Но эта шумиха обошла наш дом стороной. Фамилия Росс нигде не фигурировала. В отличие от Норвуд. Правда, род Вирмара не полоскали досужие сплетники. Зато имя Вира значилось в нескольких приказах. Его высочество ясно дал понять, что своего верного врага видеть на территории империи не желает. Посему ректор был вынужден подписать приказ об отчислении адепта пятого курса факультета алхимии, прибывшего по обмену. Я же, набравшись мужества, решила поговорить с Алекс, которая после случившегося не появлялась в университете. А когда пришла к ней домой, то увидела ее не в трауре, не разбитой, а… спокойной. — Знаешь, Нари, я тебе не говорила. Никому не говорила… Но мой брат рвался к альвам не потому, что бредил их культурой. Хотя окружающие считали именно так. Нет. Просто только там отец не смог бы достать его. — Она сидела на диване, обхватив колени, и рассказывала впервые в жизни кому-то о том, что идеальная семья Лейрин была только фасадом. Отца Алекс окружающие считали строгим, но справедливым. А на деле у эйра Лейрина случались вспышки неконтролируемого гнева. Особенно когда на работе были серьезные проблемы. И срывался он на домашних. — Я лишь однажды испытала на себе его гнев, когда попалась под горячую руку. Он, используя дар, стал ломать мне кости. Ломать и тут же сращивать. Ломать и сращивать… А брату доставалось гораздо больше. Но знаешь, что самое страшное? Мы не могли ничего никому сказать. И сейчас я должна носить траур и скорбеть, но я не могу. Я радуюсь. Радуюсь и боюсь, что на людях не смогу скрыть эту радость. — Алекс. Я знаю, каково это — выдержать дар твоего отца, — вырвалось у меня тогда откровенное признание. Мы просидели с Алекс до ночи, разговаривая обо всем. Даже о том, о чем раньше никогда не говорили. На следующий день меня удивил магистр Мейнхаф. Он специально вызвал меня с занятия для разговора в свой кабинет. И начал с извинений. — Эйра Найриша, я был не прав насчет вас. Абсолютно. Еще никогда я так не ошибался… Ни в вашем уровне дара, ни в глубине знаний… — Он протянул мне новостной листок. Один из множества. На нем во всю полосу красовалась магография стены базилики с выжженной формулой. — О чем вы? — Я попыталась сделать вид, что не имею к этому никакого отношения. — О том, что у вас, при всей вашей нарочитой невзрачности, есть одна отличительная черта — почерк. Вернее, то, как вы пишете символ хронос в условиях реакции, когда злитесь. Сказать, что я была поражена, значит промолчать. Громко и выразительно промолчать. По такой мелкой детали… — И все же вы, магистр, ошиблись… — тоном «мне это вообще подкинули» возразила я. — Эйра Росс, мне очень жаль, что я не увидел в вас того, что должен был… — печально сказал Мейнхаф. — Но знайте, хотя это сделали и не вы, — хитро, словно принимая мои условия игры, улыбнулся полутролль, — я считаю, что данная формула — прорыв в алхимии и лекарском деле, и тот, кто ее открыл, оставив свое имя в тени, не требуя славы и не ища выгоды, — истинный маг и ученый. Он поклонился мне. Тролль со своим кодексом чести и благородства. Въедливый, дотошный, во многом — непререкаемый. Он вызвал во мне невольное уважение тем, что сумел признать свою ошибку. Я уже почти шагнула за дверь его кабинета, но внезапно остановилась и обернулась. Два часа назад я получила вежливый отказ от магистра Брендона То Морриса, у которого писала диплом. Дескать, по причине того, что мой соавтор отчислен, у меня не хватит дара для проведения экспериментов, связанных с кровью. — Знаете, эйр Мейнхаф, — произнесла я, — кажется, в том уравнении ошибка. Почему все уверены, что в качестве катализатора использована капля драконьей крови? — Возможно, потому что там начертан символ крови. А рядом в это время был дракон… — Магистр изогнул одну бровь, прекрасно понимая, что про драконью кровь — предположение ушлых репортеров, почему-то прочно осевшее в умах многих. — Если опираться на такое предположение, то можно и всех драконов истребить… «Которых в мире целая одна штука», — мысленно закончила я. — К чему вы клоните? — прищурился Мейнхаф. — Не согласитесь ли вы стать руководителем моего диплома? — Думаете, стоит внести уточнения в катализатор? — без обиняков спросил преподаватель. А я поняла одно: сработаемся. Ведь с теми, с кем мыслишь одинаково, даже спорить приятно. В то время как с остальными — не имеет смысла. А я хотела поспорить с одним рыжим троллем. Очень. Варлок появился в университете накануне финальной игры сезона. Впервые — уловимый. Альв нашел способ, как обойти приказ главы тайной канцелярии: отчислили и депортировали по документам Вирмара Норвуда. А вот Варлок не был упомянут ни в одном из приказов. Этим-то и воспользовался остроухий. А ректор… У ректора все было в идеальном порядке, поскольку по табелям проходили два студента: Норвуд и собственно Варлок. Не сказать чтобы Арнсгар совсем уж смолчал. Опуская эпитеты и цветастые выражения, которыми он наградил альва, суть его речи сводилась к следующему: только попробуй мне тут еще нашпионить! На финальной игре сезона его высочество был на трибунах. И не иначе как из вредности болел за команду противника. За что и поплатился разочарованием: наша команда выиграла кубок по громобою. А Вар, держа его над головой, прокричал на весь стадион: — Нари, ты станешь моей женой? — И, взмыв в небо, приземлился рядом со мной. Никогда еще на меня не смотрело столько глаз. А я… Я хотела где-нибудь тихо и мирно прикопать одного альва. Но пришлось говорить «да». Потому как Вар, склонившись ко мне, прошептал: «Если не согласишься, мне придется перейти к порче. Порче твоей репутации в глазах дяди, чтобы он выдал тебя за меня». Представив реакцию Морриса на такое заявление, я нервно дернула глазом и сдалась. А потом меня одолели сомнения: а точно ли Варлок воин? Потому что действовал он как матерый дипломат, добивающийся заключения мира любой ценой, но на выгодных для него условиях. О помолвке чемпиона по громобою и скромной студентки гудели все новостные листки. Поклонницы альва негодовали. Но ровно до того дня, когда я сделала доклад по научной работе, посвященной катализаторам крови. После нее они искренне жалели несчастного, которого угораздило влюбиться в магессу, одержимую наукой: ведь если женщина умнее мужчины, это же беда в семье! И предлагали Вару утешение на своей груди. Но альв утешаться не желал, а торопил меня со свадьбой. А вот излечение больных детей альвов репортерами не освещалось. Хотя если бы они пронюхали — сенсация была бы на всю империю. Первым выздоровевшим был брат Варлока. Его кровь, как излечившегося, послужила катализатором для еще нескольких больных. Но выздоровление шло медленно. Универсальный же катализатор, над формулой которого мы работали вместе с Мейнхафом, позволил ускорить процесс исцеления многократно. — Нари, церемония через два часа, — уже в третий раз за десять минут напомнил он из-за двери. — Знаем! — хором ответили мы с Алекс. — И вообще жених должен ждать свою невесту у алтаря, а не под дверью, — фыркнула подруга вдогонку. — Обычную невесту. А Нари — моя нареченная. Кстати, я уже как-то однажды в ответственный момент оставил ее одну на пару минут. И что? Она успела угнать дракона, разнести квартал и чуть не умереть от копья Инора. Так что нет… второй раз я не куплюсь. — Сказал маг, три раза прогулявшийся по миру граней и имевший там шикарные перспективы умереть… — не сдержалась я и тут же крикнула: — Ай! Это Алекс, уперев пятку мне в поясницу, посильнее затягивала шнуровку корсета. Воспоминания о той ночи, когда Вар едва не умер, шагнув в грани, на миг окатили меня, словно стылая вода из полыньи. Это лишь гораздо позже я узнала, что дар можно получить не единожды. Но удается это одному из сотни. Тому, кто сможет выдержать груз еще одного дара, вместить его в себя и не умереть от дикой боли, когда новая сила теснила ту, что уже была у мага. — Вы будете замечательной парой, если не убьете друг друга. — Слова Алекс, продолжавшей колдовать над корсетом, вернули меня на землю. Я еще раз взвыла, проклиная все и всех. Демонова свадьба! Демонова дюжина гостей! Демонов букет невесты, который орал благим криком гимны о любви! Его я ненавидела отдельно, потому что узнала в цветочках тот самый куст, который некогда рос под моим окном. — Это Стрела собрал для тебя! Специально! — Алекс, не подозревая о предыстории поющих роз, вручила мне цветы. — Сказал, что такого букета не держала еще ни одна невеста… — А он, случайно, не сказал тебе, как его добыл? Судя по тому, как покраснела подруга, грабили они оранжерею центрального храма вместе. — Я тебе отомщу, — пообещала я. — Еще не знаю как, но точно. А спустя два часа я забыла о своих планах вендетты. Потому что у алтаря, держа меня за руку, стоял Вар. В его ухе красовалось уже семь колечек. Последнее добавилось недавно. Оказалось, у альвов ордена вешают не на грудь, а вот так, вдевают в ухо. Но сейчас я смотрела лишь в его зеленые глаза. И мне было глубоко плевать, что вокруг больше трех сотен гостей и столько же агентов разведки: глава тайной канцелярии просто не мог допустить, чтобы такое количество Норвудов (родственников жениха) находилось сразу в подведомственной ему империи и без должного контроля. Причем среди оных был и младший братец Варлока. Весьма похожий на старшего не только внешне, но и, подозреваю, характером. А еще — удачливостью: ему почти удалось разбить свадебный подарок дяди Морриса — статую Вира-Варлока. К слову, на создание оной эйр Росс когда-то и уволок альва. И вот что странно: Вар тогда был под личиной скромного адепта-алхимика, но Моррис изваял его в боевых доспехах, без очков и хвостика волос — таким, каким и был Варлок. Вот только скульптура была выполнена в излюбленной дядиной манере: она сначала пугала, а потом уже восхищала. Чем пугала? Хотя бы тем, что альв держал отрубленную руку, в которой был меч, вертикально рассекший голову и шею самого Вара ровно пополам. Единственный, кто умилялся творению дяди, — ненаследный принц. Арнсгар лично присутствовал на свадьбе врага, дабы не пропустить такое важное событие. Ведь хороший враг, как и хороший друг, — его еще надо поискать. Стоит ли говорить, что когда я кинула букет невесты, то его не смогли поймать ни загребущие руки незамужних девиц, ни ловчие арканы желающих выйти замуж магесс. Нет. Свадебный веник будто знал, кого именно надо облагодетельствовать, и со всего маху врезался в лоб ненаследного принца. К счастью, агенты тайной канцелярии не стали заносить в протоколы это событие как покушение на особу императорской крови. Впрочем, как показало время, букет был знаком свыше для Арнсгара, что судьба еще не раз подкинет ему сюрпризы от четы Норвуд. Чего только стоили для империи четверо юных магов, которым природа щедро отмерила маминой вредности и отцовского упрямства. Варлок, так ждавший первенца, вкусил все радости отцовства в тройном размере. И как-то даже признался, что быть первым паладином владыки, да что там, даже преподавателем академии магии куда проще, чем отцом трех близнецов-полуальвов. Вторую мою беременность он уже мечтал о девочке куда более осторожно и тихо. И хотя на свет появилась всего одна дочка, но шустрости у нее было на четверых. Именно она, а не тройняшки как-то едва не разнесла башню Семи магов. А ведь та выдержала пять межрасовых войн! Но это все было после. А пока… Пока у алтаря Вар держал меня за руку. Я улыбалась ему, точно зная: любовь способна сотворить любое чудо. И не только спасти тысячелетнего дракона, но и из боевого мага-альва сделать неплохого алхимика. * * * notes Примечания 1