– Рад был повидаться. – Демид подтолкнул к Алисе печенюшки. – Возьми, я для тебя купил. Дома чаю попьешь. – Э-э-э, спасибо. – Алиса собрала остатки еды и поспешила покинуть столовую. Сив делано поклонилась, а Инг отвесил Демиду смачный подзатыльник, но лаборант даже не шелохнулся. Инг разочарованно вздохнул и замахнулся во второй раз. Но Алиса, заметив это, ловко схватила его за рукав и потащила за собой. – Рука что-то затекла, – пояснила она Демиду, выкручивая сморщившемуся Ингу локоть. – Пока! Сив расхохоталась и показала Ингу язык, после чего в один миг исчезла. Алиса прибавила шагу, стараясь как можно скорее скрыться из поля зрения Демида. Лишь в пустом коридоре она прошипела: – Инг, мне не нравится, когда ты издеваешься над людьми, пусть даже они этого не видят и не чувствуют. – Это мой сон, делаю, что хочу, – парировал он. – Но это моя жизнь! МАТС – Ладно-ладно, – согласился Инг. – А теперь, когда мы остались одни, Алиса, выслушай меня, пожалуйста, и попытайся понять. Прежде чем заявился этот твой Демид, я собирался сказать, что пока не буду приходить к тебе. Сив права, я стал слишком зависим от тебя, и мне стоит научиться рассчитывать только на себя. – Но Инг! – Матс говорил, что Шу просила не смотреть ее будущее без разрешения. Так вот. Я тоже тебя об этом прошу: не смотри. – Ты уверен? – Если передумаю, ты узнаешь об этом первой, – улыбнулся Инг. – Но мы ведь еще увидимся? – Алисе стало очень тревожно от его слов. – Конечно. – Обещаешь? – Да. – Только не забудь, – воскликнула в пустоту девушка. Инг уже исчез: то ли проснулся, то ли отправился на другой уровень сна. Девушка сжала телефон, ей очень хотелось позвонить Матсу, но она побоялась показаться ему слишком назойливой. «Напишу завтра вечером, если он сам со мной не свяжется», – решила Алиса и побрела на свое уже порядком опостылевшее рабочее место. Глава 17. У дерева В воздухе пахло ранней весной. На ветках большого дерева проклюнулись нежно-зеленые почки, и только окружающий поляну лес был все так же беспросветен и мрачен. Алиса поднялась и отряхнула белое платье с кружевными оборками. В своих снах она могла придумывать себе любую одежду, но практически всегда ограничивалась чем-то простым и удобным. Девушка еще раз разгладила складки юбки и мысленно украсила свои волосы бледно-розовыми цветами, которые не заставили себя ждать, тут же материализовавшись на голове Алисы. Сегодня ей почему-то хотелось принарядиться. Алиса воображала себя романтичной принцессой, тайком сбежавшей из замка в дремучий колдовской лес в поисках приключений. Мягкая трава приятно щекотала босые ступни. Она подошла к фиолетовой двери и бережно смахнула с нее ветки и увядшие листья. И почему дверь Инга всегда находилась в таком беспорядке? Словно старая заброшенная надгробная плита, какие показывают в фильмах ужасов. Алиса нерешительно прикоснулась кончиками пальцев к тусклой железной ручке, в некоторых местах поеденной ржавчиной. Инг просил не смотреть. Так на него не похоже. С самого детства он был весьма настойчив в своем желании знать о возможных путях будущего. Как и Сив. Алиса присела возле фиолетовой двери, вытянув ноги. Кто пришел к ней раньше: Сив или Инг? Вроде Инг, ведь он был гораздо старше Кровавой Ведьмы. Хотя время в мире Сив текло гораздо медленнее. Алиса вспомнила, как маленькая Сив частенько любила бегать по поляне и лазить по огромным веткам дерева, бесстрашно болтаясь на них, словно ловкая обезьянка. Так Сив или Инг? А была ли разница? Алиса вздрогнула, когда внезапный порыв холодного ветра принес с собой горсть сухих листьев, щедро осыпав ими фиолетовую дверь и сидящую рядом девушку. Инг просил не смотреть. Девушка задумчиво запустила пальцы в волосы, вытряхивая из них желтые хрустящие листочки. Ничто не манит сильнее, чем дверь, в которую запрещено заглядывать. Прости, Инг, удержаться слишком трудно. Алиса взялась за ручку и осторожно потянула на себя. Разочарованный вздох сорвался с губ девушки, эхом разносясь по поляне. Хитрющий Инг! Когда ты успел выведать у Сив, какие травы необходимо пить, чтобы пути окутала и скрыла тьма? Алиса прикусила губу. Жаль, что она не могла войти в чужие двери. У всех, за исключением серой, существовал невидимый барьер, который позволял Алисе видеть пути, но не позволял ступить на них. Девушка настежь распахнула дверь Инга и склонилась над клубящейся тьмой. Неясные силуэты, снующие туда-сюда тени, создающие рябь и бурлящие, словно выкипающий на плите кофе. – Я знаю, что ты где-то там, Инг, одинокий и запутавшийся, – прошептала Алиса, содрогнувшись от одной только мысли о том, что по ее вине Инг теперь числился подозреваемым в преступлении, которого не совершал. Ей показалось, что в глубинах тьмы она видит какой-то блеск, что-то, похожее на осколок зеркала, брошенный на дно черного омута. Алиса протянула к нему руку, но тут же ощутила невидимое препятствие. Как там говорил Инг, мысль, управляющая материей, да? Девушка изо всех сил постаралась дотянуться до сверкающего осколка. Барьер, не дающий ей попасть в мир Инга, лишь затвердел. Алиса почувствовала, как пальцы уперлись во что-то, напоминающее непроницаемое гладкое стекло. – Инг! – выкрикнула она, ударив препятствие ладонями. От звука ее голоса тьма задрожала, и на долю секунды Алиса разглядела перед собой удивленное лицо Инга, левая щека и подбородок которого были покрыты белым кремом, а в руке парень сжимал складную бритву. «Я что, по ту сторону зеркала?» – изумилась Алиса, но тьма снова заволокла Инга, и она в отчаянье замолотила по барьеру кулаками. Внезапно пространство наводнил ужасающий треск, похожий на звук, что раздавался, когда специально наступаешь ногой на ледяную корку, сковывающую лужи морозным осенним утром, только многократно усиленный. Стекло, разделяющее Алису и сокрытую в фиолетовой двери тьму, лопнуло, и девушка рухнула в зияющую черноту. «Я попаду в мир Инга?» Но не тут-то было. Ледяной, протяжно воющий ветер подхватил Алису и швырнул обратно на землю, захлопнув после фиолетовую дверь. Девушка упала навзничь и громко вскрикнула: то ли от неожиданности, то ли от разочарования. Немного придя в себя, Алиса встала и, пошатываясь, огляделась. Над головой сгущались свинцовые тучи. Ветер разбушевался не на шутку, отчего скрипели черные деревья, сгибаясь от его резких порывов, а в воздухе вперемешку с сухими листьями кружилась пыль. «Похоже, начинается ураган». Алиса смахнула с лица волосы, которые тут же, терзаемые ветром, снова залезли в глаза. Она почувствовала ощутимый толчок в спину и едва удержалась на ногах. Нетрудно было понять, что стихия гнала ее к серой двери. Некоторое время Алисе удавалось стоять под натиском ветра, но новый порыв буквально смел ее с земли и выбросил прямо у входа в ее мир. Привет, серая дверь. Это было обидно. Но в то же время страшно: вдруг Алиса совершила нечто запретное, что больше не позволит ей вернуться на поляну с деревом? Девушка широко расставила руки и ноги, но неведомая сила, несмотря на ухищрения Алисы, ловко впихнула ее в гостеприимно отворившуюся серую дверь. Глава 18. Фиолетовая дверь – Инг, ты в порядке? – крикнула Шу, стучась в запертую дверь ванной комнаты. – Что это был за звук? – Зеркало разбилось, – ответил он, в ужасе озираясь. Инг сам не понял, как это произошло. Минутой ранее он спокойно брился, как вдруг ему почудился слабый голосок, зовущий его по имени. Инг огляделся, но не заметил ничего странного. Разве что… Определенно! Его собственное отражение дрогнуло, и сквозь привычные черты начало проступать очертание женского силуэта. Не веря своим глазам, парень протянул руку к висящему над раковиной зеркалу, из которого на него снова смотрел испуганный и побледневший Инг, весь перемазанный кремом для бритья. Но что это? Отпечаток женской ладони на гладкой поверхности зеркала. Слишком маленький, чтобы принадлежать Шу. Может, Кэти? Он не успел толком рассмотреть странный отпечаток, потому что по зеркалу во все стороны поползли трещины, и оно рассыпалось прямо на глазах у изумленного Инга. – Безумие какое-то, – пробормотал он, разглядывая собственные отражения в валявшихся на полу и в раковине осколках. Тем временем Шу ухитрилась каким-то образом вскрыть отверткой замок и ворвалась в ванную комнату. – Ты зачем это сделал? – воскликнула она, тревожно вглядываясь в лицо брата, будто пыталась найти в нем признаки возможного безумия. – Ой, успокойся, Шу! Я просто брился, а оно само треснуло, а потом осыпалось. Это всего лишь старое зеркало. Не стоит так волноваться. Шу недоверчиво осмотрелась по сторонам, особенно пристально изучая бритву в руке Инга, а потом пробормотала: – Я уже давно твержу, что в квартире пора обновить мебель. Опасно жить среди всей этой рухляди, разваливающейся на куски от малейшего прикосновения. Сам теперь прибирайся. Мне пора идти. Мария ждет, да и в зоомагазин нужно зайти. – Ты когда вернешься? – Не знаю, – пожала плечами девушка. – А у тебя какие планы? – Ну, наведу для начала порядок в ванной, потом сварю обед, почитаю что-нибудь, а после выпью снотворного и отправлюсь спать. – Инг поднял с пола самый крупный осколок и, повертев в руках, пристроил на краю ванны. – И надо половину лица побрить, – добавил он. – А полицейские? – А что полицейские? – прищурился Инг. – Что они будут делать? – Понятия не имею. – Инг провел бритвой по щеке, нахмурив лоб. Шу молча кивнула и вышла. Поведение Инга немного настораживало. Вчера он долго не мог уснуть; она отчетливо слышала за стенкой шаги и шуршание бумаги. Затем, видимо, вымотавшись окончательно, Инг сходил на кухню и взял из коробки с лекарствами снотворное, которое обычно принимала Шу, когда навязчивые мысли и тревожное состояние вызывали продолжительную бессонницу. Бедный Инг. Шу бросила на стол отвертку и погладила котенка, который играл на кухне, зачем-то все утро вытаскивая из-под холодильника пылинки. Сколько грязи он умудрился извлечь на Свет Божий! Девушка взяла тряпку и протерла пол, пригрозив котенку пальцем. «Надо будет на днях устроить генеральную уборку, – подумала Шу. – И полезно, и Инг хоть отвлечется». Она еще раз прислушалась: из ванной доносился звук льющейся воды. Но ей нужно было уже идти, Марии вряд ли понравится, если Шу опоздает в первый же день. Девушка тихо выскользнула из квартиры, заперев за собой на ключ дверь. Полицейские вроде ничего не говорили насчет того, что ей запрещено без спросу покидать дом. Шу вышла из подъезда и энергичным шагом направилась к трамвайной остановке. Утро выдалось прохладным, и она пожалела, что поверх своего платья надела лишь тонкий шерстяной свитер. Почти сразу за ней увязался невесть откуда взявшийся полицейский. Шу резко остановилась, чем, похоже, ввела парня в затруднительное положение. На секунду он растерялся и застыл как вкопанный, но тут же отвернулся, делая вид, что читает оборванную афишу, криво приклеенную к фонарному столбу. – Ты, кажется, Кристиан? – Шу подошла к полицейскому и смерила его презрительным взглядом. – Ты что, всерьез думал, я тебя не замечу? Кроме нас, на улице ни души. И пусть на тебе нет формы, лицо-то твое я вчера хорошо запомнила. – А я и не собирался скрываться, – ответил полицейский, несколько раз проведя указательным пальцем по своему носу, словно пытаясь стереть с него веснушки. – У меня приказ сопровождать тебя и беречь от опасностей. Но это вовсе не значит, что я должен идти с тобой под руку и вести беседы. – А ты не очень-то вежливый, Кристиан Верц, – процедила сквозь зубы Шу. – Ну давай, сопровождай, только не путайся под ногами. Всю оставшуюся дорогу до кондитерской Шу старательно не замечала бредущего за ней мужчину, хотя это ее порядком раздражало. Слава богу, он не стал заходить в кондитерскую, а вместо этого уселся на лавочку возле входа, достав из кармана помятый сборник кроссвордов и огрызок карандаша. Мария была прекрасна, с аккуратной прической в виде собранных на затылке в замысловатый узел волос, в белом до колен платье и кружевном голубом фартуке. Увидев Шу, женщина ослепительно улыбнулась, заставив сердце девушки совершить небольшой кульбит. Натертые до блеска витрины сверкали, а из кухни доносились ароматы печеного хлеба, яблок и жженого сахара. Шу показалось, что она очутилась в сказочной стране сладостей и распрекрасных фей. Девушка тут же вспомнила подаренную ей Ингом в детстве картонную книжку-раскладушку, в которой на каждой странице возникали объемные бумажные пряничные домики, шоколадные фонтаны и реки из киселя. Именно такие ассоциации вызывала у нее кондитерская Марии с ее ярко-желтыми стенами, украшенными акварельными рисунками тортов и пирожных. Мария выложила на большое блюдо пончики, покрытые цветной глазурью, прибавила громкости на радиоприемнике и проговорила: