— Суровый ты, дед, — Круглов положил ладони на Мусю, будто прикрыл от дерзкого ветерка. — Поддержать существо в момент потери близкого — для этого не нужно разделения миров. — Как узнал о её мамке? — кивнул на киша дед. — Почувствовал. И она тоже… Был бы в кармане самогон — выпил бы. — Ещё успеешь. Зачем пришёл? — Слушай, Аникей. Ты сможешь слазить в мой мир и достать мне оттуда одну штуковину? — Нет, Серёг, не могу, — мотнул головой дед. — Тебя могу отправить. — А обратно?.. — Не будет тебе дороги обратно. Ты не справишься с заклинанием. А что тебе надобно-то?! Круглов помолчал. Вздохнув, ответил: — Да штуковина мне нужна такая… Нажимаешь крючок, а из неё — бах. Мелкие железяки вылетают. Ни верёвки натягивать не надо, ни тетиву. Аникей усмехнулся. — Так бы и сказал, что револьвера тебе нужна. А то полощешь мне мозги какой-то штуковиной. — А ты откуда знаешь?! — сильно удивился Круглов. — Я много чего знаю, — ответил дед уклончиво. — И живу почти тыщу лет. Потому что знания свои не разбазариваю. А, насколько понимаю, допекли волшебники простой люд Россины. Житья не стало. Коли тебе револьвера понадобилась. Дед посмотрел на скорбящего киша, воткнул лопату в землю. — Так и быть, помогу… Но ты знай, Серёга, ежели револьверу увидит кто из волшебников, то быть беде непоправимой. Они перебьют не только себя, но и людям мало не покажется. А туточки всё покамест в равновесии. С перекосом некоторым, но в равновесии. Слышь, Серёга?! — Да слышу я, дед! А как ещё можно наказать их?! Они же — волшебники! На них у людей управы нет, а король… силёнок у него нет. Вон, Россина двадцатого завалили, и никто не чешется! Аникей встал с лавочки. — Ты со своим уставом не лезь, Сергей! Тут мир хрупкий и ранимый. Люди — тоже не ангелы. Волшебники пахали на них по первости до изнеможения, а ведь их даже не кормили — в клетках держали, чтобы не сбёгли. Говорю тебе — мир тутошный уравновешивает сам себя. Вон к людям киши приходят, а волшебники себя ни помыть, ни накормить не могут. Тебе вон, и таратайку смастерили, и маршалом сделали. — Но нет людей-маршалов! Я — исключение! — Так ты и людей-то тутошних не знаешь! Общался только с Тимофеем и Гаврилием. Гаврилий-то да, пашет в своём ресторане с дочкой — света белого не видит. А остальные? Что ты про них знаешь?! — Почему люди не учатся в Академии? — Твою мать! — ругнулся дед в сердцах. — Да, потому что у них нет Академии! У волшебников — есть. Но там и обучают волшебников. Какого дьявола человеку изучать то, что он и сделать не может?! Вот Элоиза и мучается. Хорошо Евдокия — сестра короля, она девочку пристроила в Академию, но Элоизе там делать нечего. Ей людская Академия нужна — сечёшь?! Круглов отрицательно помотал головой. — Неправильно ты говоришь, Аникей. Хоть и прожил тыщу лет. Не должно быть деления на людей и волшебников. — Оно, Серёжа, уже есть. И придумано метафизикой этого мира. Никуда не денешься — не все будут людьми, и не все будут волшебниками. И людей никогда не будет меньше, чем волшебников — природа, понимаешь, постаралась и это учесть. — И каким образом?! — ещё больше удивлялся Круглов. — Волшебница может иметь только одного ребёнка. И не факт, что он родится волшебником. — Нет, постой, — улыбнулся Сергей. — У Милены двое детей… Тут Круглов осекся. Выдохнул воздух, собирая в кучу одолевавшие его мысли. Получалось, что Элоиза — не дочь Милены! — Правильно кумекаешь, Сергей, — дед пошёл к дому. — Элоиза — приёмная дочь Гаврилия. А Елена и Милена — родные сестры по отцу. И заметь — Елена не была волшебницей. Аникей скрылся в избушке, гремел чем-то долго, а потом вышел и протянул Круглову ржавый короткоствольный наган. — Это что такое?! — Сергей крутил оружие, рассматривая. — Эта пушка не взорвётся у меня в руке? — А ты гаубицу хотел увидеть? В заводской смазке и со снарядами? — усмехнулся дед. — Ничего… Отмоешь, почистишь. На-ка, вот… Аникей подал Сергею тряпичный свёрток. Развязав, Круглов нашёл россыпь патронов и длинный цилиндр глушителя. — Сюда киллер забегал? — смеясь, спросил Аникея. — Пантелей притаранил, когда искал кого-нибудь в вашем мире на место маршала. Несколько раз нырял по ту сторону… — Он знает, что это такое?! — забеспокоился Сергей. — Я сказал, что это нерабочая мешалка для приготовления соусов. Он сморщился и выбросил. А я подобрал. А, чуть не забыл. Вот тебе ещё бутылочка с машинным маслом. Справишься? Круглов завернул все предметы в тряпицу. — Спасибо тебе, дед Аникей. Свидимся ещё… И пошёл к Торопыге, посадив Мусю на тряпичный кулёк. Как ни старался Сергей избежать встречи с Тимофеем, всё равно смотритель и два бугая стояли возле Торопыги. — Какая неожиданная встреча! — притворно улыбнулся Сергей. — А я хожу тут и всё думаю, а не свидеться ли мне с Тимофеем?! — Зря лыбу давишь, маршал, — смотритель озабоченно взглянул по сторонам. — Я хоть и не люблю всяких там волшебников и тайные службы, но ты, вроде как, человек достойный. Хоть и носишь киша. — А вот не надо, Тимофей, трогать Мусю! Она сейчас мамку потеряла. Имей уважение к её скорби. — Ба! — удивился смотритель. — Как бы ты за людей так беспокоился, как за зверя. — Ты что мне предъявляешь?! — грозно двинулся к нему Круглов. — Маршал, ты пыл-то свой умерь, — зашептал Тимофей. — Я пока не видел от тебя что-то полезное. А вот я к тебе с добром пришёл. Круглов немного успокоился. — Ладно, смотритель, прости. Вспылил, не подумав. Так что за дело? Тимофей снова подозрительно повертел головой, будто кого-то высматривал. — Дело такое, маршал. Птичка напела мне, что собираются отобрать у тебя зверька. И даже людишки бедовые из-за границы приедут. Видать, крепко ты кому-то на хвост наступил. — Откуда знаешь?! — напрягся Сергей. — Говорю, птичка напела. С волшебной стороны прилетела… Круглов сощурился. — Благодарю, смотритель. А скажи, по какой причине город поделили? Теперь уже щурился Тимофей, разглядывая Круглова. — А ты сам откуда будешь, маршал Серж?! — Тебе лучше не знать. Спать будешь спокойнее. — Понятно, — усмехнулся смотритель. — После бойни город поделили. В самом начале правления Россина двадцатого. — Какой бойни?! Что ты буробишь? — О, я смотрю, Пантелей не торопится тебе рассказать об этом! — А причем тут Пантелей?! — не понял Круглов и малость растерялся. — Так Пантелей и был инициатором разделения… Рассказ смотрителя Тимофея. Тридцать оборотов солнца назад, волшебники собрались на площади возле Королевского замка. Раздавались крики: — Хотим свободу! Хотим бесплатной еды и одежды! Хотим быть в руководстве королевства!