Серена повернулась и посмотрела в окно. Три девушки выходили из такси на углу Девяносто третьей и Мэдисон. Она прищурилась: это были Блэр, Кати и Изабель. Серена обхватила себя руками, отгоняя странное чувство, которое преследовало ее с тех пор, как она вернулась в город. Впервые за всю жизнь она чувствовала себя брошенной. Не сказав никому ни слова – ни «здравствуй», ни «до свидания», – Серена выскользнула в коридор. Стена была увешана листовками и объявлениями, и она остановилась почитать. В одном из них говорилось о пробах для фильма Ванессы Абрамс. Зная Ванессу, можно предположить, что фильм будет серьезным и непонятным, но это все равно лучше, чем петь глупые песни и отплясывать с толстым краснолицым Ральфом Боттомсом Третьим. Пробы начались час назад на скамейке в парке Мэдисон-Сквер, но, возможно, они еще идут. Серена вновь оказалась в такси, направляясь в центр города. – Вот, что мне от тебя нужно, – сказала Ванесса, обращаясь к Марджори Джафф, второкурснице «Констанс» и единственной желающей попробоваться на роль Наташи. У Марджори были вьющиеся рыжие волосы и веснушки, маленький вздернутый нос, а еще полностью отсутствовала шея. Она не выпускала изо рта жвачку и совершенно не подходила на эту роль. Солнце садилось, и парк Мэдисон-Сквер купался в нежных розовых лучах. Осенью воздух Нью-Йорка пах по-особенному: смесь каминного дыма, сухих листьев, горячих хот-догов, собачьей мочи и автобусных выхлопных газов. Даниэль растянулся на скамейке в парке, как велела Ванесса, словно раненый солдат, раскинув руки и ноги в разные стороны. Свои раны он получил на войне и в любви. Дэн был трагически бледен, худ и выглядел помятым. На груди лежала маленькая стеклянная трубка для курения крэка. Здорово, что Ванесса нашла ее на улице в Уильямсбурге в те выходные. Идеальный атрибут для исстрадавшегося князя. – Я зачитаю реплики Наташи. Слушай внимательно, – сказала она Марджори. – Ладно, Дэн, поехали. – Вы не спите? – спросила Ванесса-Наташа, всматриваясь в лицо Дэна-Андрея. – Нет, я давно смотрю на вас. Я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, не дает мне той мягкой тишины… того света… Мне хочется плакать от радости, – импровизируя, тихо добавил Дэн-Андрей. Ванесса опустилась на колени у его головы, ее лицо восторженно сияло. – Наташа, я слишком люблю вас! Больше всего на свете! – воскликнул Дэн, пытаясь сесть, а затем откинулся назад будто от боли. «Он сказал, что любит меня!» – подумала Ванесса и схватила его за руку, покраснев от возбуждения. На секунду она забыла, что это не по-настоящему. Но тут же пришла в себя, отпустила руку Дэна и встала. – Теперь твоя очередь, – бросила она Марджори. – Лады, – сказала Марджори, громко чавкая жвачкой. Она распустила и взлохматила свои рыжие волосы, опустилась на колени у скамейки Дэна и взяла текст. – Готов? – спросила она. Дэн кивнул. – Разве вы не спите? – спросила Марджори, кокетливо хлопая ресницами и продолжая чавкать жвачкой. Дэн закрыл глаза и произнес свою реплику. Если не смотреть, то, возможно, получится не смеяться, решил он. В середине сцены Марджори попыталась изобразить русский акцент. Это звучало из рук вон плохо. Ванесса молча страдала, не зная, как ей быть без Наташи. На секунду ей пришла в голову мысль купить парик и сыграть самой, в то время как кто-нибудь снимал бы вместо нее. Но это был ее проект – она должна находиться за камерой. В этот самый момент кто-то дотронулся до ее руки и прошептал: «Ты не против, если я попробую после нее?» Ванесса повернулась и увидела рядом Серену ван дер Вудсен – всю дорогу от такси она бежала и немного запыхалась. Ее щеки горели румянцем, а глаза были темными, как сумеречное небо. Серена была той самой Наташей, которую представляла себе Ванесса. Даниэль вскочил, забыв о ранах и репликах. Стеклянная трубка полетела на землю. – Подожди, мы еще не закончили, – сказала Марджори. Она ткнула Дэна в плечо. – Ты должен поцеловать мою руку. Он уставился на нее невидящими глазами. – Конечно, – ответила Ванесса Серене. – Марджори, отдай, пожалуйста, Серене текст. Девушки поменялись местами. Дэн открыл глаза, не смея даже моргнуть. Они начали играть. – Я уже долго смотрю на вас, – начал Дэн, и каждое слово было правдой. Серена опустилась на колени рядом с ним и взяла его за руку. В этот момент Дэн был рад, что лежал, потому что ноги стали ватными. Вау. Полегче. Он участвовал в разных пьесах, но здесь была настоящая «химия». Играть с Сереной ван дер Вудсен – это медленная сладкая смерть. Казалось, они с Сереной дышали одним воздухом. Он вдыхал, она выдыхала. Дэн лежал тихо и неподвижно, пока она взрывалась вокруг него сотней фейерверков. Серене тоже понравилось. Сцена была красивой и страстной, а этот неряшливый парень Дэн – действительно хороший актер. «У меня бы неплохо вышло», – подумала она взволнованно. Она никогда не задумывалась о том, кем хотела стать, так, может, актерство – это ее? Они продолжали читать свои реплики даже дольше, чем отметила в сценарии Ванесса, словно забыли, что играют. Ванесса нахмурилась. Серена была великолепна – они оба были великолепны, – но Дэн, казалось, вот-вот рухнет в обморок. Противно смотреть. «Мальчики такие предсказуемые», – подумала Ванесса и шумно откашлялась. – Спасибо, Серена. Спасибо, Дэн. Она сделала вид, будто записывает что-то в блокнот. – Я дам тебе ответ завтра, хорошо? – обратилась она к Серене. А в блокноте написала: «Размечталась». – Было весело, – сказала Серена, улыбаясь Дэну. Тот задумчиво смотрел на нее – видимо, еще не отошел от пережитого. – Марджори, тебе я тоже сообщу завтра, хорошо? – Ванесса повернулась к девушке. – Ок, – ответила та. – Спасибо. Дэн поднялся, часто моргая. – Большое спасибо, что позволила мне попробовать, – мило поблагодарила Серена перед уходом. – Увидимся, – сказал Дэн, и по голосу могло показаться, что он пьян. – Пока, – бросила им Марджори, помахав рукой, а затем побежала за Сереной. – Отрепетируем твой монолог, Дэн, – резко произнесла Ванесса. – Я хочу снять его первым. * * * – Какая ветка метро тебе нужна? – спросила Марджори Серену, когда они вышли из парка. – Эм… Серена никогда не ездила на метро, но почему бы не прокатиться с Марджори? – Вроде бы на шестую, – сказала она. – Ого, мне тоже, – радостно сообщила Марджори. – Можем поехать вместе. Стоял час пик, и вагон был битком. Серену зажало между женщиной с огромной сумкой и толстым мальчиком, которому не за что было держаться, поэтому он хватался за пальто Серены каждый раз, когда поезд тормозил. Марджори пыталась ухватиться за верхние поручни, но доставала только кончиками пальцев; ее постоянно отбрасывало назад, и она наступала людям на ноги. – Дэн такой милый, правда? – спросила Марджори. – Жду не дождусь начала съемок. Тогда мы будем видеться каждый день! Серена улыбнулась. Очевидно, Марджори думала, что роль ее, и это даже немного грустно, ведь ванн дер Вудсен была абсолютно уверена, что получит роль. Она была в ударе. Серена представила, как они с Дэном будут рассказывать друг другу о себе. Интересно, в какую школу он ходит? У него темные глаза и пронзительный взгляд, он читает свои реплики так, словно все по-настоящему. Ей это нравилось. После школы они бы репетировали вдвоем. Интересно, где он любит гулять? Что любит пить? Поезд резко затормозил на Пятьдесят девятой и Лексингтон-Блумингдейл. Серена чуть не упала на маленького мальчика. – Эй! – воскликнул он, посмотрев на нее. – Моя остановка, – сказала Марджори, проталкиваясь к выходу. – Не расстраивайся, если не получишь роль. Увидимся в школе. – Удачи! – крикнула Серена. Вагон метро опустел, и она опустилась на сиденье, все еще думая о Дэне. Она представила, как они пьют ирландский кофе в темной кофейне и обсуждают русскую литературу. Дэн, наверное, много читает. Он мог бы посоветовать ей книги и помочь с ролью. Может, они даже стали бы друзьями. Новые друзья сейчас не помешают. Привет, ребята! Однажды я участвовала в школьной пьесе. У меня была всего одна реплика: «Айсберг!» Угадайте, в какой пьесе я играла и во что была одета? Сотый угадавший получит бесплатный постер от братьев Реми.