Скоро нас окутал туман, которого не было на море, и я едва могла различить свою руку у самого лица. – Сколько нам нужно пройти? – задыхаясь, спросила я. – Это краткосрочный или долгосрочный побег? София не ответила, но, слыша её шаги на песке передо мной, я шла следом к следующей песчаной бухте. – София? – позвала я. Мне стало тревожно. Я не знала, хочется мне увидеть рыскающий над морем в поисках нас вертолёт береговой охраны или нет. Отчасти это зависело от того, что собиралась делать София. Мне хотелось стать героиней, но как мы будем, например, есть или пить? Цветы для Софии Спотыкаясь, мы шли ещё час или около того, до тех пор пока не закончилась прибрежная тропа и мы не вышли на берег. На море как раз появился оранжевый катер, и скоро к нему присоединился вертолёт. Мы спрятались под грудой сетей и ждали, пока они не исчезнут, а потом двинулись дальше. В романе «Свидание в Вест-Пойнте» доктор Табита Кросс прошла сорок три километра по скалам, прежде чем прищучить злобную мачеху. Правда, в отличие от меня Табита Кросс была одетой и обутой. У меня же болела нога, и я задыхалась. Кроме того, у неё были кое-какие мысли насчёт того, куда она шла. Мимо нас прошла супружеская пара с собакой, и мы упали на камни в своих гидрокостюмах, как будто просто устали плавать. Я была ужасно голодна, после завтрака прошло уже очень много времени, и, если бы кто-нибудь предложил мне одну из папиных домашних сосисок, я, возможно, даже подумала, не съесть ли мне её. От Брима до того места, где мы теперь находились, мы прошли, наверное, километров десять. Я испытывала искушение подойти к супружеской паре и попросить у них разрешения воспользоваться их мобильным телефоном, но, взглянув на Софию, я пала духом. Та выглядела по-настоящему решительной. Также мне показалось, что она вот-вот расплачется. – София, – ласково проговорила я, – что именно мы делаем? Она промолчала, поскольку по пляжу, не торопясь, брела группа пеших туристов, бросавших в море камешки. – Мы собираемся найти маму. – А где она? Она сидела молча, раскидывая камни по всему пляжу. – Я думаю… Я точно не знаю. Я никогда не была мастером свистеть сквозь зубы, но у меня получилось довольно громко, и один из туристов резко обернулся, случайно бросив камень в своего друга. – Итак, с чего мы начнём? Почему бы тебе не рассказать мне о ней? Чем она занимается? – Она певица… – Может быть, я слышала о ней? – Сомневаюсь. Чаще всего она выступает в других странах, вот почему её никогда здесь не бывает. На самом деле я знаю, что она сейчас в стране только потому, что по дороге сюда мисс Вессон и Пинхед говорили о ней. А я подслушала. Но это не имеет значения. Главное, что Пинхед знает, где она, значит, если мы попадём к нему в офис, то мы узнаем, где именно она даёт концерты. И тогда сможем добраться до неё первыми. – Разве ты не можешь написать ей письмо по электронке или что-то в этом роде? София покачала головой. – У меня нет её электронного адреса, Пинхед никогда не давал мне его, и он старается отправлять меня в школы, расположенные в удалённых уголках страны, где барахлит интернет. Вот почему он послал меня в Брим-Лодж. С глаз долой и без всякой связи. Он только и думает, чтобы убрать меня с пути. Я подумала, что в наши дни интернет есть повсюду, если, конечно, не считать нашего дома, но, вытащив водоросль, застрявшую у меня между пальцами ног, я попыталась представить, как бы я чувствовала себя, если бы была разлучена с мамой. Как бы я чувствовала себя, если бы кто-то захотел присвоить все её деньги, и я знала бы об этом, а она – нет. – Если бы он хотел обмануть её, разве он не сделал бы это подальше отсюда, на Каймановых островах или ещё где-нибудь? София нарисовала на песке сердце. – У него здесь закадычные друзья. Здесь он на своей территории. – О, – только и сказала я. Об этом мире я знала только то, что прочла в книгах. Так что ещё непонятно, насколько много я знала. Может быть, и ничего. – Конечно, возможно, она уже умерла, – сказала София. – Возможно, именно поэтому я не видела её несколько лет. – Разумеется, ты узнала бы, если бы это было так, – заверила я её. – Тебе сказали бы в школе, знаешь, как в «Двенадцати рыбных чешуйках», где Сару Тернбол вызывают к директору и говорят, что её родители погибли в ужасной катастрофе, когда самолёт упал на стадо коров. Она фыркнула и сказала: – Возможно, он держит это в тайне ото всех. – О! – сказала я. Я не могла больше думать ни о чём другом. Я бросила несколько камешков в консервную банку, но промахнулась. – Мы могли бы вернуться и попросить полицию провести расследование, – предложила я. – Можно сказать, что твоя мама пропала и ты не видела её… Сколько? Пять лет? – НЕТ! – воскликнула София, и её лицо исказилось от злости и слёз. – Они не поверят нам, а он скрыл все доказательства. Я должна сделать это сама. Если ты хочешь уйти, я просто пойду одна… – Где находится его офис? – спросила я, оглядывая почти пустынный пляж, как будто офис Пинхеда мог быть прямо за углом. На самом деле я боялась её ответа. – В Бристоле. – Это довольно далеко отсюда, – сказала я, представляя себе путь, протянувшийся по карте с юго-запада Великобритании. – Возможно, двести пятьдесят километров? – Мы погрузились в долгое созерцательное молчание, и я думала о том, хватит ли у меня геройства, чтобы довести дело до конца и помочь Софии узнать правду. Я вспомнила Айрин и крушение самолёта. Она была одна, в холодном тумане, за сотни миль от дома. – Ты что-нибудь знаешь об Айрин Чаллис? – спросила я. – Айрин Чаллис? – Это та старушка, которая умерла и оставила свой дом Пинхеду. София покачала головой. – Никогда не слышала о ней. Я ничего не знаю о его родственниках, не думаю, что они у него есть. Не думаю, что кто-нибудь может быть привязан к такому подлому человеку, как Пинхед. – Да, он действительно кажется неприятным. Чем он занимается? Не считая того, что продаёт недвижимость и разлучает людей? – Импортом и экспортом, так он всем говорит. Но я думаю, что он занимается контрабандой оружия. Внезапно у меня пересохло во рту. Контрабандой оружия? А я-то думала, что он имеет какое-то отношение к свинине… Достаточно ли у меня смелости, чтобы считаться героиней? Способна ли я, как Скарфейс Маккреди из «Тайн пропавшего дядюшки», выстоять перед лицом ужасной опасности, оставаясь неузнанной, согреваясь от тайного осознания полного одиночества и сражаясь ради справедливости и дружбы? Я ощутила прилив праведной силы, и огонёк храбрости у меня в груди превратился в бушующее пламя. Я нужна Софии. Ей нужно, чтобы я помогла ей совершить НЕЧТО НЕОБЫКНОВЕННОЕ. Именно я. Только я. Я подумала о том, как изменится моя жизнь, о том, что случится со мной, о том, что будет потом. Это будет потрясающе. – Я голодна, – сказала София. – И хочу пить. Если не считать наших гидрокостюмов, есть на самом деле было нечего, но, если я собиралась стать лучшей героической подругой Софии, мне нужно было что-то найти. Я огляделась вокруг. Пляж был покрыт галькой, наверху песчаного обрыва, нависавшего над нами, росли какие-то чахлые жёлтые цветочки, едва державшиеся за землю. Я побрела туда. Это оказалась морская капуста; как-то в Портленде папа готовил её с макрелью. Это было отвратительно, но это была еда. Сырая еда. Сорвав цветы, я попробовала один. На вкус он был как капуста. Острая, противная, но съедобная. Я отнесла несколько цветков Софии. Сунув один цветок в рот, она разжевала его. Я ожидала, что она подавится или выплюнет его, но она сказала: – Благодарю тебя, Лотти. Спасибо. Происшествие с гигантским омаром Мы продолжали идти, пока не стемнело, и тогда мы решили устроить лагерь под опрокинутой гребной шлюпкой. Вокруг нас ползала всякая живность из тех, что липнут к телу, когда разгуливаешь по песку. Возможно, они были съедобными, если бы можно было поймать их и если бы у нас был котелок. И огонь.