– К черту дверь! Пара минут и взрыв. Потом очереди из автоматов, взрывы гранат, снова очереди. И ту, наконец, нам ответили: из подвала заработал «Миниган». Я подобрался к двери, из которой летели пули, дождался паузы и быстро заглянул внутрь. Противник был готов к подобным раскладам: в двух метрах от двери, которую Термит снес взрывом, стояла решетчатая дверь. Сквозь нее можно было спокойно перестреливаться, но пройти было невозможно. Ни дать, ни взять – решетка-катаракта, как в средневековых замках. Я оценил размер ячеек двери и спросил у Рафы: – Сможешь «буром» сквозь дверь шмальнуть? Он зыркнул на дверь и ответил: – Нужна пауза секунды на три. – Сделаем. Марся готовь две гранаты. Микола, после взрывов долбишь на уровне головы. Рафа, ты бьешь с колена. Готовы? Марсель отдернул меня от угла и закатил две гранаты. Взрывы. Микола выставив ствол из-за угла, начал бить короткими. В этот момент Рафа вынырнул, прицелился и выстрелил. Подождали минуту. Тишина. – Накрыли, – одновременный возглас четырех бойцов. – Санек, кстати, а чего это мы в храме, а одержимость работает? – вдруг озадачился Марся. – Этот храм давно перестал быть христианским. Теперь это языческое капище, – из-за наших спин ответил Шуровкин. – Поэтому вас и не «отпустило». Рядом со мной материализовался Полоз. – Слушаем вводные: сразу за решеткой коридор длиной пять метров. Слева в трех метрах от решетки – вход в помещение. Там вас ждут оставшиеся «монахи». Человек тридцать. Все «инквизиторы». Поэтому гранатами лучше не пользоваться – они их вам вернут. Войти с помощью стволов вы еще сможете, а вот дальше придется в рукопашку. «Монахи» хоть и медленнее вас, но все равно шустрые. Можете друг друга пострелять. – А у них огнестрельное есть? – уточнил я. – Пулемет, что вы накрыли, был последним. – Добро, – я прикинул план штурма: – Я, Микола и Фич держим вход в подвал под прицелом. Термит, твоя задача снести дверь. Марся, берешь остальных, и стаскиваете сюда скамейки, которые стоят наверху. – Будем ими кидаться? – уточнил Марсель. – Именно. Начали. Мы взяли под прицел вход, Термит нырнул к решетке и начал крепить к ней «термопасту». Как правильно называлась эта смесь, я точно не знал, но танковую броню она прожигала за три минуты. – Ждем, – отчет Леньки. Позади нас парни уже укладывали первые скамейки. Решетка продержалась меньше минуты. После того, как она грохнулась, Термит предупредил: – Металл не трогать. Паста будет активна еще минут десять. – Командир, больше скамеек сюда не войдет, – сообщил Олег. – Микола, подкрадываешься к углу и закидываешь туда пару скамеек. Потом ты и Марся со скамейками в обнимку заходите первыми, ну, а за вами и мы следом. – Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый, Наш рукопашный бой!.. – с «галерки» патетично продекламировал Зяма. – Русский бой, Зеймович, – заржал Шуровкин. – Русский! Ты, Боря, остаешься тут. Будешь подавать патроны!!! – В смысле?! – возмутился Зяма. – В прямом, – еще смеясь, ответил Карп. – Там одержимые будут махаться, и тебе, «высоковольтному», там делать нечего. Будешь наши тылы прикрывать. – Ну, вашу ж мать… – разочаровано заскулил Борян. – Зяма, заткнись, – посоветовал напарнику Ильдар. – Шуровкин прав. Еще один прямой массаж твоего еврейского сердца я не переживу! – Я бы попросил… – Боря, ша! – рявкнул я. – Прикинься ветошью и не отсвечивай! Я оглядел своих: – С Богом! Микола взял первую скамейку. Подкрался к входу и как копье метнул ее внутрь. Оттуда послышались крики. Кому-то куда-то попало. Марся подает следующую. Бросок, и снова крики. Следующая. После четвертого броска скамейка долбанулась об камень. Криков не последовало. – Сообразили, суки, – бурчит Микола. Он собрался заглянуть внутрь, но его дернул назад Марся. Вовремя! Супостат запустил пару скамеек обратно. Марся и Микола осторожно подтянули возвращенные скамейки, ухватили их поудобнее, переглянулись и рванули на штурм. Внутри крики и звуки ударов по живой плоти. Я уже собрался нырнуть следом, как из подвала вылетел монах. Он воткнулся головой в стену и затих. – Зяма, на тебе «контроль». Заходим! Прикрыв голову скамейкой, залетаю внутрь. Едва не спотыкаюсь об лежащих монахов. В пяти метрах от входа, встав спиной к спине, машутся мои парни. Сношу лавкой двух ближайших противников и прыгаю им на помощь. Всё, мы все внутри. Методично лупцуем врага. Враг пребывает в легком охренении, ибо о том, что их могут дубасить их же скамейками, их никто не предупреждал. И в учебниках по тактике и стратегии такого тоже не написано. В районе двери под прикрытием Шуровкина Зяма добивает монахов. Через пару минут веселья скамейки начали ломаться. Проектировщики и создатели мебели тоже не рассчитывали на подобную эксплуатацию результатов их труда. Мы метнули оставшиеся лавки в противника, перестроились, взяв в руки ножи. И тут противник нас удивил. – Мы сдаемся! – крикнул кто-то из монахов. – Чего?! – удивленно вякнул от двери Борька. – Мы сдаемся, – подтвердил тот же монах, и они подняли руки. Все десять человек. Одновременно. – Пригнитесь, – командует позади нас Шуровкин. Мы сложились, и над нами прошла очередь из пулемета. Взгляд на противника – миколовский «Корд», из которого и стрелял Карп, не оставила никому ни единого шанса. Некоторых развалило пополам. – Контроль! – команда Карпа. Достаем пистолеты и «контролируем» тех, кого не успел «проконтролировать» Зяма. – Полоз, мы всех положили? – интересуется Шуровкин. – Всех, – подтверждает он. Змей снова стоял рядом. – Зяма, тащи сюда саперов «Заката» и «Севера». Пусть все минируют. Через сорок минут от памятника истории и культуры, наследия Юнеско и так далее, и тому подобное, не осталось даже фундамента. Вандалы, что с нас возьмешь… Эпилог Через три дня мы оказались на базе. Добрались без происшествий. Письменные и устные отчеты, допросы каждого Черепановым, ругань Зимина, сияющий вид Барона, наказание невиновных и награждение непричастных. Все как всегда… Полоз исчез с моего тела в тот момент, как мы въехали на территорию базы. Даже не попрощался… А потом была пьянка… К вечеру третьего дня, когда мой организм взбунтовался против алкоголя, я решил ретироваться и попытаться поспать. С трудом дойдя до выхода, собрав все дверные косяки, я остановился и закурил. До здания, в котором я планировал лечь спать, было гигантское расстояние метров двадцать. Сделал два нетвердых шага. Выругался. Остановился. Организм просигналил о полном мочевом пузыре. Сфокусировав взгляд, разглядел подходящие кусты. Еще раз выругался и потек в нужном направлении. Я уже закончил «полив» зеленых насаждений, как вдруг опьянение резко ушло, окружающая действительность стала черно-белой, в руках возникли «косы», а рядом со мной встали мои гончие. – Это он, – услышал я голос справа. В пяти метрах от меня стояли двое: обезьяноподобное существо в яркой одежде и желто-красный дракон. Я присмотрелся: дракон китайский. – Ты не путаешь? – уточнил дракон у обезьяны. – Я не чувствую Русского Змея.