— Ты закусывай, — видя состояние друга, Руслан подвинул к нему тарелку с вяленой рыбой, мясо леща было соленым и хорошо провяленным, но с душным запахом рыбы. — Ну, что скажешь, дружище? — спросил телохранитель, снова разливая водку. Тимур жестом показал, что больше не будет, его никто не заставлял. — Если скажешь еще подождать, я сегодня же его застрелю как бешеную собаку. — Нет, — Гафуров покачал головой и отхлебнул из своей кружки. Пиво по качеству было ничем не лучше водки. — Я приехал сказать, что все готово, и выяснить, когда мы сможем провести операцию. Теперь наступила очередь телохранителя задуматься. — В следующее воскресенье, — наконец произнес он, потом пояснил: — В выходные обслуживающий персонал отдыхает. Остаются двое чекистов и один из личной охраны. На этот раз это буду я. — Отлично, значит, остается три дня. Из бара они вернулись ближе к полуночи, опьяненные музыкой, танцами и любовью. В баре, где Виктор и Тамара проводили уже несколько вечеров, к ним все привыкли. Негр-бармен приветливо улыбался Савченко, как старому другу, и путаны перестали коситься на Тамару. Сегодня они веселились, как никогда, в баре гуляла большая молодежная компания, которая, прилично нагрузившись спиртным, затеяла зажигательные танцы, в которые в конце концов втянулась большая часть посетителей бара. Не обошла эта волна и Виктора с Тамарой, они веселились вместе со всеми, выплясывая под зажигательные танцевальные хиты. Танцуя, Виктор видел, как грозные чеченцы пьют пиво и не сводят с него очей. Впрочем, в эту минуту ему было наплевать, что будет дальше, а пока он наслаждался жизнью. Когда веселящаяся молодежь понемногу стала «тухнуть», Савченко со своей подругой тоже засобирался на выход. Но, прежде чем они рассчитались с официантом, Хохи и Имрам уже покинули зал. Виктор и Тамара их игнорировали, они двигались по коридору, страстно целуясь, пританцовывая и напевая вполголоса: Эй мамбо, мамбо Италия... На лестнице Виктор подхватил на руки свою подругу и гигантскими прыжками, перепрыгивая через ступеньки, поднялся на свой этаж, где, под иронически-укоризненные взгляды дежурной, они снова принялись танцевать и целоваться. Наконец, когда дверь номера закрылась за пленником, боевики, стоявшие в «оцеплении», смогли перевести дух и разойтись по своим комнатам. Оказавшись в номере, Виктор включил телевизор, настроенный на музыкальный канал. На экране появилась Мадонна, и комнату заполнили мелодии ее нового заводного клипа. Тамара стала танцевать и раздеваться в такт музыке. Ее движения были полны сексуальной энергии и неподдельной страсти. Сбрасывая с себя один туалет за другим, она то приближалась к своему партнеру, то удалялась от него. Вновь приблизившись, женщина помогала Виктору что-то снять из одежды, удалившись, танцевала медленно и интригующе, демонстрируя что-нибудь из своих прелестей, все сильнее и сильнее разжигая в нем костер желания. «Черт, да она запросто могла бы стать стриптизершей», — подумал Савченко, срывая с себя майку, неожиданно на память пришло воспоминание, как давно (еще до армии) в спортзале, где Сэнсэй тренировал каратистов, устроили вечеринку и как упившиеся девчонки на спор исполняли стриптиз. «Желание красиво раздеться перед мужчиной лежит в подсознании любой мало-мальски симпатичной женщины», — сделал вывод Виктор. Клип Мадонны подходил к концу, танец Тамары тоже завершался. Из одежды на ней остался лишь кружевной пояс, который она собиралась сорвать с себя с последними звуками мелодии. Виктор стоял перед Тамарой в трусах и одном носке, он был слишком возбужден, чтобы согнуться и снять его. Клип закончился, молодая женщина сорвала с себя последнюю деталь туалета, представ перед любимым в одеянии первой женщины. В это мгновение дверь отворилась, и в номер вошел посторонний мужчина. — Ой, — испуганно воскликнула Тамара, бросившись опрометью на кровать под покрывало. Виктор хотел что-то рявкнуть угрожающее незваному гостю, но тот приложил указательный палец к губам, это был Дмитрий Палыч Лескин. Савченко сразу все понял, кивнул и указал на дверь в ванную, а сам направился к подруге. Ключ вошел в ванную и сел на уже привычное для него место — на угол ванны. Из комнаты стали доноситься чвакающие звуки поцелуев, стоны женщины и скрип кровати. На что старик только вздохнул и неодобрительно покачал головой. Женщина все еще стонала и кровать скрипела, когда в ванную вошел полностью одетый Виктор. «Хитер, аки змей», — усмехнулся Палыч, сообразив, что Пистон раскусил «примочку» (прослушку) своих тюремщиков. На какое-то мгновение они замерли против друг друга, потом обнялись как старые друзья. — Вымахал-то, бугай, прямо как покойный Гном, — едва не всхлипнул старик, разглядывая ладную фигуру Виктора. В душе старого вора защемило какое-то новое, до сих пор незнакомое чувство, чувство родства. — Да у нас же была одна кузница кадров — Северный флот, — шепотом ответил Савченко. — Ладно, рассказывай, в какой «парафин» вляпался. А прошлое будем вспоминать, когда вывернешься из этой трясины. Рассказывай по порядку, — Палыч снова сел на угол ванны. Виктор присел на корточки напротив него и тихо заговорил. Он долго рассказывал, а за стеной продолжала стонать Тамара, ритмично подпрыгивая на пружинах матраса. Наконец суть была изложена. — Ну и что за мутоту зверье замыслило? — глядя перед собой невидящими глазами, спросил Ключ. Старый уголовник пытался переварить услышанное. — Хотят моими руками пришить какого-то влиятельного чечена, перешедшего на сторону государства, — пояснил Виктор. — Потом меня грохнут и труп покажут журналистам, дескать, ликвидацию провели российские спецслужбы. Не пойму только, зачем? — Зачем? — переспросил Ключ, потом сам же и пояснил: — Старый уголовный трюк, чтобы другим неповадно было, — он задумчиво потер кончик носа, складывая в мозгу какую-то головоломку. — Слушай, Витек, а если мы им денег дадим? Это ведь их промысел за пленных брать выкуп. С того инкассаторского гоп-стопа «мармулеток» у нас вагон и маленькая тележка. Любую сумму можем внести. — Вряд ли на деньги они согласятся. Слишком дорого я им обошелся. Да и времени они угробили на подготовку, будь здоров. Нет, на выкуп они не согласятся. — Думаешь? — с сомнением спросил Лескин, за свою долгую жизнь он привык, что все имеет свою цену, главное, угадать ее. — Хорошо, а если твоих работорговцев попросит о продаже очень влиятельный человек, Крест, он пол-Москвы под собой держит. Вряд ли они ему откажут. — Пока будут «разборки-терки», время уйдет и Тимур сможет провести свою акцию. Тем более что за ним стоит не только чеченская диаспора, но и руководство сепаратистов. Тут замешана политика, так что бандитские разборы легко перейдут в кровопролитную войну. Вряд ли на это пойдет твой Крест, а в случае чего-то непредвиденного ты, Палыч, окажешься крайним. — На мясню Крест не пойдет, себе дороже, — задумчиво произнес Лескин. — А если что, он меня «громоотводом» заделает, тут и к гадалке ходить не стоит. Политика, говоришь? — Старик с досады плюнул в сердцах на кафельный пол. — А что такое политика? Власть ради почестей и денег, больших денег. Власть и преступления имеют одну основу — финансовый интерес, — Лескин на мгновение замолчал. Посмотрел на Виктора и добавил: — Если мои предложения не подходят, значит, у тебя есть свой план, выкладывай. — Есть план, — подтвердил Савченко. — Я его обдумывал еще с того момента, когда понял, что сразу убивать не будут. Только мне нужна ваша помощь, Палыч. — Это я уже понял. Давай, колись, сынок, — кивнул старик. Неожиданно из комнаты донесся пронзительный крик женщины, скрип кровати и стоны прекратились. Виктор выглянул из ванны, показал своей подруге большой палец и подмигнул. — Ну, ты гигант, Витя, — громко произнесла Тамара, адресуя эту фразу слушателям. — Фармазоны, — одобрительно хмыкнул Лескин. Савченко открыл краны, озвучивая водные процедуры после сексуальной гимнастики. Под шум воды он заговорил, излагая все детали разработанного им плана. Несмотря на детальную проработку, изложение плана заняло всего несколько минут. — Вот что я задумал, Палыч, — наконец закончил Виктор. — Теперь насчет помощи. Мне надо шестнадцать штук макаровских патронов в двух обоймах, больше мне в носках просто не спрятать. Потом надо разобраться с одним журношлюшкой... — Бабу, что ли, зажмурить надо? — перебил Виктора Лескин, не хотелось старику на закате жизни брать на душу смертный грех. — Не баба это, а урод, Анатолий Сафин, и жмурить его не надо. Достаточно забрать фотки, которые он наделал в Чечне и тут. — Адрес твоего урода? — снова спросил Палыч, доставая из кармана пальто миниатюрную записную книжку. — Анатолий Сафин, московский журналист, адреса не знаю. — Ладно, разыщем по фамилии, — старик сунул записную книжку обратно в карман, сделав несколько коротких записей. — И еще, мне нужна машина, чтобы улизнуть с виллы. — Хорошо, есть у меня и «тачка» и путевый водила. Так что с этим все будет тип-топ. — Не надо машины, — раздался тихий женский голос, в дверях стояла Тамара. Завернутая в простыню на манер тоги, она была похожа на миниатюрную статую греческой жрицы. — Я повезу тебя на своей машине. Думаю, так будет надежнее. — Отлично, — хмыкнул Дмитрий Павлович, искоса, придирчиво разглядывая фигуру молодой женщины, как будто строгий дед разглядывает избранницу внука. Старик, опытный в амурных делах, остался доволен выбором Виктора. — Тебе не стоит в это влезать, — угрюмо произнес Савченко. — Ты считаешь, я еще недостаточно влезла в это дело? — игриво повела бровью Тамара, потом серьезно добавила: — Нам пора снова заняться любовью, а то будет подозрительно для тех, кто нас подслушивает. — Правильно, — кивнул Ключ, — вам, детки, пора в постельку, а мне пора на выход, чтобы все успеть. Он протянул Тамаре прямоугольный кусочек картона и тихо добавил: — Если что надо, звоню тебе, если вам — звоните мне на «трубу». Специально сегодня приобрел, для этого дела. А теперь в койку. Когда из комнаты донеслись звуки поцелуев и возбуждающие стоны, старик вышел из ванной. Стараясь не глядеть на кровать с переплетающимися голыми телами, бесшумно открыл дверь и выскользнул наружу. В коридоре было пусто и тихо, он открыл дверь пожарного выхода и неспешно двинулся вниз. На этот раз он не считал ни ступеньки, ни этажи. Внизу его терпеливо ждал Ежик. За время, проведенное на дворе, Василий Погожин так продрог, что зуб на зуб не попадал. — Пошли, — тихо произнес Лескин. Они молча преодолели обратное расстояние к машине. Сидя в салоне «Жигулей», старик вытащил из бумажника три сотенные банкноты и протянул их Погожину. — Твой гонорар. — Когда деньги перекочевали из рук в руки, задумчиво произнес: — Есть еще пара предложений, сначала выслушай, потом дашь ответ. Только запомни, то, что скажу, надо выполнить до завтрашнего вечера, никак не позже. Понял? Василий кивнул, сейчас он чувствовал себя как во сне, еще вчера он прятался на чердаке, голодал и проклинал судьбу. Только за сегодня он заработал шестьсот долларов, деньги просто огромные, и это еще не предел. Главное, не прогадать. — Мне нужны «маслята», — продолжал Палыч, — для «ПМ», не много, шестнадцать штук, но в обоймах. Это первое, второе, необходимо найти одного человека, журналиста Анатолия Сафина, и выяснить, где его хата. Если это сможешь выполнить — получишь столько же. От услышанного у Погожина, как говорится, дыхание остановилось. Васька вдруг почувствовал, что на него сыплется манна небесная. Мозг заработал со скоростью сверхскоростного компьютера, просчитывая возможные варианты. «Патроны, «маслята»...» — тут же в памяти всплыл бывший прапорщик, с которым он познакомился в пивной. Тот воевал в Чечне и хвастался, что у него полно всякого боевого барахла, даже цену назвал: «По доллару за патрон». Наверняка и обоймы у него есть или знает, где их можно достать. «Теперь второе, где искать журналиста? — Ежик еще сильнее напряг мозг, где, как световое табло, мелькало: «Главное — не прогадать». Выход появился неожиданно быстро. Погожин, плотно общавшийся с бомжами, вспомнил опустившегося бродягу Чинарика. Спившийся интеллигент работал в советские времена в пресс-центре Моссовета и знал всех московских журналистов. — Если сам не знает, подскажет, к кому обратиться». — Я выполню оба поручения, — наконец произнес Васька. — Отлично, — кивнул Лескин, протягивая еще одну банкноту достоинством сто долларов. — Это тебе на «маслят». За остальное расчет по выполнении. Договорились?