Наблюдения Б купила презервативы в аптеке «Зитомер» фирмы «Лайфстайлс», размера XXL, ребристые! Интересно, откуда она знает, какой размер ей нужен? Думаю, она попробовала уже все, кроме самого главного. Затем Б направилась прямиком в салон «Джей Систерс» на свой первый сеанс эпиляции зоны бикини. Натерпелась, бедняжка. Но, поверьте мне, оно того стоит. С видели на почте, она отправляла большую посылку. Может быть, это детская одежда из «Барнис» для ее крохи во Франции? И и К в кофейне «Три парня» снова ели картошку фри и пили какао. Еще они вернули те милые маленькие платьица, купленные на днях, обратно в «Бенделс» – о боже, неужели размер не подошел? – и обсуждали что надеть на вечеринку «Поцелуй в губы». Жаль, что это не вечеринка в греческом стиле, чтобы можно было просто обмотаться простыней. Словарь Поскольку многие из вас интересуются, я отвечу на вопрос, который так популярен с тех пор, как объявили о вечеринке в поддержку сапсанов. Так вот. Согласно моему полному и очень удобному словарю: Сокол, сущ. Хищная птица отряда соколиных, отличающаяся длинными заостренными крыльями, загнутым клювом с мелкими зубцами в верхней части. При обнаружении добычи способен к быстрому и проворному маневру. Некоторые виды соколов находятся на грани вымирания. Сапсан или сокол обыкновенный – повсеместно распространенный вид, популярен среди любителей соколиной охоты из-за высокой скорости полета. Уверена, это было безумно интересно. Я просто пытаюсь держать вас в курсе – ведь это моя работа. До встречи в парке! Ты знаешь, что любишь меня, Сплетница. С пытается стать лучше – Мы очень рады, что ты вернулась, дорогая, – сказала Серене миссис Глос, школьный консультант. Она нацепила на нос очки, которые только что висели на золотой цепочке у нее на шее, и стала изучать расписание Серены на столе перед собой. – Так, посмотрим. М-м-м… да, понятно, – пробормотала она, проверяя бумаги. Серена сидела перед миссис Глос, скрестив ноги, и терпеливо ждала. На стенах кабинета не было никаких сертификатов или свидетельств – только фотографии внуков. Серене стало интересно, ходила ли миссис Глос в колледж. Раз уж она раздает советы на этот счет, то должна как минимум сама там побывать. Миссис Глос откашлялась. – Что ж, да, с твоим расписанием все в порядке. Не идеальное, конечно, но вполне приемлемое. Ты, наверное, компенсируешь нехватку часов внеклассной работой, да? Серена пожала плечами. Если танцы голышом на пляже в Каннах с бутылочкой «Перно» считаются внеклассными занятиями, то да. – Не совсем, – сказала она. – Если честно, я еще не записана ни на одно занятие. Мисс Глос сняла очки. Ее ноздри покраснели, и Серене казалось, что у женщины сейчас пойдет кровь. С миссис Глос такое часто случалось. Ее кожа была очень бледной, с желтоватым оттенком. Все девочки в школе думали, что у нее какая-то ужасная заразная болезнь. – Ни на одно? Но что же ты тогда делаешь, чтобы стать лучше? Серена вежливо посмотрела на миссис Глос. Кто сказал, что ей надо становиться лучше? – Понятно. Но нам все же нужно занять тебя чем-нибудь, не так ли? – поинтересовалась миссис Глос. – Боюсь, что ни один колледж даже не посмотрит на тебя без какой-нибудь внеклассной деятельности. Она наклонилась, чтобы достать из ящика большую папку, и стала перебирать кипу цветных листовок внутри. – Вот, это начнется через несколько дней. «Цветы по фэн-шуй, искусство цветочного дизайна». Она посмотрела на Серену, которая с сомнением нахмурилась. – Ты права. Для Гарварда слабовато, да? – заметила миссис Глос с легким смешком в голосе. Она закатала рукава своей блузки и продолжила быстро и сосредоточено пролистывать страницы, не собираясь сдаваться после первой попытки. Она отлично знала свое дело. Серена снова принялась за свой ноготь. Раньше она не задумывалась об этом. В колледже от нее будут требовать чего-то большего, чем сейчас. А она, разумеется, хотела пойти в колледж. Хороший. Ее родители точно ждут, что она поступит в один из лучших. Не то чтобы они давили на нее – это как бы само собой разумелось. И чем больше Серена думала об этом, тем яснее понимала, что все складывается для нее не лучшим образом. Ее выгнали из пансиона, оценки ухудшились, она отстала по всем предметам и у нее не было ни хобби, ни внеклассных занятий. Результаты тестов были плохими, потому что она вечно витала в облаках, когда их писала. А если она попробует их пересдать, то, скорее всего, выйдет еще хуже. В общем, дело дрянь. – А как насчет драмкружка? У тебя неплохие оценки по английскому, ты, наверное, любишь драматургию, – предположила миссис Глос. – Они репетируют всего неделю. Это межшкольный театральный кружок, где ставят современную версию «Унесенных ветром». Она снова взглянула на Серену. – Что ты об этом думаешь? Серена покачивала ногой вверх-вниз и продолжала грызть розовый ноготь. Она попыталась представить себя на сцене в роли Скарлетт О’Хары. Ей придется плакать, когда скажут, падать в обмороки и носить огромные платья с корсетом и кринолином. Возможно, даже парик. «Я никогда больше не буду голодать!» – воскликнет она драматично голосом красавицы-южанки. Это даже забавно. Серена взяла листовку у миссис Глос, стараясь не касаться бумаги там, где до нее дотрагивалась учительница. – Конечно, почему бы и нет? – сказала она. – Будет весело. Серена вышла из кабинета, когда закончился последний урок. Репетиция «Унесенных ветром» проходила в актовом зале, но начиналась в шесть, чтобы те, кто идет на спортивные секции сразу после уроков, тоже смогли участвовать в постановке. Серена поднялась по широкой главной лестнице на четвертый этаж, чтобы взять пальто из своего шкафчика и узнать, не хочет ли кто-нибудь прогуляться до шести. Мимо нее, суетясь, проносились девочки, спешившие кто на следующую встречу, кто на тренировку, кто на репетицию или в клуб. По привычке они на мгновение останавливались, чтобы поздороваться с ней, потому что здороваться с Сереной ван дер Вудсен означало быть популярной. – Привет, Серена! – крикнула Лора Сэлмон, спускаясь на репетицию хора в музыкальный класс в подвал. – Увидимся, Серена, – бросила Рейн Хоффштеттер, пробегая мимо в спортивных шортах на футбольную тренировку. – До завтра, Серена, – тихо сказала Лили Рид, краснея от стеснения за свои бриджи для верховой езды. – Пока, – кинула Кармен Фортье, жуя жвачку. Она носила кожаную куртку и такие же штаны, так как была одной из немногих младшеклассниц, кто жил в Бронксе и получал стипендию на обучение. Она утверждала, что не может возвращаться домой в школьной форме, потому что тогда ее изобьют. Кармен направлялась во флористический кружок, хотя всем друзьям и соседям в Бронксе говорила, что занимается каратэ. Внезапно коридор опустел. Серена открыла свой шкафчик, сняла с крючка пальто и надела его. Затем захлопнула шкафчик, побежала вниз по лестнице, вышла из школы и повернула налево по Девяносто третьей улице, направляясь к Центральному парку. В кармане у нее была коробочка апельсиновых Tic Tac, в которой осталась только одно драже. Серена положила его на язык, но она так волновалась за свое будущее, что едва ощущала вкус. Она пересекла Пятую авеню по тротуару вокруг парка. Асфальт устилали опавшие листья. Внизу по улице две маленькие девочки из организации «Святейшее Сердце Иисуса Христа» в симпатичных красно-белых клетчатых передниках выгуливали огромного черного ротвейлера. Серена думала посидеть немного в парке, чтобы убить время перед репетицией. Неужели придется идти туда одной? И что там делать? Смотреть на людей? Она привыкла к тому, что обычно люди на нее смотрят. Поэтому было решено отправиться домой. Пятая авеню, 994, роскошное здание рядом с отелем «Стэнхоуп» прямо через дорогу от Метрополитен-музея. Семья ван дер Вудсен владела половиной верхнего этажа. В их квартире было четырнадцать комнат: пять спален с отдельными ванными, комната для прислуги, гостиная размером с банкетный зал и два роскошных зала с барами и мультимедийными системами. Когда Серена вернулась, огромная квартира была пуста. Родители редко бывали дома. Отец управлял голландской судоходной фирмой, которую его прапрадедушка основал в 1700-х годах. Они с мамой также были членами советов всех крупных благотворительных и художественных организаций города, и им постоянно нужно было присутствовать на встречах, деловых обедах или других мероприятиях. Дейдра, горничная, ушла за покупками, оставив дом безупречно чистым и расставив в каждой комнате, включая ванные, вазы со свежесрезанными цветами. Серена открыла дверь в меньший зал и плюхнулась на любимое кресло, обитое синим бархатом. Она нажала несколько кнопок на пульте дистанционного управления, и дверца одного из встроенных шкафов отодвинулась, открывая плоский экран телевизора. Она раздраженно пролистывала каналы, но никак не могла сосредоточиться на изображении и в конце концов остановилась на TRL, хоть и считала, что Карсон Дейли – самый противный мужчина в мире. В последнее время она мало смотрела телевизор. В пансионе ее соседки готовили попкорн и горячий шоколад и в пижамах усаживались смотреть «Субботним вечером в прямом эфире» или «Чудаков», но Серене больше нравилось пить персиковый шнапс и курить сигары с мальчиками в подвале часовни. Сильнее всего ее, конечно, беспокоил не Карсон Дейли и даже не тот факт, что она скучала дома одна, а мысль о том, что она может провести так остаток жизни, – в одиночестве перед телевизором в квартире родителей, – если не возьмет себя в руки и не поступит в колледж. Почему она была такой глупой? У остальных все шло как надо. Неужели она пропустила очень важную лекцию под названием «Соберись, тряпка»? Почему никто ее не предупредил? Ладно, нет поводов для паники. Еще есть время. И можно веселиться, как и раньше. Не обязательно становиться монахиней из-за межшкольного театрального кружка или как там его. Серена выключила телевизор и пошла на кухню. Кухня ван дер Вудсенов была огромной. По периметру висели стеклянные кухонные шкафы, а под ними блестели столешницы из нержавеющей стали. У них было две ресторанные плиты и три морозильные камеры. В центре стоял огромный стол со стопкой сегодняшней почты. Серена взяла письма и стала их перебирать. В основном приглашения для родителей – белые квадратные конверты с надписями старомодным шрифтом – на балы, благотворительные обеды, сборы пожертвований и аукционы. Потом шли приглашения на открытия художественных выставок – открытки с изображением работ художника на одной стороне и подробностями мероприятия на другой. Одно из них привлекло внимание Серены. Очевидно, оно затерялось на почте, потому что выглядело потрепанным, а открытие, о котором в нем говорилось, состоялось в четыре часа в среду, то есть… прямо сейчас. Серена перевернула карточку и посмотрела на изображение картины. Похоже на черно-белую фотографию глаза, тонированную розовым цветом. Работа называлась «Кейт Мосс». А шоу – «За кулисами». Серена, прищурившись, рассматривала картину. В ней было что-то невинно-прекрасное и в то же время немного вульгарное. Может, это вообще не глаз. Она не была уверена. Но работа определенно классная, сомнений нет; теперь Серена знала, чем займется в ближайшие два часа. Она влетела в спальню, сбросила с себя бордовую школьную форму и натянула любимые черные кожаные штаны. Затем схватила пальто и вызвала лифт. Через несколько минут она уже выходила из такси около галереи «Вайтхот» в Челси. Оказавшись внутри, Серена взяла бесплатный мартини и поставила подпись в списке приглашенных. В галерее было полно хипстеров в прикольной одежде, они пили коктейли и любовались фотографиями на стенах. Все изображения походили на картинку с открытки, тот же черно-белый глаз крупным планом всевозможных оттенков, форм и размеров. Под каждой фотографией табличка с именем знаменитости: Кейт Мосс, Кейт Хадсон, Хоакин Феникс, Джуд Лоу, Жизель Бундхен, Шер, Эминем, Кристина Агилера, Мадонна, Элтон Джон. Французский поп журчал из невидимых колонок. Авторы выставки, братья-близнецы Реми, сыновья модели француженки и английского герцога, давали интервью и фотографировались для Art Forum, Vogue, W, Harper’s Bazaar и New York Times. Серена внимательно разглядывала фотографии. Это не глаза, решила она, рассмотрев их поближе. Но что? Пупки? Внезапно Серена почувствовала, как вокруг талии обвилась чья-то рука. – Привет, ma chèrie. Какая красавица. Как тебя зовут? Один из братьев Реми. Лет двадцать шесть, одного роста с Сереной – метр семьдесят, с кудрявыми черными волосами, сверкающими голубыми глазами и слегка вздернутыми уголками темно-красных губ. Он говорил с французским и британским акцентом одновременно. Одетый с ног до головы во все темно-синее, он был абсолютно неотразим, так же как и его брат-близнец. Счастливица.