишь схемы, уравнения, расчеты. Не ее. Похоже, после ее смерти амулет работал как приемник, принимая и сохраняя посылаемую в него информацию. Запасной хран. И как итог — та самая формула, почти идентичная той, которую я записала у Варлока в комнате. Вот только мы не учли одного — катализатора. Здесь была его подробная схема. Я закусила губу: тогда почему же эликсир сработал? Неужели моя кровь? Подтверждение я нашла в записях мамы. В том самом дневнике из амулета. Все началось с меня. Вернее, с того, что дочь двух великих алхимиков Эбигейл Элроу и Метьюса Элроу заболела. Странный недуг, от которого пальцы рук и ног стали превращаться в камень. Они начали исследования, и спустя три года моя болезнь отступила. Но к тому времени разработкой заинтересовалась альвийская разведка. А вслед за ними — и агенты империи. Когда два волка делят добычу, то рвут ее в клочья. Отец понял, что раз за дело взялась тайная канцелярия, то его семья в опасности. Он постарался спрятать нас как мог. Но нас все равно нашли, правда заполучить, что хотели, не смогли. Мама взорвала и себя, и лабораторию, и наемников. Я могу лишь предполагать, что именно после этого отец стал сотрудничать с альвами. Возможно, даже не подозревая, что его дочь выжила. А я… Я стала первой излечившейся. И в моей крови оказался естественный катализатор: минимальная частица реагента — камешек, который породил лавину реакции, оживив дракона. Я не заметила, как заснула. ЭПИЛОГ Столица бурлила. Новостные листки пестрели заголовками: «Из фонтана на рыночной площади угнали дракона», «Святая Себастьяна снизошла с небес, чтобы оставить послание», «Побег из тюрьмы или неисправное охранное заклинание?», «Последняя игра сезона по громобою, а у команды-лидера исчез капитан». Тайная канцелярия быстро смогла утихомирить волнения, но гораздо тяжелее было успокоить разошедшихся репортеров. Те, почуяв сенсации, а значит, и гонорары, старались вовсю. Истории, похожие на правду и откровенно выдуманные, заполонили новостные листки.