Сегодня была пятница, а это означало, что в «Трубе» играли джаз. Шу нравилось приходить сюда с подружками из школы. Мия обычно надевала яркое пышное платье, белые перчатки, туфельки на небольшом каблучке и укладывала свои волосы очаровательными волнами. А еще постоянно твердила о том, как мечтает познакомиться с владельцем клуба – респектабельным мужчиной лет сорока. Другие девчонки не отставали: каждая наряжалась как могла. Яркие юбки, красная помада, сережки, взятые тайком из шкатулки матери. И все наперебой болтали о кавалерах и способах заполучить достойнейшего. Шу же значительно выделялась на фоне своих подруг. Чаще всего она облачалась в черный брючный костюм и неизменно закатывала рукава пиджака до локтей. Завершали ее образ черные кожаные перчатки и шляпа Инга. Мия всегда приходила в ужас от ее выбора. Она считала преступным носить подобную одежду девушке, тем более такой высокой голубоглазой блондинке, как Шу. И пыталась уговорить ее надеть белое или, того хуже, розовое атласное платье. Но, несмотря на доводы Мии, Шу оставалась верна своему стилю. Сегодня она распустила свои белокурые волосы, которые небрежно спадали на плечи; макияж был так же прост – она лишь подкрасила ресницы тушью и нанесла немного бальзама на губы. А что касалось кавалеров… Про них Шу никогда не думала всерьез. Ее беспокоило только, будет ли здесь сегодня Мия? Кристиан плелся следом, и когда Шу выпустила очередное облачко дыма, демонстративно кашлянул. Только бы Ингу не наябедничал. Джаз в «Трубе». Танцующий полицейский. Это будет интересно. Шу улыбнулась этой мысли и прибавила шагу. Улочка стала еще уже. Клуб находился в не самом благополучном районе, и Инга, вероятно, хватил бы удар, узнай он, в каких местах любит ошиваться его младшая сестренка, впрочем, как и родителей остальных девчонок, составлявших компанию Шу. Явно не монахини надоумили своих воспитанниц посещать по пятницам злачные заведения. Донеси кто настоятельнице о подобном времяпрепровождении девочек, последним грозило бы незамедлительное отчисление. Но когда тебе девятнадцать, риск кажется весьма увлекательным приключением. Криминальный район. Джаз. Девчонки в ярких платьях. Дым от сигарет. Скотч в запотевших бокалах. Правда, сегодня добавится рыжий наглый полицейский. А может, вышибала Бим не пустит его в клуб? Шу рассмеялась, представив эту сцену. В «Трубе» уже было полно народа. Шу пришла позже обычного, потому что задержалась в кондитерской, и озиралась в поисках знакомых лиц, бесцеремонно расталкивая танцующих людей. Вот они! Мия и еще три девушки сидели за небольшим круглым столиком, медленно потягивая шерри. Краем глаза Шу заметила, как Кристиан занял место у барной стойки. Интересно, что пьет полицейский на задании? – Привет. – Шу придвинула к столику стул и села напротив Мии. – А мы думали, ты не придешь, – хихикнула Робин. – Ты ведь болеешь и все такое. Даже вещички из школы забрала. – Мне гораздо лучше. – Шу откинулась на спинку стула, изучая лица девчонок. Она никак не могла понять, что за странная атмосфера витала в воздухе. Все, кроме беспрестанно хихикающей Робин, молчали. – Как Инг? – в конце концов, подала голос Мия. – А что? – вскинула бровь Шу. – Те статьи в газетах – правда? – Я не читала их, но если ты о смерти Червивого Боба, то Инг не виновен. – Шу смутно начала догадываться, в чем дело. – Ты бы дома посидела, что ли, – предложила Мия, исподлобья глядя на Шу. – Твой брат под следствием, в газетах пишут всякие гадости, якобы он возомнил себя богом и вершит правосудие, а ты в то время веселишься в клубе, как ни в чем не бывало. А Инг совсем один. – Да с чего ты взяла, что он один? – Шу демонстративно вытащила сигарету и под неодобрительными взглядами подруг закурила. – Уж поверь, у него хватает утешительниц. Это было жестоко. Мия побледнела и опустила глаза. Шу знала, что она втайне бредит Ингом, но не смогла отказать себе в этой маленькой мести. – Я вас поняла. – Шу поднялась со стула, стряхнув прямо на пол табачный пепел, который чудом не попал на платье Робин. – Мой брат не убийца. Только полные дуры верят желтым газетенкам. Лучше бы книги почитали, уму поднабрались, а не эту дрянь. С этими словами она развернулась и пошла прочь. Танцующие пары, словно чувствуя враждебное настроение Шу, сторонились, беспрепятственно пропуская ее к выходу. На улице уже стемнело. Шу выбросила окурок в канаву и потянулась за следующей сигаретой. Так себе вечерок. Из клуба доносились оглушительные звуки джаза, но теперь они раздражали Шу. Она постояла немного у входа, дожидаясь Кристиана. Что он вообще за полицейский такой? Минуту спустя, взъерошенный и весь какой-то помятый, мужчина выскочил на улицу. – Тебя закружило в вихре танца? – засмеялась Шу, осмотрев его с ног до головы. Кристиан ограничился презрительным фырканьем. Но Шу, в общем-то, и не ожидала от него ничего другого. Фонари уныло мигали, и девушка направилась домой, мысленно проклиная Мию и ее подруг. Тень отставшего Кристиана причудливо вытянулась и казалась Шу зловещим долговязым монстром, крадущимся за ней по пятам. Нужно было остаться дома. Шагов полицейского она не слышала: иногда он все-таки мог быть незаметным. Время от времени Шу оглядывалась, ища взглядом Кристиана, – ей почему-то стало ужасно не по себе, и она, ссутулившись, сунула руки в карманы брюк, борясь с желанием закурить. Улицы были пустынны, и лишь в некоторых окнах горел свет. Свернув за угол, Шу услышала приглушенную ругань, раздавшуюся из приоткрытой форточки обшарпанного пятиэтажного дома. Шу невольно усмехнулась. Типичные бытовые звуки, обычно раздражавшие ее, чуть снизили градус напряжения и немного притупили ощущение тревоги. Шу нравилось гулять в одиночестве, но почему-то именно сегодня внутреннее чутье без конца навязчиво шептало о потенциальной опасности, не позволяя ни на секунду расслабиться. Внезапно из ближайшего подвала выскочила черная кошка и, подобно маленькой демонической тени из преисподней, пронеслась мимо Шу. Она беззвучно выругалась, провожая животное негодующим взглядом. Ее правая рука чуть было не взметнулась ко лбу, но Шу тут же подавила эту смехотворную слабость. Еще чего не хватало – суеверно перекреститься из-за какой-то кошки. Если бы монахини из школы увидели Шу, по собственной воле осеняющую себя крестным знамением, то они бы, наверное, возликовали или зааплодировали, как в театре. Представив эту картину, Шу покачала головой и зашагала энергичней прежнего. Переулки были все так же пустынны и безмолвны, и даже звуки ссоры остались где-то далеко позади. Странный шорох привлек внимание Шу. Еще одна кошка? Нет. – Кристиан, – позвала она своего провожатого. – Можешь считать меня ненормальной, но мне кажется, за нами кто-то идет. Полицейский кивнул и поравнялся с Шу, взяв ее под руку. – Я заметил, – шепнул он, сжимая локоть девушки. Они свернули в ближайшую подворотню, и Шу с ужасом отметила, что приближающиеся шаркающие шаги слышит гораздо отчетливее. Кристиан выглядел крайне серьезным. Он прибавил ходу, волоча за собой Шу. Дыхание девушки сбилось, но она старалась не отставать. Со всех сторон их окружали темные дома, нависая, словно глухие крепостные стены, а редкие чахлые деревья тревожно шелестели, будто бы пытались о чем-то предупредить запоздавших прохожих. Шу закусила губу, Кристиан обеспокоенно сдвинул брови, пока они старались поскорее добраться до Южного проспекта – многолюдного и оживленного даже в ночные часы. И почему «Труба» находилась в такой дыре? Надо было взять такси, а не пробираться пешком по этим узким, грязным, плохо освещенным проулкам. Сэкономила деньги, называется! Шу даже не заметила, как они с Кристианом перешли на бег. Вдруг из-за угла вынырнули двое мужчин. Прохожие? Судя по тому, как напрягся Кристиан, – нет. – Беги, им нужен я, – шепнул он Шу и толкнул ее в сторону. Девушка вскрикнула, заметив в руках незнакомца, бросившегося в сторону полицейского, нож. Но у Кристиана был пистолет. Звук выстрела пронзил тишину темной улицы. Шу зажмурилась. – Дура, беги, – закричал Кристиан. – Чего стоишь? И правда. Ноги Шу словно приросли к асфальту. Она открыла глаза и задохнулась от страха. Кристиан, скорчившись, лежал на земле. Его пистолет отлетел в лужу; оружие, видимо, выбил один из нападавших. Сердце девушки пропустило удар, а потом забилось в ускоренном темпе. «Тахикардия – увеличение частоты сердечных сокращений». Слова, когда-то давно сказанные Ингом, неуместно всплыли в сознании Шу. Вот что значит жить в одной квартире с врачом. К черту эти несуразные мысли! Нужно как-то спасаться. Рядом с раненым полицейским стояло трое незнакомцев. – Что делать с ней? – спросил один из них. – Свидетельница, – лениво зевая, ответил другой. Кровь. Бордовое пятно растекалось по рубашке Кристиана. Шу сделалось нехорошо, а в ушах зашумело. «Я боюсь крови только в том случае, если ею перепачканы руки Сив. Страшно лишь это, ибо ведьма не ведает, что творит». Так говорил Хакон. Кто такой Хакон? Шу поняла, что от ужаса у нее путаются мысли и начинается бред. Кровь! «Просто закрой глаза», – посоветовал чужой мужской голос в голове. Один из нападавших сделал пару резких шагов в сторону Шу и выбросил вперед нож. Он метился прямо в сердце. «Ты знаешь как… – прошептал Хакон и направил тело Шу, заставляя ее увернуться от удара. – Теперь ногой в запястье». Шу чувствовала себя марионеткой в чьих-то умелых руках. Она послушно закрыла глаза. Крики, звуки ударов, боль, холодная рукоять ножа в пальцах. «Мне привычнее держать нож». Это реальность? Или она спит? «Молодец, настоящий воин», – прошептал напоследок голос в голове прежде, чем вконец смолкнуть. Шу вздрогнула и моргнула, нож выпал из ее рук. На асфальте лежало четверо мужчин. Один из них был еще жив. – Кристиан! – Шу опустилась на колени и склонилась над полицейским. Мужчина всхлипывал и что-то неразборчиво бормотал, сжавшись в комок, словно испуганный ребенок. Девушка осторожно встряхнула его за плечо, привлекая внимание. – Кристиан, ты как? Сильно ранен? Ответь, Кристиан! – Язык почти не слушался Шу, а руки казались чужими и неуклюжими. – Что мне делать? Звать на помощь? Бежать за помощью? Ты можешь подняться? Полицейский чуть повернул голову и попытался сфокусировать взгляд на лице девушки, но было видно, что дается это ему с огромным трудом. – Это я… я отправил Боба на тот свет, – прохрипел он из последних сил. – Я дежурил у его палаты в ту ночь. Боб убил мою мать, поэтому я стал полицейским. Чтобы наказывать таких, как он. – Голос Кристиана с каждой секундой звучал слабее, словно невидимые пальцы сжимали его горло, пытаясь помешать правде вырваться наружу. – Я не смог признаться Виктору. Никому не смог. Только тебе, Шу. Только тебе. Прости меня. Глаза Кристиана закатились, и Шу поняла, что он мертв. Вернее, его убили дружки Боба. Инг оказался прав. Подельники Боба, в отличие от следователей, быстро разобрались, кто виновен в смерти их главаря. Шу провела рукой по лицу, смахивая мешавшую ей прядь волос. Что-то липкое покрывало пальцы. Точно! Кровь. Очень много крови. Шу в немом ужасе прижала руку ко рту. Четыре трупа. И она. Живая. Тошнотворный запах смерти бил в ноздри, проникал в легкие. Кровь – отвратительная вонючая жижа – расползалась по асфальту, словно надеясь добраться до Шу и потопить. Шу сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Нет! Нужно поскорее выбираться отсюда, звать на помощь, убегать. Но крови было так много, она вытекала из тела Кристиана, подсыхала на ладонях Шу, стягивая кожу, пропитывала все вокруг. Мир словно окрасился в кроваво-красный цвет, и девушке казалось, что он больше никогда не станет прежним. Она судорожно хватала ртом воздух, захлебываясь собственными слезами, – ей чудилось, будто кровь затекает в рот, струится по щекам, мешает сделать вдох. Мертвые, снова одни мертвецы. Мать, отец. Дети и воспитатели приюта. Куклы в подвале. Бандиты. Кристиан. Почему смерть так любит бродить возле Шу? Касаться своими костлявыми пальцами, окутывать трупным запахом? Это проклятие? Шу запрокинула голову и прошептала, обращаясь к кому-то в небесах, как ее когда-то учили монахини в школе: «Ответьте, я проклята? Проклята?» А после пошатнулось небо и обрушилось на Шу с оглушающим стоном. Девушка рухнула без чувств, уткнувшись лбом в перепачканный кровью асфальт. Глава 22. Красная дверь Я бы вплела тебе в волосы ветер, если б поймала, Я бы жасмин принесла на рассвете и прошептала: «Увянут цветы, а стихию не спрятать в ладони, Дорогам плевать, кто устало бредет, а кто мчит от погони. Я жду тебя, странник, но ты с каждым годом лишь дальше, Не веришь в судьбу, грозно споришь с богами, как раньше. И много принцесс, что, как я, на развалинах башен Веночки плетут и поют, что дракон им не страшен, Но врут чародейки, таят суть житейских законов – Все принцы давно превратились в свирепых драконов». Сив не спеша шла по лесу, напевая свою песенку. Ветки приятно хрустели под ногами, а сквозь нежно-зеленую листву пробивались лучи яркого утреннего солнца. На девушку снизошло умиротворение и спокойствие. Ну и подумаешь, что Алиса не появилась в этот раз на поляне. Конечно, едва проснувшись, Сив немного злилась на нее за это, но злость окончательно ушла. Мало ли какие дела были у Алисы, она же не обязана все время торчать под деревом в ожидании Сив.