– Проходи в подсобку, переодевайся в форму и тщательно вымой руки. Там Эли, она тебе все объяснит. Шу промямлила что-то неразборчивое, с плохо скрываемым любопытством рассматривая кондитерскую и ее очаровательную хозяйку, но все же послушалась. Последующие часы закрутили Шу в бешеный ураган из муки, масла, яиц и сахара. По крайней мере, такой у нее был вид по окончании рабочего дня. Девушка сосредоточенно всматривалась в зеркало, пытаясь придать себе более-менее опрятный облик. – Завтра получится лучше, – подбодрила Эли, которая по праву считалась главной помощницей Марии. Шу повела бровью, но промолчала, вытряхивая из волос муку. – Знаешь, ты похожа на моего брата, – продолжила девушка. – Он так же неловок на кухне. Но спустя несколько занятий даже он научился печь восхитительное печенье. Главное – приложить старание и слушать советы. – Это внушает оптимизм. – Шу растянула губы в одну из своих фирменных фальшивых улыбок. Старание. Советы. Восхитительное печенье. Девочки в кружевных фартучках, и она в таком же… Тьфу! Какая ерунда! И как только ее угораздило в это ввязаться? Попрощавшись с Эли, она вышла из кондитерской и поспешила в зоомагазин. Кристиан все так же тащился за ней по пятам, но Шу его не замечала: слишком устала после утомительного рабочего дня. Дома Инг встретил ее холодным супом, безупречной чистотой в квартире и закрытыми дверями собственной спальни, из-за которых раздавался размеренный храп. Разложив покупки и переодевшись, Шу тихонько прокралась в комнату Инга. Он крепко спал, завернувшись в одеяло, а рядом лежал котенок, тесно прижавшись к Ингу и рискуя быть раздавленным, если вдруг хозяин решит сменить положение, перевернувшись с бока на спину. – Сладко с ним спать, Рыжик? – Шу осторожно взяла мяукнувшего котенка и переложила на край кровати. Инг пробормотал что-то похожее на «Лапшу» или «Уйди, Шу» и перекатился на другой бок. Девушка наклонилась и поцеловала его в висок. В темноте у Инга был какой-то особенно неприкаянный и уязвимый вид. Одну руку он согнул в локте и прикрыл ей лицо, а вторую подложил под голову в качестве подушки. Удивительно, насколько спящие люди казались беззащитными перед теми, кто в этот момент бодрствует и в ночной тиши бродит вокруг них на цыпочках. Вот Инг – взрослый, уверенный в себе парень, но стоит ему уткнуться носом в одеяло и погрузиться в собственные сновидения, как он становится похож на юного мальчишку. Напряженное выражение лица, беспокойство в глазах, сурово сжатые челюсти: все это стирает и сглаживает, обнажая истинную суть личности, герой мифов и легенд, чародей Натгон – один из основных божеств культа их предков, но ныне почти что забытый. Натгон – древнейший Бог пророческих и лживых сновидений. Маг, создатель и разрушитель миров, ткач человеческих судеб. Во сне человек не мог соврать, нужно лишь прошептать на ухо вопрос в обозначенное время: в час ночи, когда Натгон проплывает по небу в призрачной колеснице, прикованной серебряными цепями к лапам двух черных огромных воронов. Закрой глаза и жди, пока не услышишь шорох крыльев. Только тогда спрашивай. По крайней мере, в это верили далекие предки. Шу вздохнула, осторожно смахнула каштановую прядь волос со лба Инга и прислушалась. Пробил ли этот магический час Натгона? Монахини, конечно, всыпали бы ей по первое число за подобные мысли. Натгон – мертвый Бог, его святилища давно были стерты с лица земли, а почитатели уже пару веков истлевали в своих могилах. Сейчас Натгон упоминался разве что в детских страшилках. Темная ночь. Вороны, клюющие звезды. И Кира, земная девушка-ведьма, поглотившая сердце влюбленного в нее Натгона, а после превратившаяся в новую Богиню Смерти, что несла людям одни лишь болезни и страдания. Да уж, у древних боги были куда интереснее, чем нынешний безликий, справедливый, но в то же время какой-то бессмысленный Бог. А существовал ли он вообще? Хоть монахини и пытались каждый день донести до Шу доброе светлое религиозное знание, но их попытки оставались тщетны. Она не верила, по крайней мере не в того Бога, которому ее заставляли молиться по утрам перед уроками. Шу склонилась над ухом брата и прошептала вопрос, терзающий ее уже немало лет. Инг отнял руку от лица, открыл рот и оглушительно захрапел. От этого звука, право слово, вороны Натгона упадут замертво, случись им пролететь над крышей дома Инга. Шу с огорчением взглянула на баночку со снотворным, стоящую на тумбочке. Нужно было припрятать лекарства, он слишком много принимал за раз и без особых на то причин. Врач, называется. Шу подошла к окну и приоткрыла штору. На небе тускло светила сливочная луна, напоминающая сладкую помадку, которой они сегодня смазывали булочки. Девушка нахмурилась и отпрянула от окна: ей показалось, что возле дома бродит полицейский. А ведь она не так давно мечтала стать кем-то, кто защищает людей и наводит порядок. Но вместо этого булочки с корицей и сливочная помадка. Кошмар! Шу вернулась к сопящему Ингу, который перевернулся на бок и перестал храпеть. Вот бы свернуться с ним рядышком в клубок, как сделал котенок, и послать весь мир куда подальше. Но Шу и правда уже давно не ребенок, да и Инг наверняка не упустит случая припомнить ей об этом. Но искушение было слишком велико, так что она осторожно примостилась на краю кровати. Как частенько случалось по ночам, мозг девушки начал медленно наполняться жужжащими странными мыслями, противоречивыми желаниями и нереальными идеями. Полицейские, феи, сладости, поломанные куклы, ведьмы. «Мне привычнее держать нож, чем ложку». Чьи это были слова? Кто такой Хакон? А кто она? И чего хочет? Сквозь шторы было видно, как небо освещает бледно-желтая луна, изменчивая и в то же время постоянная, древняя и таинственная. Наверное, только она могла понять мятежную душу Шу, что находилась в бесконечном поиске ответов. Но понять было мало, важно – уметь сказать. Иви грустно улыбнулась Шу и подула ей в ухо. Кто такая Иви? Девушка замотала головой и вцепилась в руку Инга, отгоняя навязчивые видения прочь. Брат что-то сонно пробормотал и стиснул ее в своих объятиях. Приют, вереница детишек, вышедших на прогулку. Обеспокоенные Керн и его друзья-мальчишки. Они снова кого-то ищут. «Убежал». «Бродячая душа». Но Шу, казалось, догадывается, куда забился этот непоседа, так сильно напоминавший шкодливого котенка. Но она его не выдаст. Возможно ли, что он до сих пор прячется в одном из своих любимых убежищ? Или отправился странствовать вслед за ветром, как давно мечтал? Где-то на кухне отчаянно громко тикали часы, знавшие гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Вороны Натгона бесшумно проносили своего бессердечного повелителя над городом, а может, это всего лишь ветер безжалостно терзал деревья. Никто не знал наверняка. * * * Инг с трудом оторвал голову от подушки, веки слипались, а во рту пересохло. Боже, который час? Парень сполз с кровати и поплелся в ванную, стараясь окончательно вырваться из цепких лап сна, все еще оплетающего его и вносившего в мысли вязкий туман. Встав у раковины, он некоторое время отрешенно глядел на серый кафель, пытаясь понять, что не так. Точно! Зеркало. Оно всегда висело на этом самом месте, а теперь его там не было. Инг вздрогнул, услышав тихий смешок за спиной. Он резко обернулся, ожидая увидеть призрака или кого-то в этом роде. Но это была всего лишь Кэти, уютно устроившаяся в пенной ванне. – Ты похож на лунатика. – Она брызнула в него водой, продолжая смеяться. – Почему ты здесь? – спросил Инг, по-прежнему ощущая противную сухость во рту. – А где я должна быть? – По лицу Кэти пробежала тень. – Муж на сутках, а в больницу мне к десяти. Я пришла вчера в час ночи или около того. Волновалась. Ты говорил, что Шу не против наших встреч. – А почему не разбудила меня, когда пришла? – Как это не разбудила, – воскликнула Кэти, всплеснув руками и обдав Инга очередной порцией брызг. – Ты что, не помнишь? Ты же был не пьян, по крайней мере, я не почувствовала запаха. Инг присел на край ванны и взлохматил свои волосы. Что-то неясное и не совсем приличное начало потихоньку всплывать в мыслях. Да, вспомнил он, Кэти была с ним этой ночью. – Инг? – Кэти обняла его мокрыми руками и поцеловала в шею. – Что с тобой? – Я принял вчера перед сном кое-какие лекарства. Бессонница и головная боль совсем измучили. Поэтому у меня все еще в голове бардак, никак не могу окончательно прийти в себя. Но я все вспомнил. Теперь вспомнил. Кэти ласково провела влажными ладонями по его лицу, стараясь смыть с него остатки сновидений. – Теперь понятно, почему ты выглядел так странно, когда вошел в ванную, и даже не заметил меня. Хотя ночью казался вполне адекватным, – промурлыкала девушка. – Или ты думал, я тебе снюсь? Инг отстранился от Кэти, взял с полки щетку с пастой и принялся чистить зубы. – А Шу ешо шпит? – поинтересовался Инг, не вынимая изо рта щетки. – Нет, ушла довольно рано, вероятно, уже вовсю печет кексы в кондитерской, – ответила Кэти, а после склонила голову и задумчиво намотала на палец прядку волос. Знал ли Инг, что его сестра уходила куда-то сегодня ночью? Кэти столкнулась с ней на лестнице. Шу показалась ей какой-то встревоженной и растрепанной, что-то быстро шептала себе под нос про некоего странника. Она пронеслась мимо Кэти, даже не поздоровавшись. Впрочем, несколько часов спустя Шу вернулась, а утром они мило позавтракали вдвоем, решив не будить Инга. Шу объяснила свое странное поведение тем, что по ночам ее частенько мучают кошмары, и она выходит прогуляться вокруг дома. На замечание Кэти об опасностях ночных прогулок Шу лишь рассмеялась и поспешила напомнить, что Кэти и сама пришла к Ингу после полуночи. Да и потом, теперь рядом с их домом дежурили полицейские, так что бояться было нечего. – Я уволился, – своим заявлением Инг прервал размышления Кэти. – Из-за Боба? – Из-за отстранения. – Но Инг, это и понятно, что тебя отстранили на время расследования. Всяко лучше, чем слушать претензии больных. Ты читал вечерний номер? – Нет, а что там? – Он нахмурился. – Там твое лицо на главной странице и подпись: «Хирург-мясник свершает кровавую месть. Кайтесь, грешники, или ожидайте на дом врача». – Что за газетенка такое написала? – подскочил Инг. – «Подслушано» называется, – ответила Кэти и успокаивающе погладила его по руке. Инг вцепился в волосы и тяжело вздохнул. Когда-то он мечтал, чтобы о нем писали в газетах, – но как о талантливом хирурге, а не о каком-то слетевшем с катушек хирурге-маньяке. У судьбы оказалось прекрасное чувство юмора, ничего не скажешь. Ха-ха-ха. ИНГ Глава 19. Красная дверь Сив не могла долго лежать без дела. Конечно, в теле по-прежнему ощущалась слабость, но девушка была уверена, что она скоро пройдет, нужно только хорошенько размяться и пройтись. От постельного образа жизни совсем можно разлениться и раскиснуть, а работа лечит, на ноги ставит, если верить словам бабушки. И Сив не могла с ней не согласиться. Она порылась в сундуке у кровати и извлекла старое платье свекрови. Оно было немного великовато ей, но все же сидело лучше, чем ночная рубашка. Завязав потуже пояс и подколов юбку булавками, Сив умылась водой из кувшина, почистила зубы, наспех причесала непослушные волосы и выскользнула из комнаты. В доме было тихо, и только со двора раздавался приглушенный стук. Сив немного постояла у окна, возле которого росла большая раскидистая сосна, чья кора, освещенная лучами яркого полуденного солнца, казалась медовой и вкусно пахла смолой. На улице царила удушающая жара, отчего комнаты основательно прогрелись. В такую погоду печь в доме не топили, а еду готовили на углях во дворе. Именно туда и направилась Сив. Выйдя из дома, она тотчас заметила сидящую на ступеньках Венку – молодую жену Хакона. Девушка что-то яростно растирала в ступке, ее белые волосы были уложены в две толстых косы, перекрученных между собой весьма затейливым образом. – Чего готовишь? – Сив с интересом заглянула девушке через плечо. – Ой, это ты, – вскрикнула Венка. – А разве тебе можно вставать? Сив проигнорировала бестолковый вопрос девушки, продолжая разглядывать содержимое ступки: Венка перетирала лук, перец, имбирь и помидоры для острого соуса. Неподалеку в котелке кипело мясо, чей аромат разносился по всему двору. – Тушеная говядина с рисом? – уточнила Сив. Венка кивнула. Сив криво усмехнулась. Любимое блюдо Хакона. Ну что ж, старайся, посмотрим, сколько тебе удастся продержаться в роли его жены. Сив предлагать свою помощь не стала, пусть Венка сама занимается готовкой, а вместо этого спросила: – А где Агне и мать Хакона? – Алила ушла с Агне купаться на речку. Сив удивленно приподняла бровь. Алила? Она никогда не осмеливалась называть бывшую свекровь по имени, да и вообще всячески избегала прямого обращения к ней. – Мне позвать слугу, чтобы он отвез тебя домой? – Венка продолжала размеренно перетирать ингредиенты. – Раз тебе уже лучше, то больше нет нужды оставаться в доме Хакона, так ведь? – Не утруждайся, удели должное внимание обеду. Ты готовишь слишком мало, этого вряд ли хватит, чтобы накормить всех. Хакону не понравится сидеть голодным, – холодно сообщила Сив. Венка растерянно посмотрела на котел, после перевела взгляд на Сив, но та уже двинулась в сторону речки.