— Мы уж поняли, — фыркнула девушка. *** Я наблюдал, как эта троица отчаянно действует, и вдруг испытал дежавю. Я вдруг вспомнил сильные и по иронии судьбы слабые стороны Спирита: они всегда дерутся до последнего и никогда не бросают своих. Кемономими — лисодевушка была остра на язык, а вот маг, как и положено магу, выполнял боевые задачи быстро. Пусть он и не умел, да и не знал, как вложить в заклинание всего лишь одну силу — его ведь этому никто не учил, — но впитывал пересылаемые мною программы так, будто всегда ими пользовался и лишь сейчас подзабыл. Словно школьник у доски, он цеплялся за малейшую подсказку, даже не думая, что я могу оказаться магом Тирипса. В общем, с ними обоими все было понятно. Посмотрим, как проявит себя в общении кот, если, конечно, они дойдут и он выживет… Я потёр руки: теперь займёмся маяками. Уж свои заклинания я отслежу за сотню километров. Сознание вновь отделилось от тела, и я перенесся сразу к нескольким группам машин у которых были установлены копии моих маяков. Оставили ли в департаменте образцы или всё отдали машинам? Ну, конечно же, оставили, но уничтожив маяки, я верну дронов обратно на базу, а за это время троица уже успеет добраться до меня. — Спирит, Диспел Май Олл! — направил я приказ всем своим заклинаниям, встроенным в роботов, уничтожая свое же творение и лишая выпущенную в погоню за нами армаду машин цели и смысла существования. Когда все боевые роботы зависли в воздухе и, немного подумав, развернулись и направились к департаменту за новой порцией маячков, я только улыбнулся. Глава 16. Встреча Маяк с ДНК Саммалит показывал совершенно не туда, куда сейчас пробивалась группа. Помогавший неизвестный не соврал и построил путь до самого своего местонахождения. Казалось, с каждой сотней шагов, отмечаемых очередным установленным шаром-перепадом, «дышать» становится всё легче и легче. Всем, но только не Мячу. Чак постоянно накладывал на него чары лечения, однако кот только стонал и погружался в небытие. Большую часть времени он пребывал без сознания, шепча в бреду несвязные то ли мантры, то ли проклятия. Эйни что-то бормотала под самой мордой Мяча — может, поддерживая его словом, может, советуясь со скиллом «здравый смысл». До Вульфена доносились обрывки окончаний фраз «…держись, скоро всё кончится, тебя вылечим…» В последнем Чак, кстати, не был до конца уверен. Да, незнакомец дал «Перепад» — интересное, парализующее механику заклинание. Да, он им вроде как помогает, но зеркало точно сказало, что в этом мире — одна стотысячная часть адептов Спирита, а тот, кто вел их сейчас, далеко не слабый маг, которого могло бы не брать в расчёт портационное устройство. И чтобы выжить тут, он должен был быть еще и видящим. А это значит… «Это может значить что угодно, — оборвал себя же Чак. — Но если мы не дойдем, то белошерстный точно погибнет на радость всем этим машинам и остальным 99% отрицательных». На месте встречи вполне могла быть засада. Но рейтинг пока не приходил, а Эйни предсказала, что будет повышение рейтинга, а не гибель группы, как предсказала она и неопределённую кошачью судьбу. Как сказал один реаниматолог еще на Земле, «у нас люди определяются, куда им — сюда или уже нет». Мяч снова застонал, и Чак в очередной раз наложил лечение, разнося по полю котообразного энергоэйфоретики. Слепки тех самых ощущений, от которых ранее пришлось лечить хвостатого ассасина. Сейчас его мучила совесть. В играх, наркотиках и адреналиновой работе Мяч топил свою тяжёлую судьбу — судьбу парня, выросшего без семьи, единственного выжившего из вырезанного под корень кошачьего клана. Он же, Чак, его всего этого лишил, сделав кота удобным карманным киллером спирит-группы. Хмурым, зажатым — а значит, менее подвижным. Может быть, если бы кот взял сюда пару пакетов своего порошка, и не было бы этих ранений. Ведь именно в нетрезвом состоянии котониндзя не получил ни единой царапины за всю войну с беличьим кланом и с десяткой Тирипса. — Выживешь — отменю сухой закон для тебя, — решил вслух Чак, натыкаясь на суровый взгляд Эйни, будто говорящий ему: мол, нашёл чем мотивировать товарища по оружию к жизни. Чак не отвел взгляд, печальный и усталый. Эйни отвернулась первой, молча согласившись на то, что пусть кот будет, как и прежде, пусть и наркоманом, но живым. * * * Суппи восседала в своей теплице на огромной кровати, стоящей на постаменте и застеленной толстым пледом, а вокруг неё пели птицы, ветвились лиановые деревья, пахли травы. Голова девушки-ежа приподнялась. Она смотрела на Мяча теплым и даже сочувствующим взглядом, каким не посмотрела бы никогда прежде. Отодвинув очередной крупный лист какого-то растения, кот шагнул на ровный пол, покрытый полированным камнем. В руке, как и тогда, была зажата одна из его катан, которой он прорубался сквозь магически наведённые мороки джунглей. — Ты всё же добрался до меня? — улыбнулась фурри еж. Мяч сделал еще один шаг и, осматриваясь, склонил голову набок. — Тебя же убили. И теплицу сожгли, — подумав, произнёс он, усаживаясь напротив нее. — Но это же сделал не ты, ведь правда? Ты просто взял за мою смерть деньги и так и не выполнил контракт. И, как видишь, я жива, — ответила Суппи. — Я точно знаю, что ты мертва, я видел, чем тебя убили, кроме того, я убил того, кто убил тебя, — затараторил кот, настроение которого отчего-то начало подниматься. — Это всё галлюциногены, они тут везде. Тебе просто показалось, что я погибла. Ведь если я мертва, а ты со мной говоришь, значит, и ты не совсем жив. — Я жив. Я с Чаком и Эйни в другом измерении. А это всё — мой бред. — Мяч посмотрел на позеленевшую от рубки кустов сталь катаны и обтер ее о рукав своего старого костюма с маскировкой и отделами под порошок. Затем он вставил меч в наспинные ножны и, нажав кнопку в боковой пластине нагрудной брони, поймал выпавший прямо в руку из открывшегося микроотсека пластиковый прозрачный пакетик с мелким белым порошком. — Ты ко мне в сад принёс синтетику? — нахмурилась Суппи. — Ну, походу да. Будешь? — Мяч протянул ей руку. — У тебя, кстати, потенциал. Тебе бы с нами в Спирит. Хочешь, подключу? — Суппи показала на место напротив. В голове у кота творился кавардак: «Мне что, всё это привиделось — миры, войны с магами, генезис, Спирит?». — Я знаю про Спирит достаточно, — помотал головой ниндзя, но от предложения присесть не отказался. — Что же ты знаешь? — улыбнулась Суппи. Её глаза прищурились, и слева из-под платформы выполз огромный геккон с почему-то прикрепленным к спине золотым блюдцем. Ящер показал Мячу раздвоенный язык и пополз прямо по пледу, остановившись, лишь когда очутился между магом Спирита и киллером корпорации Альф Фэмили. — Тебя убьют, теплицу сожгут, мы перебьем их всех и пойдём в другой мир, где 99% антисистемы, чтобы взять и поменять Самалит Альф местами с другой её положительной копией по её же просьбе. С этими словами Мяч выложил все запасы порошка на поднос, кроме того, что держал в пальцах, а потом с силой хлопнул себя ладонью по переносице. Порвавшийся от удара пакет осыпал морду тонким однородным слоем белой пудры. Глаза кота закрылись, а легкие сделали глубокий вдох. Указательный палец Суппи с острым, как бритва, когтем пронзил пакетик, в котором находилось угощение белошёрстого, и, подцепив порцию вещества, медленно поднес его к самому носу. — Занятный мир? — спросила она, также закрывая глаза. — Так себе мир. Там отрицательные войну с другими разумными системами развязали. — Мяч открыл глаза. Вещество вставляло, но не так, как обычно. Он снова вдохнул воздух, мотнув головой так, чтобы частички белой пыли, осевшей на широком розовом носу, попали в его ноздри. Из правой части его груди вырвался белый пар. — Значит, вы собираетесь перевезти Самалит Альф в мир, который скоро постигнет Жатва? — Суппи открыла глаза. — Что за Жатва? — удивился Мяч. — Жатва — это когда в мире побеждает капризный брат Тирипс, а не его сестра Спирит. Тогда игра завершается, и родители боги заставляют убираться в игровой комнате. Бывает, что наказывают детей за то, что не умеют играть вместе, бывает, нет. — Какой брат, какая сестра? Спирит — это система, начисляющая рейтинг за все положительные поступки, а… — Мяч запнулся, внезапно заметив, что Суппи не ударило энергией, когда она произнесла «Тирипс». — Для нас боги и системы всемогущи, но для них мы лишь игрушки, часто мешающие взрослым богам заниматся обиходом и домашними делами. Потому-то нас и не пускают в другие комнаты, — спокойно пояснила Суппи. — Что за пургу ты несешь? — Мяч наблюдал за своим правым боком, из которого дымкой выходил вдыхаемый им порошок. Пальцы отодвинули грудную бронепластину. Нижняя часть тела была оплавлена и зияла дырой. — А, блин! Так это было! — закричал он, вскакивая. — У тебя бэд трип, убийца — проговорила Суппи. Кот хотел что-то рявкнуть ей прямо в лицо, но, подняв взгляд, оторопел. В груди у фурри-ежа торчало глубоко посаженное стальное перо, какое могло принадлежать крупной стальной птице. Кожа девушки тлела и разлагалось прямо на глазах, будто её пожирал огромный костёр. Ложе вспыхнуло пламенем, сквозь которое Мяч разглядел плачущую Эйни, всю измазанную кровью, с тем самым барабанным дробовиком, и горы стоящих за её спиной трупов. Там были и безымянные белки фурри и кемономими, и волки, и вся десятка Тирипса, и даже лысоватый невысокий мужчина в медицинском плаще, которого кот не помнил, но знал, что это — кто-то из друзей Эйни или Чака. Мяч попятился. Геккон с подносом на спине медленно пополз к нему, обнажая в широкой улыбке ряды мелких ровных зубов. — Тирипс-с-с, Тирипс, Тирипс, ТИРИПС! — шипел он, показывая свой раздвоенный язык, какой никогда не встречается у гекконов, зато присутствует у змей. — Ом намах Шивая!!! — зарычал, отползая, кот. Пальцы судорожно искали в пустой кобуре пневмопистолет, но тут его поразила боль и темнота — темнота, где его кто-то куда-то тащил. * * * — У него жар! — закричала Эйни. — Вижу, — отозвался Чак, посылая коту еще один импульс с циклом лечения и обезболивания. Они волокли его по заданному маршруту, пока впереди не замаячил свет звёзд и голубого неба. В округлом проеме трубы стояла фигура, носившая чёрную строгую форму и имевшее крупный даже для кошачьих хвост. Их ждал белый фурри-тигр. — Сюда! — окликнул он попаданцев, явно не думая приближаться. — Тут барьера нет. Тут ему сразу же лучше будет! Чак глянул на тигра — «значит, не засада». В это хотелось верить хотя бы потому, что здесь, на Терре, фурри не работали на автократов. В руках тигра что-то блеснуло. Эйни бросила на него беглый взгляд, мельком заметив рядом с ним опертую о трубу лучевую винтовку Сидорова с сложенными стопкой магазинами. Лисодевочка даже не удивилась тому, что она знает её название и подробные характеристики. Тут и вправду заканчивалась глушащая пелена, и спирит-скилл «стрелок» вкупе со здравым смыслом и предвидением уже делился с ней новой для нее информацией. — Легкое прожгло, — зачем-то пояснил тигр. — Лёгкая работа для стимпака. Вылечит. Правда, будет болеть и чесаться и, возможно, некоторое время будет кровавый кашель, но это запросто блокируете лечением. Тигр снял с Мяча шлем с запотевшими стеклами, раздвинул на шее шерсть и, приставив к пробору маленькую, похожую на паука микросхему, с силой надавил на неё, активируя впрыскивание. — Маг, у тебя скилл «лечение»? — обратился он к Чаку, — Самое время помочь наноботам и регенератору поработать вместе. — Хорошо. — Чак закрыл глаза, потянувшись к восстанавливающимся силам. Они еще оставались, но долгий переход давал о себе знать. — Давайте знакомиться, что ли? — проговорил тигр, возясь с микросхемой. — Я Хелл Клаус, только что бежал из тюрьмы AF, а вы? — Чак Вульфен, — проговорил маг, поддерживая кота лечением и поражаясь про себя, как быстро наномеханизмы в крови Мяча латают сквозную рану. — Чак? — удивился Хелл. — А Чак Альф не из ваших? — Альф — это фамилия моего клана…— начал было Чак, даже не удивившись тому, что тот знает название клана и фамилию, которую они с родителями предпочли не принимать. — Ничего ему не говори! — раздалось из-за спины Клауса. Эйни вскинула лучевую винтовку, направляя её прямо ему в затылок. — Он один из них! Глава 17. Когда паритета нет Этот бело-чёрный тигр был исчадием зла. Эйни увидела его прошлое, и ей стало непереносимо мерзко. Хелл Клаус предавал и подсиживал товарищей по департаменту, писал доносы в AF и фальсифицировал факты, пытал людей, фурри и кемономими, а самое главное — воевал на стороне Тирипса. На его руках была кровь сотен, если не тысячи адептов положительного рейтинга, пусть не персонально, но опосредованно — через тактику, встраиваемую предвидением, через программирование механизмов и роботизированных орудий, через создание пси-ядов. Последней каплей стал допрос фурри-волка. Эйни смотрела будто через плечо длинноволосого бородатого офицера AF, на чьём планшете было досье: «…задержанный Чак Альф, Эйнилла Альф — уничтожена, Катана Катан — уничтожен. Планета Землица». И она нажала на спуск, не дожидаясь реакции Чака или когда Мяч придет в себя. Промахнуться девушка не могла. Скилл «стрелок» снова работал в полную силу, и луч уже, казалось, должен был пробить затылок проклятого ушастого перевертыша, как вдруг пространство у самой макушки тигра исказилось. Луч изменил траекторию и проскользнул по магическому радужному щиту влево, туда, где стоял Чак. Парень с сипом вздохнул. Луч ударил в сердце мага, оставляя сквозное ранение и медленно падающее тело с не успевшим почувствовать боль удивленным лицом дорогого ей человека. Тут же с десяток острых магических копий устремились к лисодевочке, нашпиговывая её, словно подушечку для иголок. Она выстрелила снова, и энергия, извергаемая винтовкой, не встретила более никакого сопротивления. Второй луч пробил спину тигра, прожигая заодно и голову кота, оставляя вместо черепа ниндзи оплавленный бело-красный огрызок. Хелл Клаус, чья магическая защита не успела перезарядиться, медленно повалился на Мяча.