– Медведь к Полозу велел обратиться… – А-а-а… Полоз, – позвал я. – Слышу, слышу, – Змей поднял голову. – Здрав будь, воин славный! – И тебе не хворать, – отозвался Зимин. – Все слышал? – Все. Я больше, чем сказал Череп, не скажу. Но пока дам совет: когда в следующий раз по храму пойдешь, не спеши к пастырю. Остановись и как следует рассмотри прихожан. В них начало ответа и найдешь. – Сон вещий? – Сто процентов. Были бы на своей Земле, ты бы сразу понял, о чем идет предупреждение. А так, Мать-Земля только этим кусочком до тебя достучаться пытается. – Домой бы тебе, Петрович, – подал я мысль. – Поздно. Дел по горло. Не вырваться. – Тогда рассматривай прихожан, – повторил Полоз. Петрович попрощался с нами обоими и уехал. – Полоз, ты чего-нибудь понял? – Грядет опасность. Она скрыта, хорошо скрыта. И, думается мне, мой прямоходящий друг, именно нам с тобой придется ее устранять… – Для этого Барон отзывает нас с фронта? – Именно. Глава вторая. Торговая фирма Ничипоренко, Сунгатов и Зеймович «Для хороших людей армия – родная мать…» Охлобыстин И.И. Утро началось с мата. Коваль ругался с Миколой. Я спустился вниз и попытался понять, в чем проблема. – Вы, мародеры, совсем охренели?! – наезжал на Миколу Леха. – Леша, не журись, – флегматично отвечал Микола. – Не для себя же стараемся… – Да ты подумай своей башкой, как мы это все провезем? – Я же говорю – не переживай. До соседнего района, тьфу ты, графства, нас Смерши проводят. Я им пару ценных вещей подогнал, так они и с погрузкой помогли… – Микола, мать вашу, из-за таких, как ты, Советский Союз и развалился!!! – Ну, развалился и пес с ним. Обратно не соберешь уже. А мы машинки наши перед замыкающим БэТэРом воткнем, и все в ажуре будет… – И самоходку между ними, да? Нас наши же накроют… – Не накроют. Я ее уже перекрасил и два флага к ней прицепил. Издалека видать, что наша. А нам эта самоходка очень может пригодиться. Я за нее, между прочим, фунтами платил. Так что, ее наличие в колонне даже не обсуждается. – Микола, вы вообще страх потеряли?! – Коваль заметил меня и запричитал: – Бармалей, твои мародеры совсем оборзели! Ты только посмотри, что они учудили!! Я перевел взгляд на Миколу, уже подозревая, что наш хозяйственный хохол совместно с Марсей и Зямой провел небольшую экспроприацию. – Сашко, согласись, мы тут обжились, имуществом обзавелись и бросать его тут глупо. – Допустим. – Так вот, мы с парнями ночью покумекали и составили список самых нужных вещей, которые нужно взять с собой. – Рискну предположить, что самоходка идет под первым номером в этом списке? – Не-е-е-е-е, – протянул Микола. – Только… – Да пошел ты со своими бронниками, – раздался посыл Зямы. – У нас и так места не хватает, еще ты со своими жилетами приперся. Марся, ты на посту или где? Ты часовой или как? Какого посторонние лезут к нашим грузовикам?!! Я повернул голову в сторону Борькиного крика и остолбенел. Кормой к нам стояли те самые десятитонные грузовики, на которых парни грабили больницу. Один из кузовов был уже зачехлен, в кузове второго стоял Борька с большим блокнотом и в данный момент ругался с Мамелюком, пытающимся пристроить бронники. Марся стоял недалеко и сосредоточенно паковал какое-то ценное имущество в деревянный ящик. – Димон, отвали, – поддержал он Борьку. – Места нет. – А, куда мне их? – переключился на Марся Мамелюк. – Не знаю. Но твое барахло явно не вписывается в накладную. – В какую накладную? – В транспортную. Я, наконец, обрел дар речи и взвыл: Так, вы – представители украинско-татарско-еврейского общества по экспроприации капиталистического, а также всего, что плохо лежит, имущества. Вы, совсем наглость потеряли?! Это что за дурдом?! Вы что местный банк вскрыли? – А я сразу предлагал – ломать банк, – пробубнил Зяма. – Санек, чего ты орешь? Тут только нужное. – Что? Что в таком количестве может быть нам нужно?! – я направился к грузовикам. За мной засеменил Микола, ненавязчиво пытаясь отодвинуть меня от затентованной машины. – Командир, – вцепился в меня Мамелюк, – скажи им, чтобы они место под бронники выделили… – Чего? – я переключился на требование Димки, и до меня дошло, что его бронники явно не входят в «смету» комплектования трех групп. – Какие бронники, убогий? – Хорошие. Британские. Высшей степени защиты, – неуверенно зашептал Димка, понимая, что его гешефт и Олега, скорее всего, засвечен. Он попытался слинять, но я попросил Коваля задержать начинающего спекулянта. – Зяма, дай твой талмуд, – протянул я руку. Борька сжал губы и вручил мне увесистый блокнот. Я начал читать. «Рентгеновский аппарат; Установка для очистки крови; Набор хирургических инструментов; Холодильники; Автоклавы; Дизельные генераторы», – это был далеко не весь список оборудования, который мои архаровцы погрузили во вторую машину. Коваль через плечо пробежал глазами по списку, и ему стало немного стыдно. Парни явно заботились о группах, спионерив все необходимое для передвижного госпиталя. Зяма оценил состояние Лехи и перешел в атаку: – И чего ты орал, как ограбленный еврей? О вас заботимся, неблагодарный! У нас в войсках только оружия до хрена. А приличное медицинское оборудование только на агитационных плакатах, – завывал опороченной монашкой Борька. Леха стыдливо смотрел в землю. Я подождал, пока Коваль окончательно сгорит со стыда, а потом поинтересовался: – Лешка, ты купился на эту филькину грамоту и блестящую актерскую игру Борьки? Мировой кинематограф потерял великого артиста в тот день, когда Зяма поступил в медицинский. Рыдал горючими слезами кинематограф этот… Кому ты веришь?! Ты вспомни про двух других участников концессии! Ты забыл, как они у вертолетчиков горючку продали? Вспомнил? Начальника склада ГСМ и его зама под трибунал отдали, а все бабки осели у этой троицы. – Между прочим, они сами нам предложили их горючку толкнуть, – как бы невзначай буркнул Микола. – Если мне не изменят мой склероз, речь шла о продаже пятисот литров, а не о разбазаривании двух тонн, – заткнул я Миколу. – Я уже не спрашиваю, откуда особисты узнали о вашем маленьком бизнесе, и почему вас даже свидетелями не подтянули, хотя вертолетчики дурными голосами орали про ваше активное участие, – намекнул я на стопроцентный подкуп особистов моими барыгами. Барыги, спекулянты, торгаши. Первые потуги Миколы и двух других спекулянтов заработать на этой войне я жестко пресекал. Грозил расстрелом. Но потом мы столкнулись с проблемой обмундирования. Потом с размещением в новом месте. И еще масса интересных случаев. Тыловые крысы зарабатывали даже на том, что они были должны по умолчанию. Но «должны» бывает «вне очереди» и «первой свежести». И, чтобы получить вне очереди и первой свежести, очередному «куску» нужно было заплатить. Стучать особистам не было никакого смысла – почти все были в доле. В конце концов, очередной раз отслюнявив из собственного кармана очередному тыловику, я плюнул, а дал «добро». Через два месяца, прибыв в новый лагерь, мы, благодаря моим торгашам, были размещены лучше генералов. С тех самых пор у нас все было, и это «было» всегда было первой свежести. Барон, конечно, матерился, но когда Коваль со своими бойцами, заняв у Миколы штуку баксов, просто купил у противника право на проход через минное поле, заткнулся и глупых вопросов больше не задавал. Но оружием я торговать не разрешал! – Так, сукины дети, – обиженно взревел Коваль, – что в ящиках?! Я сейчас сожгу их, к чертовой матери!!! – Лешенька, Леша, – запричитал Борька, – ну, не кричи, не кричи. Я тебе все расскажу. Что ты как маленький. Между прочим, в этой машине пара ящиков принадлежит тебе… – В смысле?! – не понял Леха. – А что в них?! – То же, что и в остальных… – А что в остальных? – продолжал тупить Коваль. – Виски, – сквозь зубы процедил Зяма. – Что? – не расслышал Коваль. – Виски там, глухомань долбанная!