Сердце сначала бухнулось в желудок, отчего по спине побежали мурашки, а потом и вовсе замерло. Кристиан хоть и был пьян, но оставался собой, он лишь легонько коснулся моих губ своими и отстранился от меня. Он заглядывал в мои глаза, как будто это я знала правила этой игры и ответы на все его вопросы. Он взял меня за руку и, внимательно разглядывая ее, накрыл второй рукой. — Нам пора возвращаться…, — с грустью в голосе, сказал Кристиан. Он выпустил мою руку только тогда, когда мы подходили к шатрам, где были гости. Я была в таком шоковом состоянии, что не хотела больше тут оставаться, я взяла себе еще бокал и отправилась в свою комнату, надеясь, что горячая ванна все поправит. Я лежала в воде, поигрывая с пушистой пеной, в другой руке держала свой бокал. Алкоголь размывал границы, и теперь мне хотелось думать о запретном. Так приятно вспоминать его глаза, руки, губы, даже его дыхание, все это разворачивало во мне новые чувства. Но в то же время где-то из глубины души моя память предательски напоминала, что совсем недавно я испытывала такие эмоции к другому человеку, что сейчас слишком рано для новых, таких же живых чувств. Я не могла к этому совсем еще молодому парню их испытывать, я не должна! Хотелось ударить себя. Я не помню, как уснула и что мне снилось, но подскочила я на кровати глубокой ночью от странного ощущения. Когда глаза привыкли, в темноте я разглядела силуэт, сидящий на стуле возле меня. Я подпрыгнула и хотела закричать, но сильные руки прижали меня к кровати, одной рукой он закрыл мне рот. Я разглядела в незнакомце Кристиана. Дикий испуг и сердце стучится где-то в горле. Я таращила от страха на него глаза, не понимая, зачем он здесь. Он жестом показал, чтобы я не кричала, я кивнула, он осторожно убрал руку от моего рта. — Какого черта, Крис? Что ты тут делаешь? – возмущенно, но как можно тише спросила я. Он сел обратно на стул и с пьяной улыбкой на лице, пожимая плечами, ответил: — Я сам не знаю, я вообще уже перестал понимать себя и слушать свою голову. Он опять привстал, приближаясь ко мне. Я лишь вжалась в кровать со всей силы. Он убрал прядь волос с моего лица и заглянул мне в глаза: — Я хочу знать, что ты чувствуешь. Я хочу верить, что не сошел с ума. Что ты тоже, как и я…, — он наклонился и поцеловал меня. В этот раз это было не просто прикосновение, это был настоящий дурманящий и нежный поцелуй. Я таяла, а сердце отказывалось протестовать, оно просто сдалось и тихонько танцевало в груди. Языком он приоткрыл мои губы, коснувшись моего языка. Прикусил нижнюю губу. Теряя сознание, я отвечала на его поцелуй. — Мне нравится, как ты называешь меня, — он отстранился и с нежной улыбкой произнес, — Крис… Кристиан встал, вышел из моей комнаты и закрыл дверь. До утра мне так и не удалось уснуть, сердце ныло, требовало продолжения. А голова, хоть и была в тумане, все равно понимала, что все это не правильно, что нет будущего у этих чувств. От этой мысли сердце опять больно ударилось. Но, Боже, какой он красивый! Такой нежный, его губы… Руки… Я схожу с ума… Глава 8 Я проснулась, когда солнце уже было в зените. Разлепляя глаза, чуть ли не руками, меня обожгло мыслью: Фрэнк! Я подорвалась в кровати, ощущая вину перед питомцем. Стараясь найти его в комнате, я металась, как раненная антилопа. Потом я выбежала прямо в сорочке в коридор. Я бежала вниз по лестнице, не замечая косых взглядов прислуги. — Марта, — с дикими воплями и такими же глазами, я подбежала к ней, — где Фрэнк? — О, не волнуйтесь, мисс Джейн, Кристиан услышал жалобный вой песика и решил вывести его на прогулку, чтобы не мешать Вашему сну, — добродушно улыбаясь, ответила Марта. Порядочная леди взяла бы себя в руки, поднялась к себе в комнату и привела бы себя в порядок, а я, как бешеный кролик, рванула в таком виде в сад, естественно босиком. Пока я неслась на набережную, споткнулась о корягу, торчавшую из песка, и рухнула на землю всем своим туловищем. Поднявшись, я все-таки добежала до Криса. Он повернулся ко мне, а на лице изобразился взгляд с нотками непонимания и даже немного брезгливости. Может это и было в тот момент лучшей оценкой моего внешнего вида: всклокоченные волосы, местами в песке, сорочка, тонкая бретелька которой сползла с одного плеча, она местами, кстати, тоже была в песке, босые ноги, на коленках, локтях и ладонях все тот же сыпучий материал, бешеные глаза и дыхание, как у разъяренной гориллы. Но в тот момент мне очень не понравился его взгляд. Оценив меня, Кристиан закатил глаза и молча отдал мне поводок. Уходя с набережной, он кинул через плечо: — Не хочешь ухаживать за псом, отдай в приют, там ему будет лучше. Я была в бешенстве! От злости сжала кулаки до побелевших костяшек и зубы до крошки эмали. Он же сам не дал мне выспаться, а тут такие фразочки! Да и потом, какое ему дело до моего пса?! Я сверлила его спину, пока моих ног не коснулся мокренький носик. — О, малыш, — расплылась я в виноватой улыбке, — прости меня, мой дорогой… Я схватила его на руки и зарылась лицом в его шерстку, поглаживая по спинке. Фрэнк извивался на моих руках и повизгивал от восторга. Прижимая к груди самое дорогое, что осталось на этом свете, я отправилась к дому. Слава Всевышнему, что до моей комнаты мне никто не попался на пути, иначе вызвали бы экзорциста. Поднявшись в комнату, я сначала искупала песика, а потом принялась себя «воскрешать». Завтрак я пропустила, поэтому на обед я торопилась, живот уже предательски урчал. Марта предварительно обходила весь дом, чтобы уточнить, кто будет обедать, а кто нет. Поэтому окончив все экзекуции над собой, надев удобные брюки и приталенную блузку с коротким рукавом, спустилась в столовую. Я нисколько не удивилась, что этот хам сидел в столовой. А он скорчив лицо, как будто от меня воняло, как от помойки, стремительно удалился из столовой. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что обед его был почти не тронут. Я вообще ничего не понимала… То чуть не в любви признается, вламывается ко мне в комнату посреди ночи, то шарахается, как от чумы бубонной… От возмущения и, видимо, от голода я проглотила обед и даже не заметила. Потом я решила отвлечься, таким свойством в моей жизни обладали книги. Не перестану благодарить создателей письма, букв и бумаги. В них может существовать любой мир, любое существо, любые эмоции. Когда погружаешься в эту атмосферу, живешь с героями их жизнями, кажется, что это реально, чувствуешь их боль, страх, любовь, преданность, страсть. В книгах можно много чему научиться, в книгах все становится ясно и от этого возникает ощущение, что не может быть в мире проблем, с которыми ты не справишься, как главный герой романа. Читаешь о том, как герои не могут признаться друг другу во взаимных чувствах, ты искренне желаешь им найти в себе силы, найти ответы на вопросы и просто напросто сказать вслух все свои мысли, при этом думаешь, что если будет у меня такая ситуация, я обязательно поступлю по-другому. Однако жизнь не такая сладкая, как грезы навеянные любимой книгой. В саду возле дома, как в городском парке, под яблонями расположились несколько скамеек на приличном друг от друга расстоянии. Я заняла одну из них, самую дальнюю. Здесь в тени большого дерева, казалось, будто мир вокруг растворился и я осталась совсем одна, наедине сама с собой. Я открыла книгу и погрузилась в мир грез, высоких эмоций и безграничной фантазии, которая порой заводит героев в такие тупики, что выход очевидно остается только один, при всех огромных возможностях автора закрутить сюжет. Зачитавшись, я не сразу услышала голоса в саду. Немного наклонившись вперед, увидела, что на одной из скамеек «поедают друг друга» Ирэн и Кристиан, при этом что-то шепчут на ушко друг другу и смеются. Меня сковал шок, я замерла и продолжала наблюдать. Одна из рук Криса лежала на спине девушки, а вторая блуждала по ее телу так, будто он что-то втирал в него, сжимал грудь, ягодицы, покрывая поцелуями лицо, шею, ключицы. Из ее губ вырывались глухие стоны. Кристиан заметил мое внимание и ехидно улыбнулся, глядя на меня, не отрываясь от своих занятий. Я отскочила обратно на скамейку, сердце забилось. «Господи, какой позор!», — я зажмурилась. Но не растерялась, схватила книгу и, резко подскочив на ноги, двинулась в сторону дома, мимо этой парочки. — Снимите себе номер или идите в свою комнату! Сад все-таки общее место, — как можно презрительнее фыркнула я. — А что ты так морщишься? Неужели забыла уже как это, а? – с довольной ухмылкой кинула мне в спину Ирэн. Кровь во мне забурлила, я почувствовала себя кипящим чайником, для наглядности не хватало только чтобы «крышечка» с моей головы подлетела вверх от потока горячего пара. Я резко развернулась и бросилась к их скамейке, подбежала к Ирэн, и, тыча пальцем ей в лицо, очень громко прошипела: — Тебе лучше не задирать меня, стерва! Ты меня очень плохо знаешь! – последние слова растянула по слогам. Боковым зрением я наблюдала, как у Криса вытянулось лицо, но он как будто опомнился и его взгляд стал равнодушным. Я также резко отошла от них и, отчеканивая каждый шаг, покинула сад. В комнате я немного отдышалась, успокоилась. Рухнула на кровать и принялась разбирать последние несколько дней на атомы. Я все никак не могла связать, что происходит с Кристианом, его слова и действия явно противоречили друг другу. Я знаю устойчивое выражение « От любви до ненависти один шаг», но не могла понять, а может быть так, что шаг вперед к любви, потом шаг назад, потом опять вперед? У меня ответа не нашлось, но я серьезно задумалась над этим и не заметила, как отвлеклась от основной темы своих размышлений. Я пыталась рассуждать логически, потом интуитивно, потом с позиции душевнобольных людей и поняла, что последняя версия более правдоподобно сейчас охарактеризовывает поведение Кристиана. Я посмотрела на часы, скоро ужин. Приняла душ, одела синее обтягивающее платье – карандаш и темно-синие лодочки на низком каблуке с открытой пяткой, для домашнего ужина в доме богатой семьи мой наряд подходил отлично. Волосы собрала в простую, но аккуратную прическу, выпустив пару прядей на лицо. Такие прически в соцсетях можно увидеть в коротких мастер-классах. Смотрю в зеркало и спрашиваю про себя: «Вот тебе вроде и жить хочется, но в вакууме от эмоций, боли и остального мира ведь так хорошо, правда?» Сама себе кивнула, удовлетворенная ответом, вышла из комнаты. Когда спустилась в гостиную, вся семья собралась, даже бабушка сидела в кресле. Кто-то сидел на диване, кто-то так же, как и Клавдия в кресле. Кристиан возился возле бара. Я поприветствовала всех, он даже не посмотрел в мою сторону. Ирэн, к счастью, не было. Хвала богам, а то была бы драка вместо ужина. — О, Джейн, дорогая, проходи, скоро пойдем в столовую, — расплылась в улыбке Мелинда, — наливай себе аперитив. Я машинально двинулась к бару, потом опомнилась, что там до сих пор стоит Кристиан, но отступать уже было некуда. После секундной заминки, подошла к бару, взяла бокал, когда потянулась к бутылке, вздрогнула, на ней уже лежала его рука. Я подняла глаза на него, он смотрел на меня таким грустным взглядом, что я еле удержалась, чтобы не пожалеть его, но опомнилась. Я отдернула руку, с абсолютно равнодушным видом. «Надо было на театральный поступать, такие таланты пропадают», — я мысленно закатила глаза. Крис наполнил мне бокал. Я развернулась и отправилась в сторону бабушки. Присев на подлокотник кресла, почувствовала ее руку на моей коленке. Она смотрела на меня и улыбалась, я наклонилась и чмокнула ее в теплую, мягкую щечку. Такие моменты согревают меня изнутри. Мелинда непринужденно стала интересоваться моими планами на жизнь, меня ее вопросы не обижали и не удивляли. Я сама уже думала об этом. Вечно жить в доме, где ты теперь по сути чужая, нельзя. Мой дом восстановят и я перееду, но не буду забывать об этом доме, где меня приютили, где мне позволили восстановиться, снова поверить в то, что смогу жить дальше, смогу мечтать, работать, начать новую жизнь. Я рассказала семье, что через неделю еду на литературный слет в соседний город, вероятно, это мне поможет все-таки определиться в жизни и найти работу по душе, все эти мысли и планы я донесла до семьи Уитгл. Судя по лицам старших представителей семейства, они остались удовлетворены моими ответами на их вопросы. Конечно они еще задали несколько вопросов по поводу слета, на который я отправлюсь, в какой город, с кем я поеду, где будем жить и так далее, я с удовольствием посвятила их в свою жизнь, в них чувствовалась искренняя забота и волнение за меня. За ужином мы обсуждали вчерашний прием, шутили, рассказывали забавные моменты. Я несколько раз ловила на себе взгляд Кристиана. Хотелось выяснить, что с ним происходит, поговорить и подтвердить, или опровергнуть свои теории по поводу его самочувствия, но я запретила себе это делать, все-таки, я сильно обижена на поведение его подруги в саду. Когда все разбрелись по своим комнатам, я решила выйти в сад. Дойдя до беседки, я в очередной раз убедилась в том, что здесь очень красиво, особенно после захода солнца. Белый цвет постройки сильнее выделялся в это время суток, а подсветка от дома кидала блики на озеро, от чего место казалось просто волшебным. Я подняла глаза к небу, оно сегодня было особенным, чистое, с бесконечным количеством звезд, которые при длительном рассматривании завораживали и притягивали. Я закрыла глаза и вдохнула полной грудью, так легко, с выдохом уходили все проблемы, печали, грустные мысли. — Я всегда буду любить и помнить тебя, Джеф, но моя жизнь продолжается, — по щекам невольно катились слезы, а душа освобождалась, я чувствовала облегчение, как будто сняла тяжелый рюкзак со спины. Ночью мне снилось, что я прыгаю с крыши высокого здания, но не падаю, а лечу над городом, внизу дома, улицы, машины, люди. Пролетая, я вижу вдалеке море, я лечу туда, предвкушая погружение, сердце танцует, а душа радуется. Я лечу вниз. Целый спектр эмоций испытываю при погружении: холодно, весело, адреналин закладывает уши. Под водой безмятежность, над водой яркое солнце. Выныривая очередной раз, я чувствую, как сверху капает теплый летний дождь. Я на пике счастья! Глава 9